В планы Вены совсем не входила повторная ее поимка. Так что она решила притаиться и дождаться, пока верзила окажется в той же ловушке, что и первый, чтобы затем подобраться к старику. Уж с ним-то девушка как-нибудь справится. Он — ученый, а они практически никогда не бывают в хорошей физической форме. Старик, к слову, не стал исключением — иначе зачем ему два олуха с горой мышц вместо извилин?

Как она и предполагала, второй громила появился незамедлительно. Впрочем, с ним справиться было достаточно не сложно, пусть и немного страшно. Он шел с опаской, постоянно озираясь, затем остановился у двери, которую Вена предусмотрительно оставила открытой. Верзила позвал напарника по имени, но тот не отозвался. Тогда он заглянул за дверь, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мгле. В комнату он буквально влетел. Не сам, конечно — девушка отвесила ему не слабого пинка. Это, конечно, — ничто против такого великана, но гравитация — штука сильная и бессердечная. И, убедившись в том, что тот довольно таки не слабо уложился, Вена победоносно заперла дверь, направляясь к старику, полная решимости покончить со всем этим безумием.

Понадобилось какое-то время, чтобы выйти из путанного лабиринта ходов и коридоров, и найти нужную комнату, но ей, все-таки удалось.

— Все кончено! Ваши охранники вам не помогут! Сдавайтесь! — реакция ученого совсем сбила ее с толку, вернее сказать, ее полное отсутствие.

— Не спешите, мисс! Не тратьте понапрасну воздух! Он вам еще понадобится. У меня получилось. Теперь все действительно кончено, — старик обернулся, на его морщинистом лице отражалась улыбка превосходства. Ни один мускул на лице девушки не дрогнул.

— Помнится, вы это уже говорили. Когда умер мальчик!

— Ну что вы! Это уже в прошлом. Я целый час наблюдаю за клетками. Рак действительно побежден, — дыхание на мгновение перехватило, но она быстро взяла себя в руки. Вена не могла в это поверить, ровно как и забыть, какой ценой он этого достиг.

— Что ж. Я ждал вас. Глупо было надеяться, что эти олухи справятся с вами.

— Неужели? — девушка недоверчиво приподняла бровь.

— Да, моя дорогая. Я никогда не ставил возможности нашего тела превыше того, на что способен мозг!

— Значит, по-вашему я умная?

— Конечно! С того самого момента, как вас засекли, я ни секунды не сомневался в этом! В противном случае вы бы уже давно были мертвы! — ее лицо выражало сильнейшую неприязнь и в то же время интерес. Этот человек был странным, непохожим на других. Он был убийцей, обезумевшим от гори утраты собственно дочери. Он превозносил значение жизни и пренебрегал им, как никто другой. Вена смерила его долгим оценивающим взглядом.

— Знаете. Вы были бы прекрасным ученым, если бы не стали бессердечным убийцей. Что бы сказала ваша дочь, узнав, как вы добиваетесь своей цели?

— Она больше ничего никому никогда не скажет! Она утратила эту возможность и все из-за моей слабости! Но теперь… Да, теперь все изменилось. Я больше не слаб! Я не тот, что был раньше! Я победил смертельную болезнь!

— Да, — тихо согласилась девушка, — Вы победили рак, но не смерть. Сколько болезней бы вы ни вылечили, калеча и убивая ни в чем неповинных людей, вашу дочь это не вернет. Она будет наблюдать за вами с небес до самой вашей смерти, а затем, в конце, вы не сможете встретиться. Душе, что утонула во тьме, никогда не достичь света.

— В науке не существует понятия «душа». Моя дочь не наблюдает, потому, что не может наблюдать. Она мертва!

— Значит, если бы вы знали, что душа существует на самом деле, вы бы поступили иначе?

— Что за вздор? Конечно нет! Я был и остаюсь приверженцем науки!

— Значит наука несет смерть, спасая этим жизни?

— Ничего не поделаешь! — в его голосе звучала ирония, — Само рождение неумолимо несет за собой смерть. Наука делает ее осмысленной.

— Так вы считаете, что лишь смерть во имя науки имеет смысл? — ученый осекся.

— Проживя всю жизнь, человек может так и найти ни в чем смысла. И, если что и может объяснить его, так это наука.

— В смерти вашей дочери не было смысла?

— Ну что вы! Конечно, смысл был. Лишь ее смерть подтолкнула меня к решительным действиям.

— А что ваша жена? Разве она поддерживает вас? Знает, что вы делаете?

— К сожалению, мисс Пейнтберг не может оценить всю гениальность моих испытаний.

— И что же ей помешало?

— Смерть, — Вена плотно сжала губы, — Удивлены? — старик улыбнулся, — Плод способен извлечь из материнского организма некоторые необходимые ему вещества, например чаще всего это относится к кальцию, который вымывается из костей матери в том случае, если в ее диете отсутствует этот минерал. Но его потребность в энергии и питательных веществах удовлетворяется по-другому. И если мать страдает от неполноценного питания, ребенок будет страдать вместе с нею. Если мама систематически недоедает, плацента не сможет развиться полностью, чтобы снабжать развивающегося ребенка всем необходимым, то же относится и к различным заболеваниям. Это, в свою очередь, повышает риск выкидыша и преждевременных родов, а также низкого веса у новорожденного, но, в редких случаях, ребенок рождается с болезнью, присущей матери. Когда моя жена скончалась, я уже знал, что моей дочери не жить полноценной жизнью. Это чудо, что она продержалась три года.

— Я сожалею о вашей утрате. Это стало бы огромным горем для любого человека. Однако не могу понять. Как человек, который потерял самое дорогое, что было у него в жизни, может обрекать других на ту же участь? Я сейчас не о ваших убитых, а о их смертях. Какого будет им?

— Это уже не моя проблема! Я выполнил свой долг, как врача. Я — человек науки!

— И вам правда все равно? Вас ни капельки не волнуют унесенные вами жизни людей? Вы и вправду ничего не чувствуете?!

— Нет. Я чувствую вину перед женой, перед дочерью. Если бы я решился на эксперимент раньше…

— Вы бы убили их!

— Возможно, — ответил он, — А может и нет. Вы не можете этого знать.

— Как и вы! Вы бы рискнули остатком их жизни зная, что ошибившись, можете никогда больше не увидеть их?!

— Да! Безусловно! Я бы сделал это! Я бы сделал все, что в моих силах! Все, что угодно, лишь бы не сидеть в неведение и ждать их участи! Я бы рискнул! — Вена оступилась. То, что она сейчас видела, нельзя было назвать ни отчаянием, ни злобой. Наверное это и есть безумие, что ни на есть настоящее. Безумие, на которое способен только убитый горем человек.

— Я не верю, — прошептала девушка, — Отказываюсь верить, будто кто-то готов убить своего ребенка и жену!

— А что бы сделали вы? Как бы вы поступили на моем месте, мисс Вена?!