Он хмуро посмотрел ей в глаза:

— Ты ведь не станешь его любовницей, правда?

Сирена окинула его презрительным взглядом:

— Если бы мне пришлось выбирать любовника, я выбрала бы его сама, но я никогда не стану просто содержанкой.

Он ощутил вспышку гордости и одновременно почувствовал себя неловко. Но тут же переключил внимание на гордость и, отодвинув в сторону золотую коробочку с ручками и карандашами, спросил:

— Ты не забыла про виски?

Она попыталась снова напустить на себя сердитый вид, но веселые огоньки в его глазах обезоружили ее.

— Какое виски?

— Брось, Рена!

Сирена подошла к отцу, обвила его шею руками и пробормотала:

— Я тебя не прощаю, только притворяюсь, что простила тебя. И хочу, чтобы ты знал: я не скучала по тебе. — Она прижалась губами к его щеке.

— Ты всегда была плохо воспитанным ребенком, — заявил он и крепко сжал ее в объятиях.

Спустившись в гостиную, Сирена обнаружила: ее мать сидит в своем любимом кресле с розами и, как всегда, что-то вяжет. На чайном подносе из розового дерева стоял изящный фарфоровый чайный сервиз, испещренный крохотными фиалками. Любуясь матерью, Сирена в который раз подумала: как может такая домашняя любительница уюта быть одновременно блестящим хирургом, всю свою жизнь посвятившим помощи людям. Руки, создававшие изумительные узоры спицами из пряжи, в понедельник возьмутся за скальпель.

— О, прекрасно. — Анна оторвалась от вязания и увидела, как Сирена входит в комнату. — Чай подали как раз вовремя. Подбрось дров в камин, милая, а потом расскажи мне обо всем.

Сирена послушно направилась к камину, а Анна убрала вязанье на круглый столик с резным бортиком, стоявший рядом с креслом. Огонь весело потрескивал в каменном очаге, горел ровно, но, когда Сирена подбросила свежих дров, запылал значительно ярче. Сирена некоторое время наблюдала, как язычки пламени охватывают дубовую кору, а затем глубоко вздохнула. До этого момента она и не догадывалась, что сильно соскучилась по запаху пылающих в камине дров.

— И по горячей ванне, — вслух произнесла она и с улыбкой обернулась к матери: — Разве не странно, только теперь я поняла, какая это роскошь — нежиться в ванне, сколько душа пожелает? Это после года мытья в тазике, заменявшем душевую кабинку!

— Но тебе ведь это нравилось.

Сирена со смехом устроилась на подушке у ног Анны.

— Ты так хорошо меня знаешь. Это была трудная работа, но она доставляла мне огромную радость. И все-таки я рада быть дома. — Она приняла из рук Анны чашку и блюдце. — Мама, я никогда бы не встретила столько разных людей, если бы не эта работа.

— В своих письмах ты много написала об этих людях. Когда-нибудь тебе стоит самой перечитать их, чтобы все вспомнить в подробностях. — Анна оперлась рукой на подушку, где устроилась Сирена, и усмехнулась. — Ты не представляешь, как сложно было отговорить твоего отца от морского круиза.

— И когда только он перестанет обо мне беспокоиться? — резко спросила Сирена.

— Никогда. Так он демонстрирует свою любовь.

— Я знаю. — Сирена со вздохом отпила чая. — Если бы он просто успокоился и дал бы мне самой разобраться со своей жизнью…

— Почему ты не расскажешь мне, что ты думаешь о Джастине? — Анна лишь улыбнулась, когда Сирена резко вскинула голову. — Нет, я и понятия не имела о планах твоего отца. Он благоразумно решил не посвящать меня в это дело. Ваш… гм… твой и его разговор был чересчур громким.

— Ты представляешь! — Снова разгневавшись, Сирена резко встала, сжимая в руке чашку. — Он на самом деле одурачил Джастина, заманил в этот круиз, надеясь, что я вернусь домой вне себя от счастья. Еще никогда я не была так зла и растерянна.

— А как это воспринял Джастин?

Сирена с негодованием взглянула на мать:

— Мне кажется, оправившись от изумления, он посчитал эту историю очень забавной. Он не догадывался, кто я такая, до тех пор, пока мы однажды не начали ссориться на пляже и я выкрикнула свою фамилию.

Они ссорились на пляже, мечтательно подумала Анна. Чтобы скрыть улыбку, она поднесла к губам чашку чая.

