Какой еще, к чертовой матери, консультант? Какой аудитор? Что это - недоверие к ней как к руководителю? Или попытка контролировать процесс изнутри?
-В моем штате не предусмотрена ставка консультанта, - холодно сказала она, и достала из деревянной коробочки зубочистку.
-Ольга будет работать в штате руководства холдинга, - улыбнулся Игорь, - и подчиняться напрямую мне.
Вот так уже было понятнее. Значит, все-таки контроль изнутри.
-Я ни в коем случае не собираюсь влезать в оперативную работу, - заговорила Ольга, - моей задачей будет соотносить стратегические цели направления с общими целями и миссией холдинга.
Да черт с тобой, соотноси хоть до посинения. Ведь ясно же - сидишь ты тут, вся такая дорогая и красивая, а вот что ты сделала, чтобы сюда попасть - ежу понятно, и мне понятно, и тебе понятно, что мне понятно.
Ксения кинула взгляд на Игоря. Он сидел, развалившись на стуле, довольный, словно кот. Видимо, боялся, что она будет спорить, а теперь - когда стало ясно, что не будет - расслабился. И зря.
-Хорошо, - сказала Ксения, похрустывая зубочисткой, - только один важный момент: я хочу, чтобы в должностной Ольги Яковлевны было четко указано, что голос ее - максимум совещательный, и что в отдельные сферы нашей деятельности допуска она иметь не будет.
Это было словно удар, и Ольга покраснела от этого удара. Ксения ухмыльнулась про себя, глядя, как краска разлилась по ее щекам и шее.
-Вполне разумно, - поспешил отреагировать Игорь, - но это уже формальности, мы решим их завтра на совете директоров, а пока предлагаю пообедать и познакомиться.
Обед длился два часа, и все это время Ксения почти не отрываясь смотрела на Будину. Пустышка. Красивая, но совершенно пустая. Строит из себя бизнес-леди, и не понимает даже, как смешно это выглядит. Замужем - вон на пальце кольцо, и кольцо недешевое. И, конечно же, стерва. Проблем с ней будет немного, но все они будут мелкими и противными, как и она сама.
Наконец, официант принес счет. Игорь поднялся первым.
-Было очень приятно провести с вами время, дамы, - сказал он, пожимая Ксении руку и кивая Будиной. - Надеюсь, мы сработаемся.
И ушел, оставив их вдвоем.
Несколько секунд они молчали, глядя друг другу в глаза. Ксения усмехалась про себя, сохраняя на лице вежливую улыбку, Ольга же выглядела растерянной и подавленной.
-Я хочу, чтобы вы понимали, - сказала она наконец, - я совершенно не собираюсь вам мешать.
-А вам этого никто и не позволит, - пожала плечами Ксения, - всего доброго.
И ушла, оставив окончательно побежденную Ольгу стоять у столика.
Остаток дня она провела, заканчивая дела по проекту и готовя их к сдаче преемнику. Что ни говори, а жалко были оставлять проект, в который было вложено так много сил и бессонных ночей. Но ничего не поделаешь - прав был Джон: решение принято, а раз так - и сожалеть тут нечего.
К шести часам Инга постучала в дверь и сообщила, что машина готова. В семь Ксения позвонила Асе и сказала, что задержится. А в восемь она уже ехала по Варшавскому шоссе, грызя зубочистку и нетерпеливо постукивая по рулю.
Каким он будет сегодня, ее единственный и любимый друг? Иронично-ласковым? Или злым? Или усталым? Будет ли ругать ее за ошибки, или хвалить за достижения? И смогут ли они вместе найти ответы на вопросы, которые так давно мучают и не дают покоя.
Стоило машине припарковаться у обшарпанной пятиэтажки, как позвонила Ира.
-Ковальская! - Без предисловий начала она. - Можешь меня поздравить - меня выгнали с работы.
-Поздравляю, - послушно откликнулась Ксения, выбираясь из машины.
-Скажи, а в вашей богадельне не найдется для меня местечка? А то - сама знаешь - ремонт только начался, и жить еще на что-то надо.
Ксения подумала секунду. Велик был соблазн отказать - она никогда не брала на работу по принципу дружбы. Однако, после сегодняшнего вертелась в голове одна мысль, которая требовала немедленного воплощения.
