Зафс горько усмехнулся:

— Не буду объяснять тебе, мама, что генетический материал может быть п о л у ч е н. Ты сможешь дать жизнь, даже не желая этого, многим, многим легисам.

— Без их отца?! Без Чатварима?! Они не будут — полноценны! Чатварим проводил подобные опыты, у него не получилось искусственно создать потомство! — пыталась спорить леди.

С кем она спорила? С собой или со сверхинтеллектом и всезнанием легиса?

Странная надежда.

— Мы мало знаем о техническом развитии древней расы вторых легисов… — Заканчивая спор, измучивший его мать, Зафс посмотрел на омуа. — Отправьте меня обратно на Землю, я обещаю — вселенная перестанет изменяться. Я либо воспитаю сына с понятием бережного отношения к возможным изменениям, либо… вы вытащите нас оттуда. Меня и беременную Диану.

— Мы можем его отправить?!

Неожиданный выкрик заставил удивленную Даяну обернуться к Сумрату, еще недавно стискивающему кулаки. Открытый взгляд молодого омуа молил старших братьев выполнить просьбу легиса.

Поддавшийся поразительному настроению молодого брата Харвон быстро обратился к старцу:

— Иеронарх, на сколько критические изменения Ткани Мироздания?

Белобородый омуа печально покачал головой:

— Упадок наших сил — критический. Мы обессилены, но не можем поделиться с Зафсом тайными знаниями Омуа. Что будет, если Ткань Мироздания погибнет и Варнаа з а с т р я н е т на Земле?

— Почему вы не можете позволить Зафсу изучить науку телепортации? — крайне удивилась герцогиня. — Вторые легисы, благодаря прототипу Зафса, уже умеют перемещаться в пространстве и времени, что изменится, если и мой сын обретет эту же возможность?!

— Круг замкнется, — просто ответил Харвон. — Кажется, с Земли пришла поговорка — «опять на те же грабли», да?

— Россия, — кратко подтвердил Зафс. — Я не буду просить вас открыть мне все секреты Омуа. Отвечу на доверие доверием. Хотя, — легис грустно улыбнулся: — мой н а с т о я щ и й приемный отец, когда–то сказал «запомни — все обман!». И это, омуа, были последние слова, что я от него услышал… Но я вам верю.

Даяна с удивлением смотрела на сына. Гениальный тактик–легис не мог не разглядеть того, что омуа элементарно — нашли точку для давления! Они отказываются посвятить Зафса в секрет проникновения сквозь время, они становятся н е о б х о д и м ы м и для легиса!

Тревога за нерожденного сына способна заставить Зафса поддаться на любое безумие. Выполнить любой приказ!

Неужели Чатварима был на столько прав, когда запрещал сыновьям обзаводиться семьями?!

Даяне оставалось лишь надеяться, что Зафс не зря упомянул последние слова приемного отца. Обман, все в этой жизни лишь обман, переплетение чьих–то интересов… Легис понял, какую игру ведут омуа…, но пошел навстречу.

Его на это — вынудили.

Чатварим был прав! Эмоции — противопоказаны правителям вселенной!

Находясь в тумане многих мыслей и тревог — голова слегка кружилась, Даяна слушала, как деловито омуа и легис обсуждают…, точнее — умело и скрыто торгуются — за жизнь ее внука.

— Вы можете в точности вычислить начало критического момента распада Ткани Мироздания? — сосредоточенно говорил легис. — Так скажем — точку невозврата?

— Во вселенной нет более расплывчатого, относительного показателя, чем времени, Зафс. На т о й Земле твой сын еще не родился и никак не может повлиять на развитие цивилизации еще лет двадцать, как минимум. Для нашего времени твой сын — седое прошлое. Он уже полноценная сила, разрушающая мир.

— То есть… Е с л и я выполню поставленную задачу — сниму с Винола — Стелна экран, вы обретете прежние силы и сможете вернуть меня в прошлое Земли буквально этим днем?

— Мы вычислим наиболее у д о б н о е время, — уклончиво ответил Харвон. — Как только к Ткани Мироздания вернуться силы, мы подключимся к информационному полю вселенной и сможем узнать — к о г о и к о г д а ты сможешь забрать из того времени безболезненно для развития цивилизации землян. Твоя женщина, Зафс, может быть включена в цепочку исторических событий как прародительница либо полноценная участница. Нам потребуется время на вычисление всех вероятностей.

