Второй помощник, нёсший вахту, заметил корабль одновременно с вперёдсмотрящим на баке, и ему хватило одного брошенного через искрящуюся поверхность моря взгляда, чтобы спуститься в каюту, где капитан в компании Джека Обри ел бифштекс.
– Я считаю, что у нас «Свобода» с наветренного борта, сэр, — доложил он.
— Правда, мистер Кросленд? – ответил капитан. – И насколько далеко?
— Около пяти миль, сэр.
— Тогда веселее, мистер Кросленд, и поставьте фор-брамсель. Я немедленно поднимусь на палубу.Мистер Далглиш, во всех смыслах слова обладатель «Дилидженс»,[1] не спеша осушил чашку, достал подзорную трубу из чехла и направился к трапу в сопровождении Джека.
Незнакомец уже поймал ветер и лёг на параллельный курс. Прямо на глазах у офицеров, наблюдающих с правой раковины, на топе его мачты взвился сигнал и раздался выстрел с наветренного борта.
Джеку стало совершенно ясно, что скорее всего перед ними американский приватир –
никто другой не стал бы ложиться в дрейф в этом месте, посреди судоходного пути между Англией и Канадой, – и он был не слишком удивлён, когда Далглиш, передавая подзорную трубу, сказал:
— Да. Это «Свобода». Похоже, мистер Генри обновил окраску судна. Том, — обратился шкипер к шустрому молодчику, своему сыну, — пулей на топ мачты и скажи, имеют ли сигналы мистера Генри какой-нибудь смысл или это ещё одна подлая уловка. Мистер Кросленд, бом-кливер...
Пока Далглиш отдавал приказы добавить парусов, Джек изучал «Свободу»: длинная низкобортная шхуна, окрашенная в чёрный цвет, около семидесяти пяти футов в длину, двадцати в ширину. Судно, вероятно, под полторы сотни тонн, построенное с прицелом на скорость. Насколько можно было различить, она несла восемь орудий по борту, вероятно двенадцатифунтовых карронад, плюс ещё какое-то погонное. Палуба была забита людьми.
На шхуне подняли прямой фор-марсель, и она пошла по ветру бабочкой[2]. Но ни одна шхуна не способна показать свою лучшую скорость при курсе фордевинд, как не изворачивайся, и после длительной оценки Джеку показалось очевидным, что судно прибавило хода совсем не сильно, если прибавило вообще.
— Доброе утро, сэр, — прозвучал рядом чей-то голос.
— Доброе утро, мистер Хэмфри, — довольно холодно ответил Джек. Хэмфри был офицером, выбранным для доставки дубликата рапорта, его предпочли помощникам штурмана, принимавшим участие в битве с «Чезапиком». С точки зрения службы это была гнусная работёнка, призванная обеспечить продвижение Хэмфри. Не было никаких сомнений, что офицеров «Шэннона» ждёт повышение и Фолкинер в данный момент находился на борту «Нова Скотиа», направляясь прямиком за патентом коммандера.
Многие считали, что и кто-то из младших офицеров также должен был оказаться причастен к славе, ждущей их дома.
— Что видишь, Том? – прокричал мистер Далглиш.
— Отец, кажется я могу различить парус, — ответил он. — Корпус ещё скрыт за горизонтом, в двух или трёх румбах позади траверза. Но всё очень размыто из-за солнца и это вполне может быть просто льдина.
— Что с подветренного борта, Том?
— Ничего, только небольшое стадо китов – вон опять фонтан! На севере чисто до самого горизонта. – Он выдержал паузу. — Постой, отец, с наветра вижу парус! Ещё одна шхуна, — прокричал юноша, когда судно поднялось на волне.— Хвала Господу, — прошептал владелец пакетбота. — Я так рад, что обмолвился про намерение огибать остров Сейбл с юга, — уже в голос продолжил он, повернувшись к Джеку. — Если бы второй заходил с подветра, они прищемили бы нас как...
Прижавшись глазом к окуляру, направленному на «Свободу», он искал какие-то признаки, подтвердившие бы идею, что два судна исподволь идут на сближение по направлению к третьему на громадном пространстве моря, но ничего не обнаружил и повторил:
«прищемили бы нас как...», — рукой изобразив жест, похожий на щелчок клешни омара.
— Вы считаете, что они располагают сведениями о вашем маршруте?
