-И ты лелеешь свои комплексы, достала их наружу все до единого, и думаешь о том, что ты сделала не так, почему ты какая-то не такая, и вся прочая чушь. Так?

Не дождалась ответа и продолжила:

-Так. Ты пришла за советом? Вот тебе мой совет: переступи и живи дальше. От того, спит ли с тобой Ольга, ты не стала лучше или хуже, ты осталась ровно такой, какой была. Можешь общаться с ней дальше – начни общаться, но без иллюзий. И прекрати опираться на тех, кто этого недостоин. Иди в семью, иди к друзьям, иди к тем, кто тебя правда любит. Там ты найдешь то, что ищешь.

-Знаешь, Ковальская, - Ира поднялась из-за стола и посмотрела на Ксению сверху вниз, - ты очень умная, конечно. Но иногда такая дура.

И молча вышла из кухни.

STOP. PLAY. STOP. PLAY.

Все стало происходить вдруг очень быстро. Не успели оглянуться, а уже наступила весна, и за ней – лето. Полгода из отпущенного целого пролетели, словно несколько дней, и с каждым новым часом Ксения все острее ощущала, что осталось всего половина. Всего.

В мае Кирилл привез в дом свою девушку – все немного смущались, но провели вместе неделю, и расстались с улыбкой.

-Ты ее любишь? – Спросила его Ксения в первый же вечер, вытащив на балкон.

-Люблю, - ответил Кирилл, - не так, как ты любишь мать, но в последнее время мне все чаще кажется, что земная любовь как-то правильнее. В ней меньше боли.

Ася выбор сына одобрила целиком и полностью – да она одобрила бы что угодно, лишь бы Кирилл подольше оставался таким – спокойным, приветливым, радостным.

Он вернулся в Питер, и они снова остались вдвоем.

Вечерами Ксения больше не задерживалась на работе, она спешила домой, чтобы взять Асю за руку и вести гулять то по чистопрудному бульвару, то по саду эрмитаж, а то и вовсе по заросшему, но немноголюдному зато Тропареву.

Они гуляли молча, изредка произнося ничего не значащие слова, смотрели друг на друга по очереди, избегая пересечься взглядами, и снова мерили шагами дорожки и тропинки.

Больно было. Конечно, как же без этого? Но в отчаянии обреченности Ксения училась искать счастье. Искала – и находила. Иногда больше, иногда меньше, но счастье же не измеришь на ложки и сантиметры – оно либо есть, либо его нет, а уж сколько его – не так важно.

Каждый понедельник, сидя на приеме у Вадима, она все больше молчала, разглядывая кончики своих ногтей, а если и говорила, то медленно, неторопливо и скучно.

-Капля за каплей уходит время. Я никогда в своей жизни не была настолько осознанной, знаете? Я чувствую каждую секунду своей жизни, я проживаю их каждую.

-Вам бы хотелось остановить время? – Интересовался Вадим, словно заразившись Ксениным настроением.

-Нет, - пожимала плечами та, - это ничего не изменило бы. Я уже ее потеряла. И этот год – он словно прощание, долгое и трудное прощание, после которого…

-Что?

Она не произносила этого слова вслух, но ответ читался в ее полных тоски и спокойствия глазах.

-Я не умею жить по-другому, - вслух говорила она, - и мне придется учиться. Но я не знаю, как. Что это такое – жить без Аси? Что это такое – быть без нее? Дышать, говорить, ходить. Как это? Я не помню. Я знала когда-то, но забыла. И скоро мне придется вспомнить.

-Почему вы не пытаетесь ее остановить?

-Остановить? – Удивленно смотрела Ксения. – Зачем?

-Чтобы не учиться без нее жить, например.

-Ценой ее свободы и счастья? – Смех ее был искренним и громким. – Вы что? Так я не умею тоже.

-Но она уходит ценой вашего.

-Пусть. Не так уж велика цена.

Не помогали эти долгие и медленные разговоры, не приносили ничего нового, но каждую неделю Ксения аккуратно приезжала на терапию, и снова молчала, и снова лениво и отстраненно отвечала на вопросы.

