— К черту его. Он мудак.

 — Видишь? Я же тебе говорила, — улыбается Кеннеди. — Давай, скажи это. «Даг мудак».

 Схватив свой стаканчик с кофе, я открываю крышку и дую.

 — Даг — не… мудак. Он счастлив. Он женится. Я не могу злиться на него.

 — Бл*дь, ты не можешь! — восклицает Кеннеди. — Он женился на тебе, когда знал, что гей. Мудак. Ты поймала его трахающимся с мужчиной в вашей гостиной. Мудак. Он все-таки пригласил тебя на свою свадьбу. Огромный мудак.

 Я делаю глоток кофе.

 — Мы можем поговорить на другую тему? Я не хочу думать о свадьбе, пока не возникнет такой необходимости.

 Кеннеди упирается бедром о край моего стола.

 — Хорошо. Давай поговорим о твоем словарном запасе. Скажи «трахаться».

 Я смотрю на нее с раздражением.

 — Я чувствую, что пуританка Лорелей просто умирает, желая вырваться из своей скорлупы и прокричать что-нибудь матом. Как ты собираешься работать бок о бок с Далласом Осборн и не назвать его долбоебом хоть раз? — спрашивает Кеннеди.

 Я рассказала девчонкам про свой план, который придумала после суда. Они сказали, что он гениальный, и Кеннеди последние несколько дней пытается меня подготовить к предстоящей работе, превращая мой рот в какую-то сточную канаву.

 — Мне кажется, что не возникнет такой ситуации, клянусь. Мне все это не нужно, — говорю я ей.

 Кеннеди пожимает плечами.

 — Эй, я просто приглядываю за тобой. Я не хочу, чтобы в один прекрасный день ты выплеснула все свое дерьмо, заорав что-то совсем постыдное, типа: «Ты кусок дерьма, х*р еб*нутый!»

 Игнорируя ее, я смотрю на Пейдж.

 — Ты отправила переписку Далласа?

 Она улыбается и занимает свое место за столом напротив меня.

 — О, уверена, что да. И я убрала половину информации, как ты и предлагала, и написала, что если он хочет получить остальное, то должен связаться с тобой.

 Я попросила Пейдж отправить переписку по е-майлу Ричарда Ковингтона, которую обнаружили у него дома, Далласу. Минус несколько существенных деталей типа, от кого и когда были отправлены письма.

 — Я также вычеркнула каждое четвертое слово, просто связанное с ним, — отвечает Пейдж со смехом.

 — Он будет в бешенстве, — с улыбкой говорит Кеннеди.

 У меня звонит телефон, кинув взгляд на дисплей — Даллас.

 — Ну вот, легок на помине. Довольно-таки быстро.

 Откашливаясь, я беру трубку и лучшим своим профессиональным голосом говорю:

 — Лорелей Уорнер, чем могу вам помочь?

 — Где остальная информация в этих письмах? — без предисловий спрашивает Даллас.

 — И тебе доброе утро, мистер Осборн. Какие письма вы имеете в виду? — мило интересуюсь я.

 Пейдж и Кеннеди прикрывают рот руками, пытаясь подавить смех.

 — Завязывай. Ясно. Это мое наказание из-за штрафа. Хорошо. Я оставлю тебя в покое, и ты и дальше можешь играться в детектива. Я больше не слова не скажу об отсутствии у тебя опыта. Дай мне остальную информацию об этой переписке.

 Я беру ручку и постукиваю по столу. Его идея, не вставлять мне палки в колеса на самом деле имеет определенный смысл, но это не совсем то, чего мне хотелось бы. Я хочу заставить его съесть свои слова, поскольку могу сделать эту работу сама.

 — Ты избежал тридцать дней тюрьмы и не потерял лицензию, только благодаря мне, — напоминаю я ему.

 — Да, и должен заплатить штраф в две тысячи долларов, — жалуется он.

 Я скрежещу зубами.

 — Предполагалось первоначально, что это будет четыре тысячи. Мне нужно немного больше, чем просто подставлять другую щеку, пока я «играюсь в детектива».

 Я слышу рычание в трубку.

 — Хорошо. Чего ты хочешь?

 Кеннеди судорожно начинает махать руками.

 — Не мог бы ты минуточку подождать, пожалуйста? — я нажимаю на удержание звонка.

 — Что? — шепотом спрашиваю я ее.

 — Скажи ему, что он мудак, и ты заслужила немного уважения! — кричит Кеннеди.

