— Конечно, это долгая история — так и быть, расскажу. В «Комбинированной школе-интернате для беспризорных детей», где я учусь, есть система поощрения учеников. Нескольким ученикам, добившимся отличных результатов, предоставляется возможность перейти в другую среднюю школу…

— Отличных результатов?!.. — поразилась Черноснежка.

— Нескольким ученикам?!.. — воскликнул Харуюки.

Их реакция явно пришлись не по нраву Нико. Дернув хвостиками, она хмыкнула, но продолжила дальше:

— Ага. Сразу скажу — я не жульничала и Ускорение не использовала. Так вот… короче, в этом году я попала в список. И скоро мне уже предстоит сделать выбор. Я могу либо отказаться и остаться в интернате еще на три года, либо выбрать другую школу, в которую перейду. Поскольку выбор это непростой, я спросила совета у Пард. Она подумала ровно секунду и сказала: «Почему бы тебе не перейти в Умесато?»

— Т-так это идея Пард?

— Да. Когда я в прошлую неделю была на вашем культурном фестивале, я о многом подумала. В наших средних классах ученикам не дают такой свободы.

— Свобода… в Умесато?..

Слова Нико заставили Харуюки удивленно склонить голову.

Конечно же, он не мог сравнивать свою школу с остальными на собственном опыте, но он никогда не ощущал в Умесато какой-то особой свободной атмосферы. Домашней работы задавали много, при малейшей провинности школьников вызывали к директору. Можно было вспомнить и тот случай, когда Даск Тейкер, то есть Номи Сейдзи подготовил ловушку для Харуюки, установив камеру в женской душевой, после чего вход в спортзал немедленно перекрыли, и сразу поднялся большой шум.

Но Черноснежка — в отличие от Харуюки — даже не моргнула глазом и немедленно согласилась.

— Это действительно самый большой и приятный плюс нашей школы. Харуюки, наверное, и не знает о том, что редко в какой школе ученикам позволяют так свободно распоряжаться нейролинкерами и школьной локальной сетью. Многие школы вообще запрещают полное погружение на своей территории.

— Кстати, у нас в школе оно тоже полностью запрещено. Пард из-за этого немало настрадалась, — добавила Нико.

Уставившись на нее, Харуюки попытался перефразировать то, что она сказала, и все же разобраться:

— Другими словами, тебе не нравится твоя школа из-за того, что запрет на погружение мешает жизни бёрст линкера?..

— Да нет же!.. То есть, это тоже одна из причин, но точно не решающая! — воскликнула Нико, а затем с немного смущенным видом продолжила. — Как бы это описать… по моим ощущениям в Умесато очень мирная и дружелюбная атмосфера. Это, если что, похвала. Ну, Харуюки, помнишь, когда я пыталась выведать твою личность, я бегала по самым разным школам? Я еще тогда почувствовала, что во всех частных средних школах атмосфера какая-то нервная, и лишь в Умесато такого нет.

— Скорее всего, это потому, что у нас есть пространство, сделанное специально для учеников.

Слова Черноснежки заставили Харуюки выпучить глаза.

На этот раз он моментально понял, о чем идет речь. О том самом пространстве, в котором он сам коротал время в седьмом классе.

— Школьная локальная сеть?.. Но ведь сети есть и в других школах, разве нет?..

— Есть, конечно, но очень немногие школы разворачивают в них виртуальное пространство. Школой Умесато владеет частная компания, работающая в сфере образования, и использует ее в качестве полигона — чтобы узнать, как применение нейролинкеров влияет на учебный процесс. Ну, не принципиально, зачем им это, важно то, что в результате у нас есть пространство, где школьники могут свободно выбирать себе аватаров, играть, общаться и отдыхать.

— Вот как… действительно, локальная сеть — место, где каждый может побыть самим собой и повеселиться. Кстати, что-то я в последнее время редко там бываю…

— Но это потому, что ты нашел себе другое место, верно? Так называемый Ускоренный Мир? — с улыбкой заметила она, и Харуюки согласно кивнул.

Если бы Харуюки не стал бёрст линкером, то наверняка бы и по сей день проводил там все свободное время — даже если бы Арая прекратил его задирать.