Только на работе иногда становилась прежней. Когда захлестывали со всех сторон дела, когда блокнот Инги разбухал от записей, когда десятки людей ждали указаний, ошибались, переделывали, ждали одобрения и надеялись на успех, Ксения словно наполнялась энергией, летала по офису, решала вопросы, и отключалась от собственных мыслей.

А потом наступал вечер, и все начиналось снова…

STOP.

PLAY.

-Мне кажется, у нее депрессия, - сказал Кирилл, поворачиваясь на кровати, чтобы видеть лицо Окси, - но она сама никогда это не признает.

Окси отреагировала живо – натянула на грудь простыню, давая понять, что готова перейти от любовных игр к серьезным разговорам, и слегка отодвинулась.

-С чего ты взял?

-Ну, ты же видела все. Ходит как мертвая, улыбается мало, вся в себе.

-А она не всегда такая?

-Нет.

Он закрыл глаза и усмехнулся.

STOP

BACK

И тогда он ее ударил. Не смог больше терпеть насмешку на гладком холеном лице. Все его существо желало вмазать по этой самоуверенной физиономии, разбить в кровь, в сопли, чтобы губы ошметками, чтобы глаз не видно.

Попал по скуле, кулаком, но она только отшатнулась и захохотала как сумасшедшая.

-Давай, ублюдок, - сверкнули зеленые глаза, - покажи мне, что ты можешь.

Он закричал и кинулся на нее уже всем телом, повалил на пол, подмял под себя, не в силах слышать больше этот смех, этот мерзкий дьявольский смех.

А в следующую секунду пришла боль.

STOP

FORVARD

-Я не понимаю, - секунду спустя сказала Окси, - ты так ее ненавидел, а теперь так беспокоишься.

Он хотел. Правда, он очень хотел бы объяснить. Но как объяснишь то, что сам до конца еще не понял? Как объяснишь про пятнадцать лет, про то, как ждал и надеялся, про то, как получил то, что хотел, но не смог ничего с этим сделать? Тогда пришлось бы объяснять про Куприна, про утренние и вечерние пробежки, про карты… А это было то место, куда он даже сам не заглядывал, не говоря уж о том, чтобы кого-то туда пустить.

-Я хочу равновесия, - сказал Кирилл вслух и поцеловал Окси в покрытый капельками пота лоб, - устал воевать. Хочу, чтобы мать была счастлива, и Ксюха… И Ксюха тоже.

Он отвернулся, уткнулся носом в подушку. И почувствовал, как Окси тихо и нежно гладит его по спине.

В эту секунду он и правда ее любил.

FORVARD

Когда совещание закончилось, Ксения зашла в свой кабинет и жестко хлопнула дверью. Она уже знала, что будет дальше. Знала с того момента, как вышла из конференц-зала. И не ошиблась.

-Переживаешь? – спросила сидящая в кресле Ольга. Она рассматривала фотографию, заключенную в симпатичную рамочку.

-Да. Оль, извини, мне нужно домой собираться, - Ксения безо всякого стеснения расстегнула и скинула на стул пиджак и рубашку. Потянулась к шкафу за футболкой.

И снова она знала, что будет дальше. И снова не ошиблась.

Ольга обняла её со спины, нежными ладонями провела по животу и выше – по груди.

-Перестань, - не справилась Ксения с голосом, дрогнул, завибрировал.

-Ксюш, хватит, - Ольгино дыхание обожгло ухо, и проклятые соски напряглись под нежными поглаживаниями её пальцев. - Ну зачем ты так? Я ведь тебя ни к чему не принуждаю…

-Он сказал, что меня нужно завербовать? – холодно спросила Ксения и мысленно похвалила себя, почуяв, что руки остановились. – Как Ирку полгода назад?

-А ты умеешь быть суровой девочкой, - промурлыкала Ольга и ноготками пощекотала пушок на Ксюшином животе. Потом её пальцы взялись за застежку джинсов.

-Он не знает, Ксюш. Есть вещи, которых не в состоянии видеть даже он.

-Он настолько доверяет тебе? – Ксения задохнулась и накрыла своими ладонями Ольгины руки. Её бедра вопреки воле качнулись назад, прижимаясь к Ольгиным.

-Не думаю. Просто есть вещи, которые люди предпочитают не видеть.