Глаза Унковского потеплели, он похвалил друга:

— Молодец ты, печешься о младшеньком, хватка у тебя флотская, вызволишь непременно. — Добавил с доброй завистью: — Тебе-то все нипочем, стоек ты духом и телом крепок, море — что дом…

Михаил чуть покраснел.

— Что верно, то верно — прикипел к парусам. Только нынче, видишь, служба не в радость, любезный маркиз о флоте печется будто неприятель. — Он оживился, подался вперед. — На днях, правда, обрадовал капитан-лейтенант Бестужев, помощник Спафарьева. Сказывает, будто в Адмиралтействе вояжи задумывают к Северному и Южному океану. Ежели то сбудется, к самому императору пробьюсь, определюсь в оные.

Унковский поднял бокал:

— За твои свершения, Миша!

Друзья расставались на долгие годы.

…Апартаменты морского министра ныне располагались в новом здании Адмиралтейства. Семь лет назад, сменив Чичагова, де Траверсе завел здесь свои порядки. Гармония и спокойствие окружили министра. Вкрадчивый ум, слащавая любезность, безупречность французского светского обращения завоевали ему симпатии высшего общества и оказали решающее влияние на его карьеру. Он готов был пустить прахом все корабли флота ради достижения своих целей. Среди них главная была — приобрести любой ценой расположение нужных людей, и в первую очередь всесильного графа Аракчеева. Мало-помалу Александр I удалялся от дел, сторонился общения со своими министрами, принимал доклады и отдавал распоряжения, как правило, только через Аракчеева. Не был исключением и морской министр.

Сегодня первым маркиз принимал непременного члена Адмиралтейского департамента, главного гидрографа флота вице-адмирала Сарычева.

Напомаженный и надушенный, слегка наклонившись вперед, министр вполголоса заканчивал чтение врученной ему только что записки о проекте экспедиции к Южному полюсу.

— «…плыть к юго-востоку или востоку, стараясь подойти к Южному полюсу возможно ближе… В половине февраля корабли должны удалиться от холодных стран и направиться к Вандиеменской земле, располагая плавание между путями капитанов Кука и Фюрно…»

Траверсе, несколько утомленный чтением, быстро пробежал записку и, полузакрыв глаза, откинулся в кресле. Через минуту-другую он встал и прошел к окну мимо стоявшего Сарычева. Уже десять лет назад министр получил звание полного адмирала, но до сих пор при каждом удобном случае любил показать свое превосходство.

Несмотря на ветер и дождь, по Дворцовой площади разносилась барабанная дробь. Чеканя шаг, обучались фрунтовой службе матросы флотских экипажей. Маркиз считал своей величайшей заслугой введение обучения фрунтовой службе матросов.

— А не правда ли, господин вице-адмирал, — Траверсе вполоборота повернулся к Сарычеву, — фрунтовая служба лучшее лекарство от дурных мыслей.

Главный гидрограф недоуменно поднял брови.

— Сие предприятие дорогое удовольствие, но почему сей же час надобен такой вояж? — продолжал маркиз.

— Ваше превосходительство, — Сарычев ждал этого вопроса, — Россия давно побила супостата. Пора Европе поведать о наших мореходских успехах. Нынче Южный материк единый не проведан путешествующими мореходами. Капитан Кук и тот сробел в Южном Ледовитом океане. — Вице-адмирал перевел дух и закончил: — Сим вояжем отечество возвысим и славу государю императору добудем.

Последняя фраза явно пришлась по вкусу маркизу.

— Хорошо, мы размыслим над вашим прожектом. — Он благосклонно наклонил голову, заканчивая аудиенцию.

