Признано рассудительнейшими отцами, что при борьбе с вожделениями естества воздержание от пищи и прочие телесные подвиги должны быть благоразумны и умеренны, что плотское вожделение только обуздывается этими подвигами, что побеждается оно смирением и молитвенным плачем, привлекающими к подвижнику Божественную благодать, что усиленные телесные подвиги более вредны, нежели полезны, когда они, излишне ослабляя телесные силы, препятствуют заниматься молитвой, плачем и делами смирения. В Отечнике читается следующая повесть: «Некоторый благочестивый муж в Египте оставил жену и детей, отрекся мира и удалился в пустыню. На него восстала сильная брань от блудного беса, приносившего ему воспоминание жены его. Он исповедал это отцам. Они, видя, что он подвижник и исполняет все, заповедуемое ему, возложили на него сугубый подвиг, заимствовав его из различных жизнеописаний святых отцов. От этого подвига он так ослабел, что слег в постель. По смотрению Божию пришел туда старец из Скита. В Египетском Ските — так называлась бесплодная и дикая пустыня, находившаяся в недальнем расстоянии от Александрии, — жительствовали преподобные иноки, особенно обиловавшие благодатными дарами и даром духовного рассуждения. Скитянин посетил болящего и спросил его: «Авва! Отчего ты болен?» Он отвечал: «Я из женатых, недавно пришел в эту пустыню, и враг навел на меня брань по поводу жены моей. Я исповедал это отцам. Они возложили на меня различные подвиги, заимствуя их из жизнеописаний святых отцов. Когда я начал исполнять их, то пришел в изнеможение, а брань сугубо возросла в теле моем». Скитский старец, услышав это, опечалился и сказал ему: «Отцы, как сильные, правильно заповедали тебе поступить так. Но, если хочешь, послушай моего смирения и, оставив исполнение этих подвигов, принимай умеренное количество пищи в свое время, совершай умеренное правило и возложи на Господа всю печаль твою; Он победит врага, борющего тебя. Собственным же подвигом не возможешь получить победы на этой брани». Боримый брат начал вести себя по совету скитского старца; по прошествии немногих дней он почувствовал облегчение от болезни, и брань отступила от него». Известный по собственному дару духовного рассуждения инок Скита, преподобный Агафон, был спрошен о блудной страсти. Он отвечал спросившему: «Поди, повергни силу твою в прах пред Богом, и обретешь покой». Подобный ответ по этому предмету давали и другие великие отцы. Вполне правильно и верно! Если измерить естество может только Бог, то сознание повреждения, произведенного в естестве первородным грехом, и смиренное моление о исцелении и обновлении естества Творцом его есть сильнейшее, действительнейшее оружие в борьбе с естеством. Оружие это ослабляется упованием на себя, к чему ведет излишний и несоразмерный с силами телесный подвиг. Преподобный Кассиан Римлянин замечает, что «страсть вожделения по необходимости борет душу до того времени, доколе душа не познает, что борьба эта превыше сил ее, доколе не познает, что невозможно ей получить победы собственным трудом и усилием, если не будет помощи и покрова от Господа».

Весьма многие, желающие проводить благочестивую жизнь, приходят в совершенное недоумение, когда в них восстанут помыслы и ощущения плотского вожделения. Они смотрят на это, как на что–то странное, такое, чему не должно быть, приходят от этого в душевное расслабление и расстройство, часто решаются оставить Богоугодную жизнь, признавая себя неспособными к ней. Самое ошибочное воззрение на себя! Наше естество — в состоянии падения. В состоянии падения плотские вожделения ему естественны и не могут не возникать из него. Итак, не должно удивляться и приходить в недоумение при появлении помыслов, мечтаний, ощущений вожделения: это — естественная необходимость. Ей подчинен каждый человек; подчинены были ей все святые человеки.

