– Я доверяю… доверяю! – вскричала Горация. – Вот только я оказалась п‑плохой женой. Я совсем не собиралась вляпываться в историю, п‑пока тебя не было, и, хотя я ни в чем не виновата, н‑ничего бы не случилось, если бы я не ослушалась тебя и не п‑позволила бы Летбриджу стать моим другом. Так что, даже если ты мне п‑поверишь, на что я уже не надеюсь, п‑потому что история поистине невероятная, ты никогда не п‑простишь меня за то, что я впуталась в очередной жуткий скандал!

Граф по-прежнему ласково сжимал ее руки.

– Но, Хорри, что я сделал такого, отчего ты считаешь меня самодуром?

– Ты не самодур! – пылко вскричала она. – Но я знаю, что ты п‑пожалеешь, что женился на мне, когда узнаешь, в какую неприятную историю я п‑попала!

– История должна быть очень неприятной, чтобы я пожалел об этом, – заметил его светлость.

– Увы, она такая и есть, – честно призналась Горация. – В‑все так запуталось, что я не знаю, как т‑тебе объяснить. – Она метнула встревоженный взгляд на арочный вход. – Осмелюсь п‑предположить, ты спрашиваешь себя, что я делаю одна в таком уединенном месте. В общем…

– Вовсе нет, – сказал Рул. – Я знаю, почему ты здесь.

Она уставилась на него в полной растерянности:

– Этого не м‑может быть!

– Но я действительно знаю, – мягко сказал Рул. – Ты пришла, чтобы встретиться со мной.

– Нет, – возразила Горация. – Откровенно говоря, не п‑представляю, как ты узнал, что я здесь.

В глазах его вспыхнули лукавые искорки.

– В самом деле, Хорри?

– Нет, разве ч‑что… – Брови ее сошлись на переносице. – О, неужели Эдвард меня п‑предал? – воскликнула она.

– Нет, конечно, – ответил его светлость. – Эдвард предпринял достойную всяческих похвал – отчаянную, я бы сказал, – попытку удержать меня в четырех стенах. Полагаю, если бы я не доверился ему, он бы запер меня в собственном доме. – Он сунул руку в карман. – Я пришел сюда, Хорри, на свидание с леди, чтобы вернуть ей вот это.

На его ладони лежала круглая брошка. Горация изумленно вскрикнула:

– М‑Маркус! – Ее округлившиеся от удивления глаза встретились с его взглядом. Он с улыбкой смотрел на нее. – Значит, это ты… но к‑каким образом? Где ты в‑взял ее?

– У барона Летбриджа, – ответил Рул.

– Значит… значит, ты все знал? Знал с самого н‑начала? Но как такое может быть? Кто т‑тебе сказал?

– Кросби, – ответил Рул. – Боюсь, я был груб с ним, но не думаю, что ему следует знать о том, что я чувствую себя в долгу перед ним.

– Кросби! – воскликнула Горация, и глаза ее вспыхнули. – Знаешь, меня не в‑волнует, что он – твой кузен, Рул. Я считаю его с‑самой отвратительной жабой на всем белом свете и н‑надеюсь, что ты задушил его!

– Я так и сделал, – сказал граф.

– Очень рада слышать это, – тепло сказала Горация. – А если это он рассказал т‑тебе обо всем, то ты п‑просто не можешь знать п‑правду, потому что, во-первых, его там не было и он сам н‑ничего не знает, а во-вторых, я уверена, он выдумал какую-нибудь ужасную историю, чтобы настроить тебя п‑против меня!

– Эта задача Кросби не по силам, – сказал граф, прикалывая брошь к кружевам на корсете Горации. – Правду я узнал от Летбриджа. Но мне не нужно его или чье-либо еще слово, Хорри, чтобы убедить меня в том, что только грубая сила могла заставить тебя переступить порог дома Летбриджа в ту ночь.

– О Р‑Рул! – пролепетала Горация, и две крупные слезинки скатились по ее щекам.

Граф протянул к ней руки, но раздавшиеся снаружи шаги заставили его обернуться. В храм ворвался виконт и зачастил:

– Прошу прощения, что заставил тебя ждать, Хорри, но леди Луиза… Вот это да! Кого я вижу? – Он весьма искусно изобразил на лице удивление. – Рул! Никак не ожидал увидеть вас здесь сегодня ночью! Какая удача!

Граф вздохнул:

– Продолжайте, Пелхэм. Не сомневаюсь, у вас имеется очередное срочное сообщение, которое отправит меня на другой конец парка.

