— Понте-Кане был ещё хуже: предприимчивый, пронырливый малый, который на время заставил меня забеспокоиться. Но для его каперов я сработал как стопорный узел. –

Доктор Мэтьюрин был горд удачно использованному морскому термину: иногда у него получалось употреблять их к месту, но вне зависимости от того, удачна была попытка или нет, он всегда выдавал их, получая при этом нескрываемое удовольствие, примерно так же многие употребляют греческие или латинские выражения. – И подвёз его на закруглённой корме, — добавил он. – У вас вообще есть нож? Эта верёвка совершенно не стоит того, чтобы с ней возиться.

— Как же вам это удалось, сэр? – спросил Бек, передавая ножницы.

— Я перерезал ему горло, — сказал Мэтьюрин, рассекая перевязь.

Майор Бек привык к кровопролитию в открытой и тайной войне, но тот будничный и невыразительный тон, с которым визитёр произнёс эти слова, заставили его сердцепохолодеть. В добавок к этому, Мэтьюрин снял очки и уставился на Бека своими безжизненными бледными глазами, единственным, что запоминалось на его лице.

— Что ж, сэр, — сказал Стивен, наконец достав документы, — несомненно, вы знакомы с ролью мистера Гарри Джонсона в американской разведке?

— Да, действительно. – Бек имел информацию о действиях своего главного оппонента в Канаде: с первых дней назначения он боролся с хорошо организованной и прекрасно снабжаемой сетью агентов Джонсона.

— Прекрасно. Эти бумаги я взял у него со стола и из его сейфа в Бостоне. Французы консультировали американцев, но я положил конец этим интригам.

Одну за другим доктор выложил бумаги на стол майора: список американских агентов в Канаде и Вест-Индии с комментариями, шифры, которые следует использовать при различных обстоятельствах, письма на имя министра, содержащие подробный доклад по вопросу отношений между французской и американской разведками, краткая характеристика агентов его французских коллег, их возможностей и намерений, намётки будущих операций, полная оценка позиции Британии на Великих озёрах...

К тому времени, когда последний документ занял место на столе, Стивен достиг и даже превысил любые героические ожидания, которые на него возлагались. Из-за кучи бумаг майор Бек разглядывал доктора с глубоким уважением, почти с благоговением.

— Это превосходно, — сказал он, — превосходно всё, то что вы сделали. Безупречная работа, боже мой! Один только список даст работу расстрельной команде на недели вперёд. Я должен проанализировать все данные. Эти документы станут моими спутниками на долгие ночи.

— Не сами эти документы, сэр, если позволите сказать. Сэр Джозеф со своими шифровальщиками должен над ними поработать, — лицо майора скривилось, когда прозвучало имя сэра Джозефа, — и я предлагаю отправить большую часть бумаг в Лондон с первым же подходящим судном. Так что остаются копии, хотя как вы знаете, это тоже может вызвать кое-какие проблемы. Как бы то ни было, перед тем как мы станем обсуждать возможность копирования или что-то ещё, я должен высказать одно наблюдение и одну просьбу.

— Речь о Диане Вильерс, любовнице Джонсона и перебежчице?

— Нет, сэр, — ответил Стивен, уставившись на майора холодным немигающим взглядом.

– Нет, сэр, мисс Вильерс не была любовницей Джонсона: она лишь приняла его покровительство на чужбине. И она никоим образом не изменница. И дело не только в том, что у них произошла весьма резкая размолвка, когда он попытался завербовать её для войны против её родины, но и в том, что именно ей я обязан выпавшим шансом завладеть этими документами. Мне досадно слышать, что ее имя употребили в таком ключе.

