В долгих беседах за чашкой чаю делились они мыслями о нуждах и заботах гидрографии русского флота, вспоминали былое, мечтали о грядущих плаваниях.
На днях в Адмиралтейский департамент доставили первое донесение со шлюпа «Камчатка», год назад отправленного из Кронштадта в кругосветное плавание. Капитан-командор Василий Головнин лестно отзывался о точности карт, составленных в департаменте. Сарычев был доволен.
— В оных местах молодые лета промчались словно вихрь. На байдарках каждый закуток обмерил самолично в морях океана Великого… — Главный гидрограф радушно улыбался, вспоминая молодые годы.
— Акватории те и капитаном Куком описаны были, Гаврила Андреевич! — Спафарьев хорошо помнил упоминания об этом Сарычева в его сочинениях, изданных полтора десятка лет назад…
Сарычев согласно закивал головой.
— Справедливо заметил, Леонтий Васильевич. Рвение великое проявил сей капитан, однако принужден он был многие места за крепкими ветрами, туманами и отмелями оставить неосмотренными. — Сарычев отпил чай. — Да и те берега, которые видел, означил на картах в некоторых местах не соответственно их настоящему положению. Заливы малость пропустил, острова не отделил от матёрой земли, а туманы почел за острова. Вот так-то…
Спафарьев несколько смутился, но знал, что адмирал зря наговаривать не станет.
— В таком разе оный же капитан искусный в своих сочинениях не раз отвергал матёрую землю у Южного полюса. Как ваше суждение по сему случаю?
В комнату вошла неслышно жена адмирала, внесла самовар. Она любила эти длинные беседы, за которыми в редкие часы отдыхал вечно занятый муж.
И прежде Сарычев и Спафарьев не раз вели разговор о Южном материке, но как-то не доводили его до конца…
Великие мореплаватели и путешественники прошлого мечтали об открытии неведомого континента. В поисках его голландцы открыли Австралию, а затем Новую Зеландию. Плавая дальше к югу, Абель Тасман не нашел каких-либо признаков суши и заявил, что в высоких широтах материка нет.
Английский король дважды отправлял на поиски Южной земли Джеймса Кука, но плавания не имели успеха…
Постепенно в конце XVIII века этот материк стал исчезать с западноевропейских карт — сказались авторитет Кука и его категорическое суждение об отсутствии суши у Южного полюса…
Сарычев встал, вынул из шкафа книгу и открыл ее на закладке.
— Нелишне вспомнить, Леонтий Васильевич, как сей капитан, отваги немалой, сочинил: «Я обошел вокруг Южного полушария в большей широте таким образом, что неоспоримо доказал — нет в оном никакой матёрой земли, разве в окрестностях полюса, куда невозможно достигнуть… По непрестанным опасностям, коим подвержено плавание в сих местах, никто еще не осмелился пройти столь далеко, как я, далее же идти невозможно…»
Сарычев глянул на товарища поверх очков.
— А далее скромности вовсе маловато: «Я льщу себя надеждой, что положен конец дальнейшим поискам Южного материка».
Адмирал поставил книгу на место, поманил Спафарьева к большой карте, висевшей на стене.
— О сих местах, — Сарычев закрыл ладонью Южный полюс, — еще великий Михайло Ломоносов упоминал, как о половине света, где стужа поболее намного, чем в Северном полушарии. Но токмо он утверждал, что причиной тому льды великие, укрывающие матёрую землю и острова. Вот вам и мой ответ.
— В таком случае, Гаврила Андреевич, сию землю сыскивать надобно, открытие это человечеству пользу великую принесет.
Адмирал вздохнул, поднял брови, согласно закивал головой:
— О том пекусь, Леонтий Васильевич, давние годы.
Беседа продолжалась за чаепитием. Сарычев рассказал, что еще два года назад обговаривал с Василием Головниным плавание для изысканий в Ледовитом океане и поисков Южного материка.
— Ну, так за чем же дело остановилось? — Спафарьев подул на блюдечко.
— Казна нынче небогата. На другие нужды средства идут. Граф Аракчеев[63] всем распоряжается. Однако удалось-таки выпросить кое-что. В Архангельске снаряжаем бриг для вояжа к Новой Земле, днями командир туда убывает, лейтенант Лазарев.
— Который на «Суворове» капитанствовал? — спросил Спафарьев.