— Согласен, — кивнул легис. — Это важная работа. Вы позволите мне встретиться с сестрой и братом? Я прошу лишь сутки.

Иеронарх закрыл глаза, расслабился…

Ответил:

— У тебя есть тридцать шесть гала–часов на встречу с близкими, Зафс Варнаа. Не больше.

Глаза Верлены сияли! Не внутренним колдовским пламенем, а открытой девчачьей радостью от встречи с братом, благодаря разрешению матери покинуть карантин покоев!

Еще ночью неутомимый легис попросил маму–герцогиню детально представить внутренности подземной базы на Миалле, Максом и Зафс телепортировались туда. В медицинской лаборатории базы Зафс самостоятельно изготовил для Верлены некий препарат — девушка буквально ожила после первого же приема. Исчезла внутренняя напряженность, Верлена стала прежней милой девушкой без иссушающего душу стремления к колдовству!

— Зафс, ты хотя бы отдохнул! — умоляла герцогиня. — Я знаю, ты не спал уже несколько дней, вечером Аймина устраивает пир в честь твоего прибытия. Отдохни, пожалуйста, будь добр!

— Я — легис, мама, я всесилен, — улыбался сын. — Я не потрачу ни одной минуты на сон из отпущенных часов. Я так по вас соскучился!

Не зная, не испытывая устали, Зафс сразился с младшим братом на мечах и обучил мальчишку нескольким приемам.

Сакхрал — пылал от гордости! Когда его старший брат легко уложил на лопатки могучего усатого Арнора, ему зааплодировали даже стражники, бряцая на весь тренировочный зал тяжелыми, прошитыми железом рукавицами!

Сверкая глазами почище Верлены, Сакхрал таскался за братом, словно лисий хвост, не отпускал ни на минуту, обиделся на герцога–отца, когда тот попросил уединения для разговора с «шурином».

Мужчины встретились как старые друзья. Немного, совсем чуть–чуть постаревший герцог с первой сединой на висках и возмужавший Зафс обнялись. Мудрый правитель не стал расспрашивать гостя о том, где тот побывал за долгие семь лет отсутствия. Сам наполнил кубок родственника лучшим вином из замковых подвалов, больше говорил, рассказывал о жизни, чем слушал.

«Ранвал изменился, — разглядывая отчима, потягивающего легкое вино, думал легис. — Он стал степенным, а не вспыльчивым и резким. От него веет уверенным спокойствием, величием правителя. Мама не смогла бы полюбить примитивного мужчину. Ранвал достоин столь неординарной женщины, они — равны. И… влюблены, как прежде…»

Несколько дней назад Бабус пережил пьянящий волнительный шквал популярности, и думал, что превзойти его уже никак не возможно.

Но получилось — ошибался дед–придворный. Лучшее, как оказалось — враг хорошего: любой успех познается лишь в сравнении.

Сегодня Пивную Кружку раздирали уже на м и л л и о н кусков. Задабривали, умасливали, золотые побрякушки распирали бабусовы карманы, перстни унизали каждый палец, на камзоле не осталось свободного места для подаренных фрейлинами бантиков и ленточек! От конфет уже тошнило даже Фуагрину и ее собаку! На шее левретки повис драгоценный медальон, собака, кажется, тоже чувствовала себя необычайно популярной и нарядной!

Дед ужом вертелся между придворной братии, по приказу герцогини распространял благожелательные слухи.

И было отчего стараться. Зафс не сумел телепатически внушить караульным, что те сегодня ночью пропустили его в замок через ворота: на страже главных ворот стояли наиболее доверенные и обласканные милостями караульные с защитными камнями. Легис ментально нашел охранников «черной» калитки для прислуги. Эти неретивые служаки еще не заработали монет на покупку охранных кулонов: им Зафс внушил, что сегодня ночью они пропускали брата герцогини в замок.

Но слухи о том, что шурин герцога каким–то непонятным образом материализовался в покоях паломников, все же понеслись. Бабус, как настеганный носился по дворцовым коридорам и каждому встречному и поперечному рассказывал о том, как славно прослезился, встречая братишку нашей драгоценной светлости у заднего крыльца.