-О чем ты? – В голосе Женьки прозвучало «не тронь», но Ксюху уже было не остановить.

-Она – лесбиянка, Жень, - сказала, и почувствовала, что из нее словно пар выпустили. Был заряд – и кончился. По Женькиным глазам она видела: удар достиг цели. – Она лесбиянка, и все это знают, кроме тебя. И твоя любимая Кристинка, и все остальные в общаге. Она просто хочет тебя трахнуть, вот и все.

Женька мотала головой, не в силах поверить в услышанное.

-Забавно, - подумала Ксюха, - из всего вышесказанного ее больше всего впечатлила новость про Леку.

-Не веришь? – Спросила она. – Сходи, и спроси ее сама.

Женька еще несколько раз мотнула головой, и вдруг оттолкнула Ксюху, и выскочила из комнаты.

Месть свершилась. Вот только легче не стало ни на грамм.

FORVARD. PLAY.

-Ленка, а ты хорошо помнишь меня школьницей? – Спросила Ксюша.

Они лежали на траве в парке и смотрели в небо. Пальцы их были переплетены, но ни одна не делала попытки пошевелиться.

-А что? Хочешь узнать, испытывала ли я тогда к тебе что-нибудь?

-Нет, - Ксюша улыбнулась абсурдности этого предположения, - просто хотела спросить: я сильно изменилась?

Лена повернулась на бок, оперлась щекой об локоть, и посмотрела на Ксюшу сверху вниз. На лице ее гуляла улыбка. Улыбалось все: светлые волосы, голубые глаза, ямочки на румяных от солнца щеках.

-Сильно, - сказала она, проводя пальцем по Ксюшиному носу, - выросла сантиметров на пятнадцать, и похудела еще сильнее.

С этими словами пальцы прищемили нос, и Ксюша, смеясь, дернула головой.

-Вообще-то я серьезно спрашиваю!

-А я тебе серьезно отвечаю, - Лена не сдавалась, хватала Ксюшу за все попадающие под руку черты лица, щипала кожу и оттягивала губы по одной. – В остальном не особенно.

Ее взгляд переместился на Ксюшину грудь под синей футболкой, а следом туда же переместилась и ладонь.

-Грудь вот выросла немного, этого не отнять.

Ксюша снова засмеялась, на этот раз от радости. Она не понимала, почему ей так легко с Леной, так свободно – и даже не пыталась понять. Ей нравилось ощущение ее ладони на груди, запах ее волос поблизости, а еще больше ей нравилось понимание: она не пойдет дальше этих невинных прикосновений. Больше ничего не будет.

-Ты так жутко мне нравишься, - тем временем Лена принялась гладить уже живот, задирая майку и щекоча кожу под ним, - ужас просто, как ты мне нравишься.

Это тоже было нечто новое. Просто нравишься. Просто так. Без боли, без надрыва, без обещаний и клятв. Просто нравишься.

-А в школе нравилась?

Лена задумалась на секунду, поглаживая уже Ксюшины бока под майкой, и оставляя под своими пальцами сантиметры и сантиметры мурашек.

-На случай если нас слушает милиция, сразу скажу: пока тебе не исполнилось восемнадцать, желания трогать тебя у меня не возникало, - сказала она, и, подождав, пока Ксюша отсмеется, продолжила. – Ты была очень классная. С одной стороны такой несчастный звереныш, который чутко реагировал на любую ласку. Очень хотелось тебя согреть и успокоить. А с другой – такой агрессивный гепард, который в порыве может сожрать и не подавиться. Быстрый, сильный, и очень-очень опасный.

-Опасный шестнадцатилетний гепард, - пробормотала Ксюша, выгибаясь под Лениными пальцами, - да перестань. В зверька гораздо больше верится.

-Нет-нет, гепард тоже был, - Лена с сожалением одернула на Ксюше футболку, и принялась гладить бедра через тонкую ткань брюк. – Ты была очень смелая. Никаких авторитетов, никаких правил – тебя можно было убедить, но не заставить. Знаешь, за что был первый тост на вашем выпускном?

-За что? – Ксюша приподняла голову, чтобы посмотреть Лене в лицо.

-За то, что Ксения Ковальская в следующем году уже не переступит порог нашего учебного заведения. А второй – пожелание мужества тем педагогам института, порог которого она все-таки переступит.

Это было не смешно. Совсем не смешно. Ксюшин голос дрогнул, когда она спросила:

-Кто предложил тост?