— Нет-нет, старший брат его. Исправный, пытливый моряк.
— А как же с вояжем в южные края?
Сарычев ухмыльнулся.
— Нашего маркиза плыть далее Толбухина маяка трудненько уговорить. — Он слегка насупился, помешал чай. — Для этого надобно государя убедить, а Траверсе только ублажать способен.
Год назад Сарычев проводил в кругосветное плавание военный шлюп «Камчатку» под командованием В. Головнина, в первый вояж, оснащенный за счет казны. С большим трудом уломал Траверсе доложить императору.
— Который месяц у нас в Адмиралтействе поговаривают, — продолжал разговор главный гидрограф, — надобно снарядить экспедицию на поиск в Ледовитый океан с другой стороны материка, из пролива Беринга. Мне там на утлых судах восемь годков мытариться привелось, а потребны крепкие корабли, фрегаты. Все одно, убедиться надобно окончательно о проходе северным путем вдоль нашего материка. Граф Аракчеев мысль сию будто бы государю докладывать непременно будет.
Собеседники оживились.
— В одночасье доложил бы уж сиятельный граф и другой вояж государю — к полюсу Южному…
Сарычев внимательно посмотрел на товарища:
— Дело нешуточное, требует обдумывания обстоятельного.
— А у меня на примете и готовый капитан, — оживился Спафарьев.
— Кто таков? — вице-адмирал удивленно вскинулся.
— Командир «Евстафия», лейтенант Лазарев-второй, проходу не дает, рвется в дальние вояжи.
— Который на «Суворове» пребывал? Многоопытный, знающий капитан, только рано еще толковать о том.
После ухода Спафарьева нахлынули воспоминания.
Год назад Василий Головнин, перед уходом в плавание, так же вот гостил у него и с жаром убеждал Сарычева о необходимости экспедиции к Южному полюсу.
— Беспременно англичане от спячки Куковой проснутся или американцы, те понахальнее, упредить могут. Как-никак первыми открывателями Южной земли всяк пожелает быть…
Сарычев улыбнулся… Иван Иванович… Он-то прекрасно помнит те времена, когда французский эмигрант и авантюрист, безвестный сухопутный капитан Жан-Франсуа маркиз де Траверсе был благосклонно принят на службу покойной императрицей Екатериной II. Она питала особую слабость к беглецам из бунтующей Франции. Карьера его была скорой и блестящей, не в пример русским офицерам. Уже в 1802 году Александр I назначил Траверсе главным командиром Черноморского флота и военным губернатором Севастополя и Николаева. Все, что можно было разрушить из созданного адмиралом Ф. Ф. Ушаковым и его сподвижниками там для укрепления флота, Траверсе добросовестно разрушил. За эти «заслуги» император в 1811 году назначил маркиза министром морских сил. И на этом поприще он и поныне так же действует — разваливает все, что было сделано его предшественниками, вредит своим бездействием флоту…
Сарычев вздохнул. С таким верховодом трудно задуманное осуществить, а надобно беспременно… Снестись бы со старыми моряками, однако Ушакова уже нет, Сенявин в опале, разве Мордвинова упросить.
…Теми же днями в Кронштадте в окнах небольшого домика на Галкиной улице допоздна горели свечи. К Михаилу Лазареву заехал Семен Унковский. Неделю тому назад состоялся наконец указ о его отставке.
— Понимаешь, Мишель, и грустно, и радостно, — откровенничал Унковский, — два десятка годков флотской жизни в душе до конца дней сияние оставят, а с другого бока, — Семен озорно сверкнул глазами, — надоело бобылем скитаться.
— Не ты первый, — понимающе сказал Михаил, — Алексей Шестаков уже второй год в отставке. Пишет, жениться надумал. Я-то вот один теперь. Андрея неделю как проводил в Архангельск. Добился он таки своего. Назначен командиром брига, отправится к Новой Земле следующим летом.
— А что с Алексеем?
Лазарев досадливо махнул рукой.
— Совсем отбился, государевы яхты его с панталыку сбили. Сам понимаешь, все время с Константином и Николаем в их свите, а там половина юбок. Легковесная жизнь. Роман завел с танцовщицей Дуней Истоминой, а у нее поклонников пруд пруди. — Лазарев согнал улыбку. — Надобно его из этой трясины вытащить на простор морской.