— Выходит… Ускоренный Мир — мое убежище, куда я сбегаю от реальности?.. — пробормотал он.

На этот вопрос ответила Нико:

— Не только ты, Харуюки. И я, и Снежка, и все остальные бёрст линкеры тоже. Но мы не просто убегаем. Оно дает нам возможность обрести силу и храбрость, чтобы двигаться вперед и не отступать. Причем нам никто их не дарит, мы сами находим новые силы внутри себя. Поэтому, даже если я когда-нибудь лишусь всех очков, Брейн Бёрста, ускорения и воспоминаний о том, что была бёрст линкером, что-то обязательно останется в моем сердце. Я уверена в этом.

— Нико… — прошептал Харуюки. Неожиданные слова девочки на два года младше него поразили его в самую душу.

Он столько всего хотел ей сказать, но не знал, как это выразить словами. Увидев, как Харуюки кусает губы, Нико улыбнулась, словно действительно была лишь маленькой девочкой.

— Ведь я уже говорила во время фестиваля… я всегда боялась потерять свои очки. Боялась, потому что я не Первопроходец и не Монохром, и однажды кто-нибудь обязательно прикончит меня. Но… помнишь, когда Снежка передала мне сообщение от Первого… от Рэд Райдера? В тот момент я подумала… вернее, поняла, насколько я на самом деле маленькая.

Только сейчас Харуюки заметил, что часы уже пробили пять часов, и свет дня за окном потихоньку угасает. Капли на оставшихся в тарелке вишнях блеснули в лучах закатного солнца.

— Я… думала только о себе.

Тихий голос Нико заставил капли дрогнуть.

— …Думала лишь о том, что мне нужно быть сильной, иначе у нас отнимут территорию, иначе разбегутся мои легионеры — и потому я всегда скрывала свою слабость и свои страхи. Но на самом деле я вела себя так оттого, что не верила в своих друзей. Первый Король… сказал мне, что «остальное — в моих руках», так? И вот тогда я поняла, что возможность полностью довериться кому-то другому — это и есть настоящая сила…

— Нико… — снова прошептав ее имя, Харуюки набрал побольше воздуха и проговорил: — Даже если ты — командир Легиона, это не значит, что тебе никогда нельзя показывать слабость. Если трудно или тяжело, положись на своих друзей. Ты можешь быть чьим-то командиром или Королевой, но важнее то, что все мы — бёрст линкеры. Даже семпай уже не раз прямо на моих глазах начинала пла…

Кто-то резко наступил на носок правой ноги Харуюки, заставив замолчать. Вместо него заговорила Черноснежка:

— Все мы боимся потерять очки. Я так испугалась нападений со стороны Королей, что два года не подключалась к глобальной сети. Я распустила Легион, оставила мечты о десятом уровне. Я думала, что мне больше незачем сражаться… и все же продолжала упорно цепляться за звание бёрст линкера. Сейчас я даже не могу вспомнить, почему именно так упрямилась… а-а-а, хотя… — на лице Черноснежки появилась улыбка, словно она вдруг что-то осознала, пока говорила. — Возможно, за это тоже следует поблагодарить локальную сеть Умесато. Мне казалось, что однажды в этом маленьком виртуальном мирке появится кто-то, кто сможет вытащить меня из пучины тьмы… и мои ожидания оправдались.

Теперь Харуюки приковало к месту не только маленькой сильной ножкой, наступившей ему на ногу, но и пронзительным взглядом черных глаз. Он вжал голову в плечи, но не осмелился отвести взгляд от своей Королевы. Повисло молчание.

— Эй вы, я вообще-то сегодня первая в гости пришла! Ну ладно, смотрите друг на друга, сколько влезет, а я пока вишню доем! — недовольно воскликнула Нико и потянулась к стеклянной тарелке.

Черноснежка мигом разомкнула и физические, и психологические оковы, которыми обездвижила Харуюки, и сама протянула руку.

— Эй, не вздумай все забрать!

Последние вишни тут же исчезли. Черноснежка допила молоко.

Отдуваясь, Нико откинулась на стуле и удовлетворенно сказала:

— Спасибо за угощение. Надо бы и Пард попробовать… она как раз ищет, где бы взять вишню для летних вишневых пирогов.