 Отрицательно качая головой на нее, я снимаю кнопку удержания и подношу телефон к уху.

 — Прости. На чем я остановилась? Ах, да. Я решила, что ты и я начнем работать вместе, чтобы разобраться с этим делом, и как только я выясню, кто убийца, ты сможешь просто отдать мне свой гонорар, который тебе выплатит полиция, — сообщаю я ему.

 На противоположном конце провода раздается лающий смех.

 — Когда ад скорее замерзнет.

 Я улыбаюсь про себя.

 — Тогда тебе лучше утеплится. Мы собираемся в эти выходные за остальной информацией по переписке. Хорошего дня!

 Завершив вызов, не дав сказать ему ни слова, я несколько минут сижу, пялясь в свой телефон.

 — Думаю, все-таки ты должна была назвать его мудаком, но ты молодец, — говорит мне Кеннеди.

 — Когда ты собираешься встретиться с ним? Мне нужно подобрать тебе платье, — взволнованно спрашивает Пэйдж.

 — У меня обед в доме моих родителей в пятницу вечером, поэтому это будет после, — напомню я им.

 Устанавливается молчание на несколько минут. Они понимают, что я планирую рассказывать родителям о своей работе в агентстве, а также о том, что не уверена стоит ли мне и дальше заниматься юридической практикой.

 — Мне кажется, тебе стоит позволить Пэйдж приглядеть тебе платье, — сообщает мне Кеннеди.

 Пейдж вскакивает со стула и практически накидывается на нас.

 — Нам нужно найти что-то очень сексуальное и крутое для Лорелей, а также себе обновить наряды для романтической помолвки, которая у тебя будет в выходные с Гриффином!

 Кеннеди начинает стонать.

 — Неужели мне придется для этого что-то покупать?

 Я складываю свои вещи в сумку.

 — Помнишь, ты сказала мне, что будешь у меня в долгу, если я стану адвокатом Далласа? Ты пойдешь по магазинам с Пейдж покупать мне платье и при этом не произнесешь ни единого слова. Мы подберем тебе платье на свое усмотрение, и ты не будешь жаловаться.

 — Оооо, ты будешь нашей личной Барби, — со смехом произносит Пэйдж.

 — Ты не можешь так меня называть.

 Мы выходим из офиса, я игнорирую Пейдж и Кеннеди, которые препираются всю дорогу. Может быть несколько часов шоппинга помогут мне выбросить из головы предстоящие выходные, в которые я собираюсь сбросить бомбу на своих родителей и попробовать начать сотрудничать вместе с Далласом. Оба события могут быть взрывоопасными.

Мои родители живут в округе Гамильтон. Это примерно в часе-полтора езды от моего дома, поэтому у меня имеется достаточно времени, чтобы продумать свою речь. И достаточно времени, чтобы переосмыслить наряд, который заставила меня купить Пейдж в нашем походе по магазинам.

 Я заворачиваю к их роскошному кирпичному дому, делаю глубокий вдох, прежде чем выйти из машины, потому что серьезно подумываю уехать обратно в ближайший магазин «Neiman Marcus», чтобы купить себе строгий костюм. Я не могу сказать, что мне не нравится моя одежда, просто я никогда не одевала что-то подобное для ужина со своими родителями. Моя мать, несомненно, будет в платье и жемчугах, а отец оденет один из своих обычных черных костюмов.

 Оглядывая себя с ног до головы, я понимаю, что одета превосходно: пара черные леггинсов с коричневыми, по колено высокими сапогами, бронзово-черная рубашка с длинным рукавом в полоску и черный нескончаемый платок. Как только Пейдж выбрала этот наряд я поняла, что должна его купить. Для кого-то он может показаться повседневной одеждой, но моя повседневная одежда мне не нравилась, и носила я ее без удовольствия. Мои родители наверняка возненавидят мой новый наряд.

 На секунду закрыв глаза, я вспоминаю, почему я хочу стать частным детективом. Я вспоминаю, какой счастливой была и как обрадовалась впервые в своей жизни, просыпаясь по утрам, и ожидая, что преподнесет мне этот день, однозначно что-то захватывающее. Я еще и еще раз вспоминаю эти моменты, прокручивая в голове, пока иду к входной двери.

 Урчание автомобиля позади меня заставляет остановится. Я поворачиваюсь, вижу знакомый черный мустанг, припарковавшийся за моей машиной и страх разливается у меня внизу живота.