Книга «Захолустье» заставила меня вплотную засесть за произведения А. Бостром. Прямые и косвенные данные позволили дополнительно установить существование, а также время и место публикации значительной части очерков, рассказов и даже книг А. Бостром, не учтенных библиографами.

Александра Бостром была деятельным драматургом. Но пьесы даже и сейчас — жанр, реже всех публикуемый. И если в архивах А. Н. Толстого не оказалось списков большинства ее пьес, в том числе и шедших некогда на театральной сцене, то не утеряны ли они безвозвратно? Безвозвратно — так ли это? Тут я вспомнил о полицейских любителях изящной словесности — о цензорах.

В письмах Александра Леонтьевна особенно часто жалуется на гонения театральной цензуры. Именно об этом, как помним, она пишет, например, Бострому, только что отправив свою пьесу «Жнецы» А. М. Горькому (8 ноября 1905 года).

А нельзя ли поискать вот где…

В свое время в казенном здании на брегах Невы размещалось императорское Главное управление по делам печати, в составе которого имелся так называемый отдел драматической цензуры. В нескольких укромных кабинетах и пребывали самые усердные читатели российской драматургии. Порядок был заведен такой: ни одна пьеса не могла быть принята даже на рассмотрение театрами без того, чтобы по ней не прогулялся прежде красный карандаш одного из обитателей тихих кабинетов. Безвестные чиновники были сразу и первыми ценителями, и нередко могильщиками всего, что выходило из-под пера русских драматургов. Поистине без их визы и муха не могла пролететь в сады отечественной Мельпомены.

Один экземпляр прочитанной пьесы (все равно — дозволенной или неразрешенной) чиновники оставляли у себя для документации. Он поступал в цензурную «библиотеку». Так за несколько десятилетий скопился совершенно уникальный архив многострадальной российской драматургии. Не осели ли там и неизвестные пьесы А. Бостром?

После революции цензурная коллекция была передана в фонды Ленинградской театральной библиотеки имени А. В. Луначарского. Именно здесь, лишний раз подивившись полицейской аккуратности, я и получил почти полное собрание драматургических сочинений Александры Бостром — десять ее пьес, не считая вариантов некоторых произведений.

Пьесы эти во многом любопытны.

Одна из них — сказка в трех действиях «Русалочка», сюжет которой развивает мотивы о вышедшей к людям ундине, написана, по-видимому, при участии Алексея Толстого.

В конце 1904 года, когда Александра Леонтьевна несколько месяцев жила в Петербурге, стали обозначаться новые черточки в отношениях матери и сына. Писательница теперь уже сама считается с литературными советами 22-летнего Толстого, возникает первое ощущение профессиональной общности, столь долгожданное для обоих. Известны нам и случаи их соавторства в это время. Как-то раз ее петербургский издатель Вольф срочно попросил несколько коротких рассказов для детского журнала. В связи с этим Александра Леонтьевна сообщает Бострому: «Дома рассказала Лельке, а он просит: «Мамочка, дай один рассказец написать…» — «Пиши, только под своим именем». Сидели вечером, он стал придумывать, я делаю поправки в фабуле… Сейчас ушли спать, а он строчит…» (25 октября 1904 года, ИМЛИ, инв. № 6311/124).

За исключением двух-трех случайных эпизодов, стихов Александра Бостром никогда не писала. Этим и объясняется обращение автора «Русалочки» к перу стихотворца А. Толстого, который к тому времени был уже обладателем многих тетрадок «неизданных сочинений». 12 ноября 1904 года, сообщая Бострому, что «Русалочка» через несколько недель пойдет в петербургском детском театре Чистякова, Александра Леонтьевна писала: «Я просила Лелю присочинить стихи для русалочек в первом действии. Они будут петь за кулисами…» (ИМЛИ, инв. № 6311/114).

В обнаруженном теперь списке пьесы действительно есть много стихов-песен, которые исполняют в первом акте за сценой голоса русалочек. Вроде:

Надо думать, что многочисленные стихи в пьесе (хор русалочек затем появляется еще в финале) и есть «присочиненные» Алексеем Толстым. Тогда перед нами — первое обращение начинающего Толстого к обработке фольклорных мотивов, как бы ранняя «заявка» на созданные несколькими годами позже произведения сборников «За синими реками» (1907–1911) и «Сорочьи сказки» (1908–1910), где один из циклов, между прочим, назван «Русалочьи сказки»…

Цензорские экземпляры даже некоторых ранее известных нам драматургических сочинений писательницы примечательны и тем, что по ним отчетливо видно, какую крамолу вымарывали из пьес Александры Бостром (например, из «Докторши») красные чернила петербургских чиновников. (Кстати, среди этой коллекции оказалась и одна пьеса А. А. Бострома — историческая драма из боярской жизни XVII века «Топь», написанная уже в канун мировой войны. Как видно, на склоне лет Алексей Аполлонович тоже решил попытать счастья в литературе.)

Теперь картина творчества Александры Бостром была достаточно полной. Что можно сказать о нем?

По своему призванию Александра Бостром была прежде всего очеркисткой и писательницей для детей, а по размерам дарования — одним из тех тружеников литературы, так называемых писателей средней руки, которые часто пишут гладко, порой очень скверно, но способны иногда и к настоящим творческим взлетам. Общим итогом двадцати пяти лет литературной работы Александры Бостром, считая посмертные издания, явилось около двадцати книг разных названий — детских сборников, повестей и рассказов.

Наибольший успех выпал на долю детских произведений А. Бостром, хотя писались они вначале между делом и только позже Александра Леонтьевна стала придавать участию в детской литературе серьезное значение.

Наиболее долговечными оказались книги Александры Бостром для самых маленьких.

В этом смысле рассказик «Рыжуха и волк» не случайно попал в современную «Родную речь». Через книжки и сборники писательницы, состоящие из короткой познавательной прозы, обычно в щедром обрамлении картинок и иллюстраций, прошло не одно поколение читающих малышей.

Сборники А. Бостром «Подружка», «Два мирка», «Как Юра знакомится с жизнью животных» на протяжении предреволюционных десятилетий (вплоть даже до 1918 года) издавались по пять-шесть раз. А рассказы «Кот Василий Иванович», «Наседка», «Как волчиха на свете жила» печатались отдельными книжками уже в советское время, в 1928–1930 годах.

Сборник «Как Юра знакомится с жизнью животных» — рассказы о животных и их жизни для маленьких детей — высоко оценивает, например, требовательный знаток известный издатель И. Д. Сытин. В своей «Жизни для книги» он отмечает, что среди «произведений этого рода особенно выделялась книга Бостром» (И. Д. Сытин. Жизнь для книги. М., 1960, с. 80).

Детские сборники А. Бостром — «Подружка», «Два мирка» и «Как Юра знакомится с жизнью животных» — выделяет и заметка — «персоналия» в «Литературной энциклопедии» (1930), отмечая, что они «…выдержали ряд изданий и долго считались лучшими для маленьких детей. Некоторые рассказы из этих книг перепечатываются и до сих пор в сборниках для детей младшего возраста. Б. писала в реалистическом духе об окружающем ребенка мире. «Подружка» — своего рода энциклопедия для дошкольного ребенка… Народническое мировоззрение отражается на тематике и тенденциях книжек Бостром. Среди детей в возрасте от 7 до 9 лет ее книжки сделались любимым чтением».

Наибольшим спросом у любящих пап и мам конца прошлого — начала нынешнего века пользовался, пожалуй, сборник «Подружка».