Горация вновь подняла на него взгляд.

– Да, именно в этом заключалась п‑причина, – призналась она. – Дело не в том, что мне так уж хотелось п‑побыть в его обществе, Рул. И еще я п‑подумала, что, раз все будут в масках, никто ни о чем не узнает, кроме тебя. Таким образом, я лишь п‑позлю тебя, и никакого скандала не будет.

– Теперь мне все предельно ясно, – сказал Рул. – Давай вернемся к Ренела.

– П‑поначалу все было очень мило, и мне там очень п‑понравилось. П‑потом… п‑потом мы поужинали в одной из кабинок и я уговорила Роберта сыграть со мною в к‑карты. Ты должен знать, Маркус, что мне ужасно хотелось с‑сыграть с ним, а он не с‑соглашался. Наконец он сказал, что сыграет, но… но не на деньги. – Брови у нее сошлись на переносице, она о чем-то задумалась и внезапно спросила: – Рул, как, п‑по-твоему, может быть, я выпила слишком м‑много шампанского?

– Надеюсь, что нет, Хорри.

– В общем, я не могу н‑найти иного объяснения, – продолжала она. – Он сказал, что сыграет на п‑прядь моих волос, и – не буду обманывать тебя, Рул, – я согласилась! – Поскольку за ее признанием не последовало взрыва гнева, она лишь крепче стиснула спинку стула и продолжала: – Я п‑позволила ему увести себя в отдельную комнату – собственно, я сама хотела, чтобы она была отдельной, – и мы стали играть в п‑пикет, и… и я п‑проиграла. Должна с‑сказать, – добавила она, – что, хотя он самый отвратительный мужчина из всех, кого знаю, в карты он играет п‑превосходно.

– Полагаю, так оно и есть, – сказал граф. – Можно не спрашивать, разумеется, выплатила ли ты ему выигрыш.

– Я должна была. П‑понимаешь, это же был долг чести. Я п‑позволила ему отрезать один из моих локонов, и… и теперь он у него.

– Прости меня, дорогая, но ты рассказала мне это для того, чтобы я вернул тебе твой локон? – осведомился его светлость.

– Нет-нет! – нетерпеливо ответила Горация. – Ты не с‑сможешь вернуть его обратно, я проиграла его честно. П‑просто п‑потом случилось нечто куда более ужасное – хотя и не самое плохое. Он… он схватил меня, сорвал с меня маску и… поцеловал! Дальше случился настоящий к‑кошмар, Рул! Я забыла о своей м‑маске и убежала, а… а у окна стояла леди Мэссей, и она видела меня. И я знаю, что она т‑тайком наблюдала за происходящим! Теперь ты п‑понимаешь, что я устроила самый в‑вульгарный скандал, и я решила, что единственное, что я могу сделать, – это сразу же рассказать тебе все, п‑потому что, даже если ты на меня рассердишься, ты должен знать. Мне н‑невыносима мысль о том, что кто-нибудь другой расскажет тебе!

Но милорд, похоже, ничуть не разгневался. Он спокойно выслушал ее сбивчивый рассказ, а по его окончании пересек разделявшее их расстояние и, к невероятному изумлению Горации, взял ее руку и поднес к своим губам.

– Мои поздравления, Хорри, – сказал он. – Тебе удалось удивить меня.

Отпустив ее ладошку, граф вернулся к столу, стоявшему у окна, достал из кармана ключ, отпер один из ящиков и выдвинул его. Горация смотрела на него во все глаза, решительно не понимая, что происходит. Он вновь подошел в ней и протянул руку. На ладони лежал напудренный локон.

Горация ахнула, глядя на него. Потом она подняла глаза на графа, ошеломленная, не в силах произнести ни слова.

– Это м‑мой? – запинаясь, вымолвила она.

– Твой, моя дорогая.

– Но я… но… как он к тебе п‑попал?

Он коротко рассмеялся:

– Я его выиграл.

– Выиграл? – непонимающе повторила она. – Но к‑как ты мог? Кто… Рул, у кого ты его в‑выиграл?

– У тебя, Хорри. У кого же еще я мог его выиграть?

Она схватила его за запястье.

– Рул, это… это был ты? – пронзительно вскрикнула она.

– Конечно я, Хорри. Или ты думаешь, что я мог допустить, чтобы ты проиграла Летбриджу?

– О! – всхлипнула Горация. – К‑как я тебе благодарна! – Она отпустила его руку. – Но я все равно н‑ничего не п‑понимаю. Откуда ты узнал? Где ты был?

– В соседней кабинке.

– М‑мужчина в черном д‑домино? Значит… значит, это ты наступил на п‑подол моего п‑платья?