Спустя месяц, перед Рождеством, Траверсе вчитывался в письмо Крузенштерна. Он также предлагал отправить корабли, но не только в Южный, но и в Северный Ледовитый океан. Для научных изысканий и поисков Южного материка и прохода Северным морским путем в Атлантику. Крузенштерн писал: «Командир приуготовляемой экспедиции должен пройти к югу далее, нежели что было возможно для Кука…»

Траверсе отложил письмо. В последние недели его внимание все чаще занимали мысли об этой экспедиции. Еще в начале своей карьеры на посту министра маркиз взял за непреложное правило воздействовать на государя эффектными поступками, поражать его своим служебным рвением. Например, строил корабли за несколько месяцев вместо трех лет. Государь бывал приятно удивлен, но он, конечно, не знал, какой ценой это доставалось и что это были за корабли…

«Во время министерства маркиза де Траверсе, — писал его современник, — корабли строились, отводились в Кронштадт и… гнили, не сделав ни одной кампании, ибо мачты переставляются с одного корабля на другой… И так переводится последний лес, тратятся деньги, а флота нет. Можно сказать, что прекраснейшее творение Петра I маркиз де Траверсе уничтожил совершенно». Но французу все сходило с рук…

Сейчас он задумал увлечь государя популярностью и славой, которые принесет русскому престолу, в случае успеха, экспедиция, хотя сам Траверсе в душе сомневался в удаче.

Накануне Рождества он почтительно доложил Аракчееву:

— Ваше сиятельство не затруднит в удобный момент сообщить его императорскому величеству, что имеется прекрасная возможность добавить к славе военной Российского государства перлы научные и изыскательские?..

Он подробно доложил свое мнение о проектах предстоящего плавания.

— Чтобы не вызвать беспокойства у Европы, мы предполагаем также экспедицию, кроме южных морей, направить на Север, в Ледовитый океан, — вкрадчиво закончил маркиз.

Аракчеев, прищурившись, внимательно выслушал министра.

— Ну что ж, пожалуй, мысль эта будет приятна государю. Но только не нынче и не вдруг… Видимо, после Рождества, при соответствующем расположении его величества, найду удобным привлечь внимание его…

Довольный Траверсе расшаркался перед грозным временщиком.

В конце января Александр I вызвал Траверсе.

— Мы ознакомились с вашими прожектами и нашли их здравыми и на пользу престолу и отечеству служащими. — Александр I говорил, не глядя на Траверсе, повернувшись к окну, и смотрел на снежную пелену, крутившуюся на Дворцовой площади.

Морской министр почтительно склонился.

— Ваше величество, предприятие сие обещает быть знаменитым в случае успеха и прославить деяния вашего величества.

Император невидящим взором скользил поверх головы Траверсе.

— Так надобно, чтобы оно было беспременно успешным. И не мешкайте, коли приступили. Вот ледоход сойдет, и пускай ваши моряки отправляются с Богом.

Через неделю Адмиралтейств-коллегия получила предписание министра.

Впервые в истории русского флота на государственные средства с научными целями снаряжались две кругосветные экспедиции.

Северной экспедиции предстояло отправиться на поиски Северо-Западного пути из Тихого океана в Атлантику. Семен Дежнев[64] положил начало изысканиям этого пути. Бесплодной оказалась попытка Кука проникнуть в Арктику.

Восемь лет провел в тех краях лейтенант Сарычев, настойчиво пробиваясь сквозь льды Арктики к берегам Америки. Побережье Берингова моря, Алеутские острова были исхожены им, подробно описаны и положены на карту. Но самой важной из задуманных экспедиций был вояж в далекие ледовитые моря, на другой край света, для поисков таинственной земли у Южного полюса. Предстояло найти или отвергнуть существование последнего континента планеты.

Собрание Адмиралтейств-коллегии без колебаний одобрило рекомендацию вице-адмирала Сарычева — назначить начальником экспедиции к Южному полюсу капитана 1-го ранга Макара Ратманова. Опытный мореход, отважный командир корабля в эскадре адмирала Ф. Ф. Ушакова на Средиземном море, старший офицер корабля в первом кругосветном плавании россиян, он не вызывал сомнений у почтенных членов коллегии.