Этого мало. Для самого преуспеяния в духовной жизни непременно нужно, чтобы возникли и таким образом обнаружились наши страсти. Когда страсти обнаружатся в подвижнике, тогда он вступает в борьбу с ними. Вступивший в борьбу и мужественно борющийся может одержать победу и быть увенчанным венцом победы, Святым Духом. 1. 341–343

Тогда только мы можем прийти в с м и р е н и е духа, когда увидим в самих себе падение человечества, его плен, жестокое господство над нами демонов и вечной смерти; только тогда можем возопить к Богу молитвой и плачем из глубины сердца, от всей души; и таким воплем, таким сознанием своей погибели и беспомощной немощи привлечь к себе в помощь Божественную благодать. По этой причине воздымающиеся брани в нас самих содействуют нашему духовному преуспеянию, если мы боремся мужественно, а не поддаемся малодушно побеждению. Преподобный авва Дорофей повествует, что ученик некоторого великого старца подвергся плотской брани. Старец, видя труд его, сказал ему: «Хочешь ли, я помолюсь Богу, чтобы Он облегчил тебе брань?» Ученик отвечал: «Отец мой! Хотя я и тружусь, но вижу в себе плод от труда; лучше помолись Богу, чтобы Он дал мне терпение в брани». «Таков — истинно хотящий спастись!» — восклицает преподобный Дорофей по окончании повести. Сказывал преподобный Пимен Великий о великом Угоднике Божием, Иоанне Колове, в назидание и утешение братьям, что он умолил Бога — и был избавлен от действия похотений, отчего пребывал в ненарушимом спокойствии. Тогда он пошел к некоторому, весьма опытному в духовной жизни, старцу и поведал ему совершившееся с ним. Старец отвечал: «Поди, помолись Богу, чтобы возвратились к тебе брани и то сокрушение и смирение, которые ты прежде имел по причине браней: потому что при посредстве их душа приходит в преуспеяние». Не будем же предаваться смущению, унынию, малодушию, расслаблению, когда восстанут в нас свирепые волны вожделения и помыслы, как сильные ветры, нападут на нас! Воспротивимся греху, борьбой этой выработаем живую веру в Бога и живое познание Бога.

Много и часто мы вредим себе, требуя от себя несвойственного нам. Так, едва вступившие в подвиг, пропитанные, так сказать, и преисполненные вожделением, хотят, чтобы в них не было сочувствия к помыслам, мечтаниям и ощущениям плотским. Оно существует; оно естественно; оно не может не быть. Безрассудно искать невозможного. Вожделение по необходимости должно возникать из зараженного им естества; но едва оно возникает в каком бы то ни было виде, мы должны немедленно, с насилием себя, противодействовать ему вышеприведенными способами. Мы должны в противность сильной воле всего естества, действием слабой воли одного ума, руководимого Словом Божиим, вырваться из нашего плена, из нашей ветхости, из нашего падшего естества. Царствие Небесное нудится, — сказал им Господь, — и только те, которые понуждают себя, поборая греховную волю свою, восхищают е (Мф. 11:12). Когда уже благодать Божия начнет явно помогать нам, то первый признак ее вспоможения есть неслагающийся помысл, как говорит святой Иоанн Лествичник; т. е. является мало–помалу в уме несочувствие к блудным помыслам и мечтаниям, вместо прежнего сочувствия, от которого происходили увлечение и побеждение при всяком случае, когда для сопротивления не употреблено было особенного усилия. 1. 344–345

Блажен тот юноша, который поймет при первом появлении и нем действий вожделения, что вожделению не должно предаваться, что должно обуздывать его законом Божиим и благоразумием. Вожделение, будучи обуздано при первых требованиях это, удобно покоряется уму и предъявляет требования уже слабые, действует, как невольник, скованный цепями. Вожделение удовлетворяемое усиливает требования. Вожделение, которому разум передаст власть над человеком удовлетворением долговременным и постоянным, уже господствует, как тиран, и над телом и над душой, губит и тело и душу. 1. 377

Телесное вожделение увядает от исповеди более, нежели от поста и бдения. 1. 488 Предающийся излишнему сну и чревоугодию не может не оскверняться сладострастными движениями. Доколе волнуются этими движениями душа и тело, доколе ум услаждается плотскими помыслами — дотоле человек неспособен к новым и неведомым ему движениям, которые возбуждаются в нем от осенения его Святым Духом. 2. 205–206