Зажившая рука ещё была неуклюжей и с шейным галстуком пришлось повозиться. Она помогла его завязать, невпопад хихикая и делая бессвязные комментарии о том, что леди Гамильтон делала то же самое для Нельсона. В очередной раз она повторила: «не стоит тратить время на манёвры, всегда идите прямо на них», ха-ха-ха!». Сюртук был надет.

Волосы забраны в хвост.

— Иди к калитке в саду, она закрыты лишь на засов. — шепнула она. А вечером я оставлю ее незапертой.

Стивен заметил как Джек прокрался в их общую комнату и, несмотря на скрип досок, который практически не было возможности игнорировать, оставил бы появление друга без внимания, если бы тот, стараясь быть осторожным, не угодил в грубо сработанный таз для умывания. Таз загромыхал не хуже колокола, покатившись по широкой дуге, пока не замер у столика на половине Стивена. Этого точно нельзя было не заметить, так что Стивен сел в кровати.

— Мне искренне жаль, что я тебя разбудил, — сказал Джек, улыбаясь во весь рот. – Я был на прогулке.

— По твоему виду можно подумать, что ты нашёл Фонтан вечной молодости, брат мой.

Но тебе стоило взять плащ или по крайней мере, фланелевый камзол: при твоём ранении и в таком возрасте утренняя роса может произвести весьма гнусный эффект. Не стоит напрасно волновать соки собственного тела, Джек. Покажи руку. Именно так.

Припухлость, покраснение, воспаление: ты безрассудно нагружал руку, вот моё мнение. И тебе стоит вновь взять её на перевязь. Разве ты не чувствуешь? Не ощущаешь неподвижность в суставе?

— Немного болит, — ответил Джек. – Но если не принимать этого в расчёт, мне на удивление хорошо. Я чувствую себя столь же молодым, как в то время, когда меня впервые назначили командиром, и это несмотря на всё твоё занудство о возрасте и фланелевых камзолах. Да что там – ещё моложе. Утренняя прогулка удивительно приводит в норму. Вот уж воистину Фонтан молодости. Пожалуй, сегодня мне стоит ещё прогуляться.

— На улице много людей?

— На удивление, шатаются во всех направлениях, даже встретил несколько знакомых офицеров.

— Это подтверждает мою гипотезу, что Галифакс скорее город жаворонков, чем сов. Я впервые пришёл к этому выводу, слушая шум с улицы, а также из-за того, что пришёл тот паренёк – определённо, явный случай сколиоза, бедное дитя – он принёс для тебя записку от мистера Гиттингса.

— Что за мистер Гиттингс?

— Начальник почты.Джек вскрыл записку, бросился к окну и прочитал: «Весьма прискорбная ошибка... Почта для капитана О. специально была отложена... подчинённые ввели в заблуждение... пачка бумаг ожидает вас». — Господи помилуй! Вот уж не думал... Стивен, я немедленно туда.

— Перед тем, как уйдёшь, — сказал Стивен, — Я сделаю для тебя новую повязку для руки. И могу предложить тебе помыться, пока я готовлюсь. При дневном свете люди могут прийти к выводу, что ты участвовал в какой-то баталии.

Джек бросил взгляд на собственное отражение. В тусклом свете спальни мисс Смит он не заметил нелепых пятен помады на лице, мучительно нелепых, грозящих определёнными последствиями. Он энергично умылся, молча выдержал всю процедуру подвязывания руки Стивеном и выбежал из гостиницы.

Когда он вернулся, вбежав по лестнице с двумя обёрнутыми парусиной пакетами и несколькими конвертами, времени, казалось, прошло всего ничего,.

– Прости, Стивен, — сказал он, — почти все от Софи, и мне бы хотелось прочесть их в одиночестве.

Он зарылся в эту кучу, пытаясь сложить бумаги так, чтобы прочесть по порядку, Стивен тем временем оделся, чтобы отправиться в госпиталь. Вместо сильного чувства вины Джека охватило счастливое предвкушение. По возвращении Стивена куча сильно уменьшилась и была прочитана дважды. Письма были прижаты графином, также из-под него выглядывало несколько счетов. На лице Джека можно было прочесть смесь удовлетворения и тревоги.

— Софи шлёт тебе нежный привет с каждым из этих писем, — сказал он. – Дома всё хорошо, если не брать в расчёт этого пройдоху Кимбера. Джордж начал ходить, девочки изучают манеры и французский. Боже, Стивен, только подумай, — эти репоголовые крошки учат французский!