— Понятно. Твой отец высокого мнения о нем, Рена. И я тоже. Думаю, Даниэль просто не смог устоять перед искушением.

— Он невыносим.

— Кто?

— Джастин… они оба, — заявила Сирена и резко поставила чашку на поднос. — Он скрывал от меня правду почти до конца круиза, а затем рассказал мне все с таким беззаботным видом. Боже мой, а ведь я уже начинала… — Сирена умолкла и уставилась на огонь.

— Начинала что? — ласково подсказала Анна.

— Он очень привлекателен, — пробормотала Сирена. — Полагаю, это связано с его необыкновенной мужественностью и обаянием, оно буквально обволакивает тебя с ног до головы. Даже когда он злит меня, во мне пробуждаются чувства, о которых мне неудобно рассказывать. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. И не уверена, что хотела бы. — Обернувшись, Сирена увидела: Анна внимательно слушает и спокойно смотрит на нее. — Наш последний день мы провели в Сент-Томасе. Вечером я собиралась оказаться в его постели, но он рассказал мне о плане папы.

— И что ты чувствуешь сейчас?

Сирена взглянула на свои ладони, а затем глубоко вздохнула:

— Я по-прежнему хочу его. Не знаю, возможно, это всего лишь плотское влечение. Ведь мы знакомы всего две недели.

— Рена, неужели ты совсем не доверяешь своей интуиции? Почему ты думаешь, что для настоящих чувств нужно много времени? Они так же неповторимы, как и люди, которым они принадлежат. Когда мы познакомились с твоим отцом, я воспринимала его как самодовольного, горластого быка. — Сирена в ответ довольно усмехнулась, и на лице Анны засияла радостная девичья улыбка. — Конечно, он таким и был. И все же я влюбилась в него. Через два месяца мы уже жили вместе, а через год поженились. Страсть и секс до брака бывают не только у людей твоего поколения, моя дорогая. Даниэль хотел, чтобы мы поженились, а я намеревалась сначала окончить медицинский колледж. Единственное, в чем наши мнения совпадали, — это что мы не можем и не хотим жить отдельно друг от друга.

Сирена задумалась над словами матери, а огонь яростно трещал в камине у нее за спиной.

— А как ты поняла, что это действительно любовь, а не простое желание?

— Ты единственная из моих детей, кто всегда задавал непростые вопросы. — Анна взяла дочь за руки. — Мне кажется, невозможно разделить эти два чувства, когда речь идет о мужчине и женщине. Ты можешь испытывать одно чувство без другого, но так не бывает, если это настоящая любовь, настоящее желание. Страсть стремительно настигает тебя, а затем так же незаметно исчезает, не оставив и следа. Никакой сути, просто результат. Ты думаешь, что полюбила Джастина, или боишься, что полюбила?

Сирена открыла рот, закрыла, затем попыталась снова:

— И то и другое.

Анна сжала руки Сирены:

— Только не говори отцу, он будет слишком собой доволен. — Услышав эти слова, Сирена скованно рассмеялась, а Анна снова откинулась на спинку кресла. — И что ты собираешься делать?

— Я еще ничего не решила. Точнее, старалась не думать. — Она подтянула к себе колени и положила на них подбородок. — Мне кажется, чтобы понять, мне надо снова с ним увидеться. Он предложил мне работу.

— О?

Сирена беспокойно повела плечами, а мысли роем кружились в ее голове.

— Он предложил мне управлять его казино в Атлантик-Сити. Это чистое совпадение, ведь до его предложения я хотела проконсультироваться с отцом насчет открытия собственного казино.

— Если Джастин предложил тебе такую должность, значит, он высокого мнения о твоих профессиональных качествах.

— Я хорошо научилась управлять людьми, — задумчиво произнесла Сирена.

— Ты научилась этому еще в два года, — заметила ее мать.

— У меня появилось деловое чутье, — продолжала Сирена с едва заметной улыбкой на губах. — За последний год я научилась не только игре в блек-джек. В сущности, «Праздник» — один из самых успешно управляемых плавучих отелей, какие мне доводилось видеть, и хотя казино там небольшое и выручка не поражает размахом, там все хорошо продумано до мелочей. Я постаралась там изучить все до мельчайших подробностей. — Она умолкла, на ее лице расплылась улыбка, она внимательно посмотрела на мать.