-Я не…

-А тогда получается, что тебя питает сам факт ее существования в этом мире. И больше ничего. И если это так…

-То терпеть мне придется всю оставшуюся жизнь, - закончила за него Ксюха, с трудом борясь с подступающими слезами. – Джон. Хватит, а?

-Погоди, - он схватил ее за руку, потянул на себя, - дослушай. Если это так – то ты умудрилась обрести самое чистое и светлое чувство на свете. Детка. Если все это так… То ты действительно ее любишь.

Forvard. Play.

Ася вошла на кухню, с ног до шеи завернутая в покрывало. Посмотрела на десяток изгрызенных зубочисток, раскиданных по столу, и присела на стул. Ксюша не смотрела на нее – ее взгляд был направлен через оконное стекло куда-то на улицу – далеко-далеко.

-Хочешь, я уеду сегодня же? – Спросила Ася глухо.

-Нет.

Ксюша ответила, не поворачивая головы. Она была сейчас – словно несчастный котенок, свернувшийся в клубок и надеющийся, что это защитит его от новой беды.

-Знаешь, - сказала она вдруг тихо, - я думала, что когда я тебе сказала… О том, что люблю тебя. Я думала, что ты меня ударишь. Думала, что это для тебя что-то… новое. Что-то… не слишком приятное.

-Нет, - Ася покачала головой, и поморщилась: от этого движения царапины на лице мгновенно налились болью. – Это было удивительно. Но не потому, что я не знала. А потому что на тот момент я была уверена, что твои чувства давно прошли.

Она увидела, как дрогнуло что-то на Ксюшиных щеках – словно она на секунду втянула в себя воздух, и скулы обозначились острее чем обычно.

-Ксюшка, я не знаю, как это объяснить. Правда. Я не знаю, как это произошло, и почему, но ты стала слишком важным человеком в моей жизни. Я боялась этого до безумия, знаешь? Боялась того, что чувствовала к тебе, боялась того, что чувствовала ко мне ты. Иногда мне кажется, что все последние годы своей жизни я только и делала, что боялась.

Она крепко сжала руки в кулаки, и заставила себя снова посмотреть на Ксюшу. Та не шевелилась. Даже, кажется, не дышала.

-Я не верю тебе, - сквозь зубы сказала она. – Потому что если бы все было так, как ты говоришь, все сложилось бы совсем иначе.

Back. Play.

Она полулежала на диване, откинувшись на спинку, с согнутыми в коленях и разведенными ногами. Курила, выпуская колечки дыма в потолок. Ее платье задралось до талии, а белье валялось тут же – под ногами стоящей на коленях девушки, теплые губы которой уже несколько минут нежно ласкали Ксюху между ног.

Ее тело отзывалось на эти ласки, но голова оставалась холодной и ясной. Она думала о том, что, кажется, немного увязла в своих поездках по южному побережью – от одного клуба к другому. О том, что Лека, кажется, окончательно превратилась в наркоманку – без пакета с таблетками она теперь даже с кровати не встает. О том, что Джон уже несколько месяцев как не звонит, а она сама столько же не звонит родителям.

Глупая, никчемная жизнь. Но, возможно, это была именно та жизнь, которая ей подходила?

Ксюха посмотрела вниз и сделала еще одну затяжку. Белокурая макушка старательно шевелилась между ее ног – отрабатывала «обязательную программу». Нет, девочка не была в нее влюблена – более того, Ксюха ей даже не нравилась. И спроси ее «зачем ты это делаешь?» - ответа бы не последовало. Это был их стиль жизни – беспорядочный секс, бессмысленный, с кем попало. «Маргарита» с обязательной тонкой соломинкой. Наркотики – пока еще легкие, но – Ксюха понимала – тяжелые уже где-то очень рядом, уже поблескивают жадно глазами и подбираются ближе, обещая неведомые миры – миры, в которых, возможно, есть хоть какой-то смысл.

Она прислушалась к ощущениям собственного тела, и поняла: пора заканчивать. Оргазма все равно не будет, а еще несколько секунд – и прикосновения языка станут просто неприятными.

-Хватит, детка, - сказала Ксюха, опуская ладонь на макушку девушки.

-Почему? – Она вскинула голову и недоуменно на нее посмотрела. – Ты разве не хочешь?..

-Нет. Слишком устала.

Прежде чем девушка сказала что-то еще, кто-то снаружи с силой толкнул дверь. Это спасло от продолжения разговора – Ксюха немедленно вскочила с дивана, одернула платье и натянула белье. Девушке достаточно было застегнуть рубашку – и вуа-ля, политес соблюден, словно ничего и не было.

Стоило Ксюхе отпереть дверь, как внутрь ввалилась Лека – бледная как смерть, с торчащими в разрезе футболки ключицами, и бешеными глазами. Девушка тут же испарилась, пробормотав что-то невнятное, а Лека, оглядев Ксюху с ног до головы, сделала вывод:

-Ты с ней трахалась.

-Не совсем, - пожала плечами Ксюха, снова усаживаясь на диван и вталкивая сигарету в пепельницу, - ты чего явилась?

-Просто так, - Лека упала рядом с ней, и, потянувшись, взяла со столика бутылку с коньяком. – Выпьем?

-В два часа дня? Я тебя умоляю…

Ксюха, покосившись, смотрела, как Лека делает несколько глотков прямо из горла бутылки. Интересно, чем все это кончится для нее? Циррозом печени, или чем-нибудь еще хуже?

-Когда я спрашивала, зачем ты явилась, я имела ввиду – зачем так рано, - сказала она вслух. – Жанка опять выгнала?

-Нет, - Лека пожала плечами и сделала еще глоток, - с Жанкой, как ни странно, все нормально. Она орет, я слушаю – полный консенсус.

-Зачем она тебе тогда? Какой смысл?

Ксюха спрашивала лениво, без всякого интереса, и оказалась не готова к Лекиной реакции – так вдруг резко развернулась, схватила ее за руку, и ответила с яростью:

-Никакого. Никакого смысла. Ноль. В этом все и дело. Если бы я знала, где этот чертов смысл искать – не было бы ни Жанки, ни клубов, ни алкоголя, ни…

-Ни меня, - закончила за нее Ксюха равнодушно.

-Ни тебя. – Лека отвернулась и убрала руки. – Иногда мне кажется, что нам с тобой стоило бы стать парой, знаешь? Я имею ввиду не на сцене, а по жизни. Два уставших от жизни циника. Как думаешь?

«Да боже упаси».

-Я думаю, что ты по привычке видишь нас одинаковыми, Ленка. А это совсем не так.

-Серьезно? И в чем же между нами разница?

Ксюха долго думала, прежде чем ответить.

-Разница в том, что ты больше не ищешь смысл. А мне он до сих пор нужен.

Forvard. Play.

Огни клуба остались за спиной, и уши наполнила блаженная тишина. Ксюха засунула руки в карманы брюк и потихоньку пошла вперед – к набережной. Как всегда после выступления, она чувствовала себя опустошенной. Немного более опустошенной, чем обычно.