— Она получила хоть одно твоё письмо из Бостона?

— Целых два. Из копий депеш адмирала Друри ей известно, что «Леопард» в порядке, а любезный Чедс отправился в Гепмпшир сразу после трибунала, чтобы рассказать ей как «Ява» подобрала нас, и о встрече «Явы» с «Конститьюшн». Он очень тактично описал мою рану, сказал, что это пустяки и я вышел из строя совсем ненадолго, но было решено, что мне лучше отправиться с тобой в Америку и рассчитывать на обмен, чем рисковать во время жаркого южного перехода на переполненном судне. Я очень ему обязан: она всецело поверила в эту историю и вовсе не волновалась.

— Конечно, я убежден, что поверила.

— Не желают ли джентльмены позавтракать? – донесся сквозь закрытую дверь крик горничной.

— Если вас не затруднит, дорогуша, — ответил Стивен. – И, дитя моё, молю вас заварить кофе вдвое крепче обычного.— Убежден, она поверила, — повторил он, отпивая глоток жидкого варева. – Есть одно латинское изречение — ты, не сомневаюсь, с ним знаком, в котором говорится, что люди имеют привычку верить в то, во что им хочется. Я как раз на днях размышлял об этом, — продолжал он, наблюдая в окно за идущими вдалеке по тротуару Дианой Вильерс, леди Харриет и слугой с какими-то свёртками. – Я размышлял над этим, а также над следствием этого утверждения, согласно которому люди не замечают того, чего им не хочется замечать. Со всем старанием, они этого не осознают. Я размышлял над этим, так как со мной произошёл поразительный пример на эту тему. Целыми неделями у меня перед глазами были свидетельства определённого физического состояния, но всё же я был слеп. Как врач я как минимум должен был обратить внимание на какие-то симптомы.

Несмотря на то, что каждый из них в отдельности мимолётен и мало заметен, доктору стоило понять, что их сумму, совмещение, по крайней мере, стоит считать значительной:

но нет, я всё прозевал и был искренне удивлён когда положение, о котором я веду речь, привлекло внимание. Gnosce teipsum[6] — это похвально, но как же этого достичь? Мы –

создания, подверженные ошибкам, Джек, и мастера самообмана.

— Вот и моя старая сиделка говорила так же, — сказал Джек. Временами Стивен бывал банален, а внимание Джека обратилось к лежавшим рядом с письмами Софи счетам.

— Ты говорил об этом пройдохе Кимбере, — сказал Стивен.

— Да. Он заладил старую песню – клянчит деньги, клянется, что ещё несколько тысяч и наша ставка сыграет, превратив чистый убыток в довольно крупную прибыль. Теперь уже речь идёт о тысячах как о чём-то вполне естественном, он хочет, чтобы Софи продала Делдервуд. Я не думаю, что та подписанная мной перед нашим отъездом бумажонка имеет силу доверенности, ну ты понимаешь, так что он не может действовать без её согласия.

— Каковы были условия твоего брачного контракта?

— Без понятия. Я согласился на всё, что предлагала мать Софи, или скорее её поверенный и поставил подпись где было велено: Дж. Олух, капитан ВМФ[7].

Стивен очень давно знал миссис Вильямс. Он немного успокоился, ведь она, как одна из самых цепких женщин среди его знакомых, наверняка прибрала всю собственность Джека к рукам так прочно, насколько это могло быть сделано с помощью непоколебимого, радомантова, с двойной закруткой закона. Так что он сказал:

— Дорогой мой, давным-давно, ещё в восточных морях, когда ты впервые узнал о поступках этого человека, я умолял тебя выкинуть эту пустую задумку из головы, пока «Ля-Флеш» мог отвезти нас домой. Я настаивал, что нельзя терять ни минуты и растрачивать энергию понапрасну, терзаясь напрасными догадками и сомнениям, а решить вопрос, пока ты мог и имел возможность получить квалифицированную консультацию юриста и, заручившись поддержкой столь же опытных в бизнесе людей, как он сам, провести очную ставку с этим жуликом. Совет был здравый, сэр, и сейчас ещё не потерял своей ценности. Осталось всего несколько дней, максимум недель, и было бы очень просто растратить их на бессильную злобу, приехав в Англию в полном раздрае.Всего несколько дней: депеша капитана Броука, несомненно, будет отправлена как только он её напишет. Эти новости правительство будет очень приветствовать.