Когда Стивен вернулся в каюту, Джек всё ещё поглощал завтрак, но уже не спеша..
Капитан лишь на мгновенье показался на палубе по завершении загрузки приза. Он заметил, что дул устойчивый норд-вест и отдал приказы: «Минни» под управлением собственной команды и под присмотром морских пехотинцев должна идти под ветром у «Ариэля» и под дулами его пушек, чтобы позволить команде корабля отдохнуть. Джек также проверил положение «Ариэля»: если транспорты придерживаются договорённости, они должны показаться с норд-веста примерно через час. А спустя ещё два часа на зюйд-осте возникнет Гримсхольм.
— Я проверил факты, — сказал Стивен, повторив их и показав рисунок. — Плотник и боцман с «Минни» всё подтвердили, я допрашивал каждого по отдельности. Второго помощника в расчёт не берём, он как-то умудрился надраться в лоскуты.
— Что ж, неплохо всё складывается, — кивнул Джек. — Меня смущает условный сигнал.
«Минни» не была на острове уже несколько месяцев, весьма вероятно, что его успели сменить.
— Разделяю твои опасению, брат, — согласился Стивен. — Я тут поразмыслил. Вспомнил об Артемисии.
— Правда?
— Только не о той, что была женой Мавсола...[5] — уточнил Стивен, подняв кверху палец.
— Если ты о фрегате, то он сейчас в Вест-Индии.
— ... я имел в виду ту, что являлась дочерью Лигдамида и королевой Карии. Насколько ты помнишь, она сопровождала Ксеркса с пятью собственными кораблями и принимала участие в битве при Саламине. Понимая, что битва проиграна и за ней гонятся несколько афинских триер, Артемисияатаковала корабль персов. Афиняне посчитали, что она сражается на их стороне, прекратили преследование и позволили ей уйти.[6] Сдаётся мне, что и сейчас можно провернуть тот же фокус. Предположим, «Минни» полным ходом примчится к Гримсхольму с палящим из пушек «Ариэлем» на хвосте. Думаешь ониподдадутся на уловку? Заметят ли ошибку в условном сигнале, тем более, что во время последнего визита «Минни» сигнал с перевёрнутым гамбургским флагом был верным?
Джек задумался.
— Я думаю, сработает, — кивнул он. — Но выглядеть должно натурально. Ты мне говорил, что на том острове полно моряков. Придётся из кожи вон лезть, чтобы убедить их. И всё же, мне кажется, это вполне реально. Мне нравится твой план, Стивен.
— Ужасно рад, что ты его одобрил. А раз так, предложу ещё несколько замечаний. Было бы очень обидно, если датские и балтийские матросы, которых сэр Джеймс так любезно нам предоставил, сорвали нашу военную хитрость чрезмерно умелой манерой управляться с обязанностями или единообразием в одежде. Они аккуратные, вышколенные ребята, привыкшие к флотской дисциплине, и как я вижу, носят штаны, похожие на те, что у матросов с «Минни». Предлагаю обменяться одеждой, как и поменять команды двух судов. Что может быть более аутентичным, чем датское одеяние, отобранное у самих датчан? Кроме того, так как на борту должны присутствовать подходящие физиономии, предлагаю оставить плотника и кока. Оба согласились на вознаграждение в обмен на информацию, и получат приличную сумму если всё закончится хорошо.
— Так и сделаем, — сказал Джек, осушая чашку кофе. — Сейчас же отдам распоряжения.
Он вышел на палубу и вскоре команда «Минни» партиями стала перебираться на «Ариэль». Услышав, что им нужно раздеться, поначалу они были озадачены и смущены.
Даже поняв, что речь идёт об обмене, и они вновь окажутся одеты, но уже в одежду «ариэльцев», это напряжение не прошло.
Вновь оказавшись в своей каюте, Джек засел за судовой журнал, знакомясь с новой командой. Вошёл Хайд.
— Прошу прощения, сэр, но люди говорят, что датчане завшивели и отказываются надевать их одежду.
— А в следующий раз они станут жаловаться на долгоносиков?
— Я спросил о том же, сэр. Но Витгенштейн, который говорил от имени всех, сказал, что долгоносики дело обычное, а вши – одна из казней египетских. Они боятся за свою одежду и гамаки, но особенно за волосы. Совершенно не желают состригать свои косицы, сэр, и хотя разговор получился вежливый, боюсь, что принято всё очень близко к сердцу.
— Построить матросов на корме, мистер Хайд, — сказал Джек.