-Вполне возможно, - ответила она дующей в трубку Ире, - позвони мне завтра, я скажу точно.
Выслушала "люблю тебя, Ковальская" и повесила трубку.
Квартира находилась на последнем этаже и Ксения, чертыхаясь, преодолела весь путь пешком. Сморщившись от подъездного запаха, открыла дверь своим ключом и вошла. Свет нигде не горел. Не было ни раскрытого чемодана, ни - хотя бы - свистящего чайника. Зато в единственной комнате, на разложенном диване, мирно спал он. Любимый и единственный. Загорелый, небритый и голый.
Ксения скинула пиджак на стул, сняла туфли и тихонько улеглась рядом. Через мгновение она почувствовала, как сильная рука обнимает ее плечо и услышала тихое:
-Привет, детка.
И как будто разом отпустило ее все это ужасное напряжение последних месяцев, мышцы расслабились, а из глаз потекли слезы.
-Джоник, - прошептала она нежно, - Джоник...
Они лежали так долго - молча обнимаясь, прижимаясь друг к другу. Джон гладил ее по голове, и от прикосновений его большой сильной ладони с каждой минутой становилось все легче и легче на душе.
-Ну что, детка, - сказал он, когда Ксенины слезы закончились и дыхание стало ровным, - рассказывай.
И она рассказала: об Асе, о Кирилле, о работе. О том, как тяжело тащить на себе весь этот груз и о том, что совершенно непонятно, куда двигаться дальше. И о самом главном - о том, что все эти месяцы не давало покоя.
-Мое время выходит, Джон, - говорила она, прижимаясь спиной к его животу и глядя на покачивающуюся туда-сюда старую люстру, - никогда еще я не чувствовала его так остро. Осталось всего полгода. И я просто не знаю, что мне делать дальше.
-А ты говорила об этом с ней? - Спросил он.
-Нет. Конечно, нет. Мы никогда не говорим об этом, это совершенно невозможно - с ней об этом говорить. Но я вижу, что она тоже об этом думает.
-И что она думает, по-твоему?
-Не знаю, - Ксения закрыла глаза, - наверное, о том, что скоро освободится. Давно я не чувствовала себя ее тюремщиком, Джон. А теперь снова чувствую.
-Но мне казалось, вы обо всем договорились?
-Да, - она повернулась и посмотрела ему в лицо, - только от этого не легче.
-Детка... - Джон улыбнулся уголком рта. - Вся эта история тяжело далась вам обеим, но, мне кажется, теперь - спустя столько лет - она с тобой не из-за вашего договора, а потому что любит.
-Не знаю. Возможно. Но я все время вспоминаю твои слова... Помнишь?
BACK
-Да кто ты такая, чтобы вот так управлять чужими жизнями? Ты что - Бог?
-Я не управляю! Я хочу, чтобы она была счастлива!
-Счастлива? А откуда ты знаешь, что она будет счастлива с тобой? Может быть, ее счастье - это вон тот мужик в красной тачке, или вон тот - с сигаретой? Кто ты такая, чтобы это решать?!
-Я люблю ее!
-Черта с два! Похоже, ты очень мало знаешь о любви, детка...
FORVARD. PLAY.
-Такое, пожалуй, забудешь... - задумчиво протянул Джон и перевернулся на живот. - Только знаешь, что я тебе скажу, детка? Всю жизнь ты поступала так, как считала нужным. Тебе было плевать на то, что и кто думает, что и кто чувствует. Что же изменилось теперь?
-Наверное, то, что теперь мне больше не плевать, - ответила она.
-Это очень быстрый ответ. Подумай еще.
Ксения задумалась. А правда - что изменилось? Почему теперь стало по-другому? Не потому ли, что их отношения подошли к очень опасной грани, и ей просто стало страшно?
-Похоже, что я тороплюсь от нее избавиться, - сказала она дрогнувшим голосом, - потому что знаю: с каждым прожитым вместе днем растет количество боли, которую я испытаю, когда она уйдет.
-Похоже на то, - кивнул Джон, - ну а дальше, как всегда...
-Выбор, - хором сказали они, и рассмеялись - он весело, она - грустно.
Джон вылез из кровати, потянулся и натянул на голое тело джинсы.