– Нет, что вы, это слишком далеко! – заверил его виконт. – Всего лишь в кабинку. Встретил леди Луизу – ищет вас повсюду, Маркус. Насколько я понял, вы ей очень нужны.

– Что меня более всего восхищает в вас, Пелхэм, так это ваша изобретательность, – сказал его светлость.

– П‑Пел, это уже не имеет н‑никакого значения! – сказала Горация, вытирая слезы. – М‑Маркус знал обо всем с самого н‑начала, и брошь была у него, и это он написал мне то п‑письмо, и теперь нам не о чем больше б‑беспокоиться!

Виконт во все глаза уставился на брошь, потом перевел взгляд на Рула, открыл было рот, тут же закрыл его и потряс головой.

– Вы хотите сказать, – пожелал узнать он, – что, пока мы с Помом выбивались из сил и из кожи вон лезли, чтобы заполучить эту чертову брошку, она преспокойно лежала у вас в кармане? Нет, черт меня подери, это уже слишком!

– Видите ли, когда вы остановили меня на Хаунслоу-Хит, я обнаружил, что не могу устоять перед искушением – непреодолимым, Пелхэм, поверьте, – немножко… э‑э… поводить вас за нос, – извинился его светлость. – Вы должны попытаться простить меня, мой мальчик.

– Простить вас? – с негодованием заявил виконт. – Вы хоть понимаете, что я не знал ни минуты покоя с тех пор, как эта брошка потерялась? Нам даже пришлось впутать в это дело разбойника с большой дороги, не говоря уже о бедной двоюродной бабушке Пома!

– В самом деле? – с интересом спросил его светлость. – Разбойника с большой дороги я, разумеется, встречал, но при этом не подозревал, что и двоюродная бабушка Поммероя тоже замешана в этой истории.

– Нет, она умерла, – коротко ответил виконт. И тут в голову ему пришла одна мысль. – А где Летбридж? – поинтересовался он.

– Летбридж, – ответил граф, – находится в Мейденхеде. Но не думаю, что вам стоит беспокоиться на его счет.

– Не стоит? – переспросил виконт. – У меня есть сильное подозрение, что завтра с утра я первым делом отправлюсь в Мейденхед.

– Вы, разумеется, можете поступать, как вам заблагорассудится, мой дорогой мальчик, – дружески ответствовал Рул, – но мне, пожалуй, следует предупредить вас, что вы найдете его светлость не в том состоянии, чтобы он смог оказать вам достойный прием.

Виконт понимающе выгнул бровь:

– Вот, значит, как! Что ж, Пом будет рад это слышать. Сейчас позову его.

– Не стоит беспокоиться! – сказал его светлость. – Не хочу показаться вам невежливым, Пелхэм, но я вынужден сообщить вам, что, на мой взгляд, вы здесь, скажем так, de trop.

Виконт перевел взгляд с Горации на Рула и обратно.

– Я вас понимаю, – сказал он. – Вы хотите остаться одни. Что ж, в таком случае позвольте откланяться. Послушайте моего совета, Маркус, и хорошенько присматривайте за этой крошкой, – сердито заявил он и вышел из храма.

Оставшись наедине с мужем, Горация метнула на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. Тот сурово смотрел на нее сверху вниз. Отчаянно запинаясь, она сказала:

– Рул, я п‑постараюсь стать той женой, к‑которая тебе нужна, и б‑больше не устраивать скандалов и не п‑попадать в неприятности.

– Ты – та самая жена, которая мне нужна, – ответил он.

– П‑правда? – застенчиво спросила Горация.

Он подошел к ней вплотную:

– Хорри, однажды ты заявила мне, что я уже стар, но, несмотря на это, мы с тобой поженились. А теперь скажи мне, дорогая, я действительно слишком стар?

– Ты совсем не старый. – Горация жалобно сморщилась. – Ты как раз в том в‑возрасте, который нужен для мужа, а я была молода и глупа, и думала… думала…

Он поднес ее руку к своим губам.

– Я знаю, Хорри, – сказал он. – Когда я женился на тебе, в моей жизни была другая женщина. Но теперь все изменилось, и для нее в моем сердце нет больше места.

– Ох, М‑Маркус, пусти меня туда! – всхлипнула Горация.

– Ты уже там, – ответил он, подхватил ее на руки и поцеловал, но не нежно, а безжалостно, да так, что у нее перехватило дыхание.

– Ой! – ахнула Горация. – Никогда не думала, что ты можешь целовать меня так!

– Могу, как видишь, – сказал его светлость. – И мне очень жаль, Хорри, если тебе это не понравилось, – я собираюсь поцеловать тебя еще раз.