— Они не понимают разницы между Pediculus vestimenti, платяной вошью, и Pediculus
capitis, которая наводняет волосы. заметил Стивен. Их косицам ничто не угрожает, если только они и шляпы датские не наденут.
Команда была построена, «ариэльцы», принуждённые одеть завшивевшие вещи, выглядели угрюмыми и очень недовольными, остальные — весёлыми и оживлёнными.
Джек сразу понял их настроение и начал речь:— Я понимаю, что вам не нравятся вши. Что ж, мне они не нравятся тоже. Но мы заняты срочным делом. Времени на стирку и кипячение нет, а чтобы попасть на Гримсхольм, вы должны выглядеть как увальни с «купца», а не военные моряки. Мне очень жаль, но поделать ничего нельзя — это диктует нам долг. Не стоит бояться за свои волосы пока вы не наденете их шляпы. Весьма учёный джентльмен сказал мне, что эти паразиты весьма разборчивы — им нужно лишь ваше тело, но не косицы. Речь о Pediculo vestimento, а Pediculo capito — совсем другое дело — всё равно, что риза и колпак. Сделать это диктует нам долг, как я уже сказал. Но из-за этих обстоятельств каждый получит по шиллингу и четыре пенса за день дополнительно. Кроме того, пленным выдали новые вещи и они не будут занимать ваши койки, а разместятся в трюме на соломе. Лучшего и желать нельзя.
Он знал, что это должно их устроить.
— Все свободны, мистер Хайд, — сказал он. — Приступим.
В каюте Джек повторил:
— Я намерен отдать «Минни» Витгенштейну вместе с Клопстоком и Хаасом в качестве помощников. Не думаю, что стоит отправлять кого-то из офицеров.
— Ох, сэр, — выдохнул Хайд весьма разочарованным тоном, — я надеялся...
— Знаю, — кивнул Джек, прекрасно понимая его эмоции, — но это дело особое. Команда должна выглядеть похожей на обычный балтийский экипаж, и наши матросы вольны носить любую одежду, не рискуя нарушить правила войны. Если их захватят, они будут обычными пленными, но если возьмут офицера — переодетым, — он будет расстрелян как шпион.
— Да, сэр. Но я могу одеться попроще, без мундира, и офицерский патент с собой не возьму. Сэр, вы ведь знаете как трудно в наши дни получить повышение. Нужно залезть в пушечное дуло, а вылезти через запальное отверстие, как говорят. Но и так без всяких гарантий.
Джек колебался. Мистер Хайд был совершенно прав. На капитане лежало моральное обязательство предоставить своим офицерам шанс, обычно по старшинству. Но кроме момента насчёт переодевания был ещё один, который он не упомянул. Хайд — добросовестный и неплохой хозяйственник, но отнюдь не превосходный мореход.
Единственное его решение при необходимости увеличить скорость — добавить парусов, и не важно, станет ли после этого судно зарываться носом. Он заставлял корабль идти толчками. А однажды, не вовремя перепутав право и лево, проскочил мимо места стоянки.
Если и отправлять офицера, Джек бы скорее выбрал Фентона, прирождённого моряка. Но это бы выглядело явным проявлением неуважения. Колебался Обри недолго — дело было ясное. Никакие чувства не должны ставить под угрозу всё предприятие и жизнь Стивена.
— Извините, Хайд — сказал он, — но вы должны смотреть на эту ситуацию с позиции долга. Уверен, у вас ещё будет шанс проявить себя.Сам он вовсе не был в этом уверен. Джек понимал, что его слова не содержали ни раскаяния, ни утешения. И был рад, когда доложили о появлении по правому траверзу четырёх парусов.
Суда находились ещё далеко, под одними лишь марселями, но шли на сближение с «Ариэлем». И до того, как их удалось точно опознать, Джек попросил Витгенштейна и его помощников, надёжных мужчин средних лет с почти сотней лет на службе на всех, спуститься вниз. Он объяснил, что им предстоит выжать максимум из парусов и отвести «Минни» в Гримсхольм, имея «Ариэль» на хвосте. Им нужно будет поднять гамбургский и датский флаги. Они должны встать на якорь недалеко от острова — показал им рисунок — а затем отправить доктора Мэтьюрина на берег. Доктору предстояло вести все переговоры, и им стоит во всех мелочах следовать его приказам. Разговаривать по-английски около острова нельзя. Матросы внимательно слушали, и ему было особенно приятно видеть, как быстро и с пониманием они схватывали нюансы о манере судовождения и поведения морских купцов.