— Да, сэр, — после минутного колебания сказал Бек, — и я говорю это, допуская возможность ошибки, не намереваясь ни в малейшей степени выказать неуважение леди, но мне кажется, что в Штатах она подала бумаги для получения гражданства.— Это был безрассудный поступок, который она расценивала как пустую формальность, не ставящую под сомнение вопрос о её действительной преданности. Ей представили дело так, будто это позволит облегчить процесс получения мистером Джонсоном развода. –

Стивен отметил некую тень понимания, возможно даже потворства, мелькнувшую в глазах майора. Он нахмурился и продолжил более холодным тоном. — Но так как формально она подданная наших врагов, сэр, позвольте заметить – прошу рассматривать это как мое взвешенное мнение, я хочу, чтобы на её имя были выписаны обычные документы, как на любого из наших людей. Хотя в то же время должен подчеркнуть, что она совсем не знает или лишь смутно догадывается о моей связи с ведомством. Я привёз её с собой, и не говоря уж о прочих соображениях, было бы неприемлемым, если ей досаждали или чинили какие-то препятствия.

— Откровенно говоря, сэр, — произнёс майор Бек, звоня в колокольчик, — я рад, что вы мне это сказали. Арчболд сцапал бы ее ещё до темноты. У нас уже было некоторое количество таких женщин – как бы то ни было, леди, без сомнения, относится совсем к другой категории.

Вошёл его помощник, человек уродливый в той же степени, что сам Бек, но с более выраженной степенью этого уродства и с меньшими следами интеллекта на лице.

– Мистер Арчболд, — сказал майор, — документы на имя мисс Вильерс, будьте добры.

Принесли бумаги, Бек скрепил их официальной печатью и собственной подписью и передал со словами:

— Но позвольте заметить, сэр, что удостоверение действует только на моей территории.

Если леди решит вернуться в Англию, могут возникнуть известные трудности.

Стивен не стал распространятся, что эти трудности он собирался обойти, женившись на Диане, и таким образом вновь вернув ей британское гражданство. Он привык иметь свой план действий. В любом случае, он чрезвычайно устал, как от исключительного напряжения во время побега, так и от непрерывных забот как хирурга на борту обоих кораблей после стычки. Ответа не последовало, так что после нескольких минут, проведённых в тишине, Бек сказал:

— Мне кажется, сэр, вы говорили о какой-то просьбе?

— Конечно. Надеюсь, вы уполномочите казначея акцептовать перевод из моего лондонского банка. Я безотлагательно нуждаюсь в деньгах, и это очень меня стесняет.

— Что касается денег, доктор Мэтьюрин, — вскричал Бек, — умоляю вас не связываться с казначеем, его семью с половиной процентами и этой бумажной волокитой. В моём распоряжении есть деньги, которые несомненно решат ваши трудности. Они выданы мне для добычи информации, и лишь одного из этих документов будет достаточно, чтобы мои траты сочли оправданными...

— Вы очень добры, сэр, — сказал Стивен, но должен подчеркнуть, что с самого начала моего сотрудничества с ведомством я не принял ни одного бирмингемского полупенни за свои услуги. Нет. Записки казначею будет вполне достаточно, если вы будете так добры.И возможно вы отдадите в моё распоряжение пару осмотрительных и крепких парней:

граница не так далеко, и пока вы не разобрались с агентами из списка мистера Джонсона, мне не стоит бродить по Галифаксу в одиночку.

Сопровождаемый впереди одним неброским парнем, шести футов ростом, ещё одним позади и в кампании третьего, Стивен отправился в контору казначея, чтобы заключить свою сделку, откуда вышел с приятной выпуклостью в кармане, и остановился, погрузившись в размышления. Затем, вместе со своим сопровождением, сделал несколько нерешительных шагов по улице и замер на углу. «Я в замешательстве», — пробормотал он.

— Сэр? – спросил охранник.

— Я в замешательстве. Не знаю, где я остановился.

На улице почти никого не было, все кто мог отправились в гавань, глазея на «Шэннон» и «Чезапик», и среди этой вдруг возникшей пустыни оставшаяся пара сопровождающих старались казаться незаметными, праздношатающимися и как будто вовсе не знакомыми друг с другом. Вскоре они заметили кивок своего коллеги, и подошли к перекрёстку.

— Этот джентльмен растерян, — произнёс один. – Не знает, где остановился.

— Возможно, он забыл название гостиницы, — предположил другой, и вся компания уставилась на Стивена.