— Я вас умоляю! — воскликнул Далглиш. — В Галифаксе едва ли можно помочиться на стену, чтобы об этом на следующий день не узнали янки. Ожидая отправки, я сидел в «Голове короля» – народу там было битком – и случайно упомянул о том, что собираюсь на юг как только почта окажется на борту, ха-ха!
— Значит для вас вовсе не было неожиданностью встретить их, поджидающих на южном курсе?
— Именно так, сэр. Не конкретно «Свободу», конечно. Этот мистер Генри, – он кивнул в сторону шхуны, — подстерегал меня в засаде множество раз, надеясь зайти с подветренной стороны и взять на абордаж – ведь его судно способно идти невероятно круто к ветру и с отличной скоростью. Именно так он захватил «Леди Олбемарл» и «Пробас», оба весьма славные, резвые ходоки. Не говоря уж о других призах. Весьма умелый моряк этот мистер Генри: я неплохо его знал до войны. Он тоже ходил на пакетботе до того как стать приватиром. Но вот его второго друга я удивлён здесь увидеть. Они никогда не охотятся парами, если только речь не идёт о жирном «купце». В
здешних же местах ни встретишь «купца», ни жирного ни худого, хоть две недели ищи.
Пакетбот — это конечно ещё одно перо на их шляпу и щелчок по носу королю Георгу, но оно вряд ли того стоит, если у тебя на борту около сотни людей. С американскими ставками предприятие себя не окупит. Не говоря уж о накладных расходах и риске потерять рангоут. А ведь когда идёшь на абордаж, на последних метрах можно и хорошую трёпку получить.
— Я думаю, вы бы задали ему ту ещё старую добрую трёпку, капитан Далглиш, — сказал Джек, рассматривая ряд карронад брига — по пять двенадцатифунтовиков на борт.
— Мог бы, — ответил Далглиш, — так и сделаю, если они подойдут к борту. Но бояться не стоит, капитан, с попутным ветром им нас не догнать. Мы ведь ещё даже не поставили лисели. С таким лёгким морозцем у Средней Банки или Банкеро конечно же будет туман.
Там мы от них отделаемся и ляжем на прежний курс, если только они не сдадутся раньше, и позвольте предположить, они так и поступят. Пакетбот — вовсе не великий приз.
Ценными грузами мы не располагаем, а в Штатах отсутствует рынок захваченных судов.
Нет ни одной причины возиться целый день с таким упорством, не говоря уж о ночи, тем более когда на юг спускается летний лед.
— Вам не приходила мысль о капере-подранке, капитан Далглиш? — немного помолчав, спросил Джек. — На нём абы как управляются с парусами, тем временем бросив плавучийякорь с невидимой стороны судна и убрав половину людей с палубы. Если около часа поморочить им голову, будет шанс разобраться с ним задолго до того, как приятель подоспеет на помощь. Вы бы во всех смыслах могли обрести свободу, как говорят, ха-ха!
Далглиш рассмеялся, но Джек понял, что с таким же успехом мог насвистывать псалмы с гакаборта[3]: капитан пакетбота был тяжёл на подъём и полностью удовлетворён собственной ролью – сильный, уверенный в себе человек, убеждённый, что его руководство единственно правильное.
– Нет, сэр, — сказал шкипер. — Это не сработает с мистером Генри. Я знаю его, а он знает меня. И сразу почувствует западню. А если и нет, капитан Обри, пусть даже так, то моей задачей вовсе не является овладение «Свободой», как вы столь остроумно выразились. Я не вояка, как и мой бриг. Судно всего лишь временно переоборудовано под пакетбот, временно в течение последних уже двенадцати с лихом лет — зафрахтованное судно, как это у нас называется. Для вас, джентльменов жаждущих славы, всё иначе: вы несёте ответственность перед королём Георгом, я же отвечаю перед миссис Далглиш, и эти двое видят нашу ситуацию по-разному. Опять же, вы можете отправиться на верфь и выписать полдюжины стеньг, сколько угодно рангоута и новые паруса в любой понравившийся день на неделе. Но стоит мне отправиться к генеральному почтмейстеру и попросить полрулона парусины номер три, тот рассмеётся в лицо и ткнёт носом в контракт. В контракте же сказано, что я должен оснащать судно за свой счёт для доставки почты Его Величества, и доставлять её так быстро, как это только возможно без ущерба для безопасности, ведь почта — это святое, сэр. Почта и рапорты священны, особенно если это благословенное послание о победе.