– Видишь ли, мне нужно было удалить тебя со сцены на несколько минут, – извиняющимся тоном пояснил он.

– Да, к‑конечно, – согласилась Горация. – Это б‑было очень умно с твоей стороны. А когда я в‑вернулась и твой голос п‑показался мне странным… это был ты?

– Да. Льщу себе мыслью, что я довольно удачно подражал голосу Летбриджа. Должен признать, что шум, который производили скрипки, сильно помог мне.

Горация вновь нахмурилась:

– Да, но я все равно не п‑понимаю. Р‑Роберт поменялся с тобой костюмами?

В глазах графа заплясали смешинки:

– Это был не совсем равноценный обмен. Я… э‑э… взял себе его костюм, а свой спрятал под стулом.

Горация пристально смотрела на мужа:

– И он не в‑возражал?

– Теперь, когда ты спросила, – задумчиво протянул его светлость, – я припоминаю, что забыл спросить его об этом.

Она шагнула к нему:

– Маркус, ты з‑заставил его отдать тебе к‑костюм?

– Нет, – ответил граф. – Я… э‑э… взял его без спросу.

– Взял без спросу? И он тебе п‑позволил?

– На самом деле у него не было выбора, – пояснил граф.

Она сделала глубокий вдох:

– Ты имеешь в виду, что з‑забрал его силой? И он ничего не сделал? Что с ним с‑стало?

– Полагаю, он отправился домой, – спокойно ответил граф.

– Отправился д‑домой! Никогда не слышала о б‑более трусливом поступке! – с отвращением воскликнула Горация.

– Едва ли он мог сделать что-либо еще, – сказал граф. – Пожалуй, я должен объяснить, что с ним… э‑э… приключилось несчастье и он упал в пруд.

Горация приоткрыла рот от удивления.

– Р‑Рул, это ты столкнул его т‑туда? – затаив дыхание, спросила она.

– Видишь ли, должен же я был как-то от него избавиться, – пояснил его светлость. – Он был de trop[69], а пруд располагался так удачно!

Горация отбросила все попытки сохранить серьезность и залилась звонким смехом:

– О Рул, ты б‑бесподобен! Жаль, что я этого не в‑видела! – Тут ей в голову пришла одна мысль, и она быстро добавила: – А он не в‑вызовет тебя на д‑дуэль?

– Увы, это представляется мне маловероятным, – ответил Рул. – Видишь ли, Хорри, ты – моя жена, и это обстоятельство делает положение Летбриджа двусмысленным и уязвимым.

Но она все еще не была удовлетворена.

– Рул, п‑предположим, он попытается устроить тебе н‑неприятности? – с тревогой спросила она.

– Не думаю, что он преуспеет в этом, – беззаботно отмахнулся Рул.

– Ну, не знаю, но я хотела бы, чтобы ты б‑был осторожен, М‑Маркус.

– Обещаю тебе, что обо мне можно не беспокоиться, дорогая.

На лице ее отразилась некоторая неуверенность, но настаивать она не стала, а потом резко спросила:

– Наверное, ты с‑сказал леди Мэссей, что это с самого начала б‑был ты?

Губы его плотно сжались.

– Леди Мэссей, – неторопливо проговорил он, – не доставит тебе неприятностей никоим образом, Хорри.

Она с трудом выговорила:

– Л‑лучше бы вы рассказали ей обо всем, сэр. Она… она смотрела на меня так, что…

– Мне нет необходимости говорить леди Мэссей что-либо, – отрезал Рул. – Думаю, она ни словом не обмолвится о том, чему стала свидетелем прошлой ночью.

Горация недоверчиво взглянула на него:

– П‑получается, она знала, что это б‑был ты?

Он мрачно улыбнулся:

– Она действительно знала об этом.

– Вот как! – Горация умолкла, обдумывая услышанное. – Ты р‑рассказал бы мне об этом, если бы я ничего не стала г‑говорить тебе? – поинтересовалась она.

– Буду с тобой откровенен, Хорри. Нет, не рассказал бы, – ответил Рул. – Тебе придется простить мою глупость. Я не думал, что ты сама расскажешь мне обо всем.

– Наверное, и не призналась бы тебе, если бы меня не увидела леди Мэссей, – сказала Горация. – И Р‑Роберт ничего не стал бы объяснять, потому что выставил бы себя на п‑посмешище. Но с ним я б‑больше не буду разговаривать. Теперь я вижу, что он, в конце к‑концов, вел себя не так уж п‑плохо, хотя мне п‑представляется, что он не должен был предлагать играть на такую ставку, не так ли?