-Настя, кто же еще, - усмехнулась Лена, не обращая внимания на напряженный Ксюшин голос и остановившийся взгляд, - у нее-то к тебе давняя любовь, с пятого класса.

Вот так-так. Ксюша дернулась, перевернулась на живот, и спрятала лицо в ладонях. Значит, она была рада, когда я ушла. Она была рада, что я больше не приду в ее класс. Значит, она все-таки была рада…

BACK. BACK. PLAY.

Ксюша за несколько секунд взлетела вверх по ступенькам и ожесточенно заколотила кулаком в дверь. Её сердце бухало в груди как молот о наковальню, а дыхание совсем сбилось от долгого бега.

-Кто там? – наконец-то раздался из-за двери знакомый недовольный голос.

-Я, - ответила, задыхаясь, Ксюша. - Джон, открывай!

Лязгнул замок, зазвенела металлическая цепочка, и Женя, наконец, распахнул дверь. Он был полуодет – в незастегнутых брюках и с голым торсом.

-Что случилось? – спросил он, обеспокоено глядя на влетевшую в квартиру Ксюшу.

-Кто у тебя? – выдохнула она, сбрасывая туфли и вытирая глаза кулаком. Этого было достаточно, чтобы Женя принял решение.

-Никто, - сказал он. - Проходи на кухню и сиди там, я приду сейчас.

Сидя на табуретке и размазывая по лицу соленые слёзы, Ксюша слышала, как два голоса – мужской и женский – громко выясняли в комнате отношения. Наконец, входная дверь громыхнула, послышались шаги, и раскрасневшийся, растрепанный Женя, появился на кухне. Он по-прежнему был полуголый – вот только брюки застегнул.

-Что случилось? – повторил он вопрос, за плечи поднимая Ксюшу с табуретки и крепко прижимая её к себе. – Кто обидел?

-Никто, - прорыдала Ксюша. - Джон… У неё из-за меня неприятности. Она ненавидит меня. Ненавидит.

-Твою мать…

Женя вздохнул и, отпустив ее, потащил за собой на балкон. С грохотом захлопнул дверь, сел на одеяло и достал пачку «Явы».

-Держи, - он передал Ксюше прикуренную сигарету и настороженно смотрел, как она судорожно затягивается. К тому времени, как от сигареты остался только бычок, Ксюша совсем успокоилась, перестала рыдать, и присела на пол.

-Так лучше? – спросил Женя. И добавил, увидев уверенный кивок. – Вот теперь рассказывай по порядку.

-Она вызвала меня сегодня к себе в кабинет. И сказала, что из-за моего поведения у неё большие проблемы с руководством школы. Сказала, что я навязчивая маленькая девочка. Что ей не нужна моя забота. Что я делаю ей только хуже… Она меня ненавидит, Джон. Она меня просто ненавидит.

-Это тоже она сказала? – Женя примиряющее погладил Ксюшу по голове. – Или ты сама придумала?

-Нет, она не говорила, но это и так ясно. Что я наделала… Господи, что я наделала…

-Хватит ныть, - рявкнул Женя ощутимо встряхнул подругу за плечи. - Что ты такого наделала, скажи мне, пожалуйста? Ты что, в любви ей признавалась? Или одолевала анонимными письмами-звонками? Или требовала чего-нибудь? Или руки распускала?

-Нет, - всхлипнула Ксюша и вдруг замерла, подняла на Женю серьезные глаза. - Конечно, нет.

-Тогда какие у неё к тебе претензии? Из-за чего у неё проблемы с руководством?

-Не знаю… Чёрт побери, Джон! Ты прав. Я не делала ничего такого, за что её могли бы поругать. И я не навязывалась.

-Вот и я о том же, - кивнул Женя, - тогда какого черта этой дуре от тебя надо?

-Она не дура! – Ксюша вспыхнула и засверкала глазами. – Не смей так говорить! Я, кажется, знаю, зачем она так сделала. Чтобы я от неё…

-Отстала.

-Верно. И винить её тут не в чем – я должна была сделать так, чтобы она мою любовь даже не заметила. А я наоборот показывала её как только могла.

-Ксю, ни один человек не имеет права запрещать другому любить, - возразил Женя.

-Любить – не имеет. А проявлять свою любовь – очень даже имеет. Не нужна я ей, Джоник. Как пять лет назад не нужна была, так и сейчас не нужна.