— Какое там расстояние от Атки? — спросил Юра.

— Считаю, километров двести — двести пятьдесят. Дороги нет. Трасса намечается с девяностого километра, но там тракторам не пройти. Колонну поведёт старожил-Якут.

— Как предполагается организовать погрузку, ремонт машин и саней? Если на положении бедного родственника, мы больше будем простаивать в ожидании ремонта.

— Это исключено. Начальнику базы дано строжайшее указание: для колонны всё делать немедленно. Вашему уполномоченному по перевозкам/ будет дан прямой телефон лично ко мне и шифр, по которому управление связи найдёт меня в любое время суток. Но я думаю, что в этом не возникнет необходимости.

«А кому это надо?» — подумал Юра и спросил, когда будет оформлено назначение.

— Сейчас же. Давайте фамилии и вызывайте сюда. Я дам все установки.

Колосов посмотрел на Краснова и назвал Глушкова. Тот согласно наклонил голову. Заместителем он предложил Куликова, которого все почему-то звали Питером.

Краснов сразу согласился.

Станция вызвала Магадан. Павлов взялся за трубку.

— Мне квартиру начальника милиции полковника Кедрова. Это ты? Спишь, наверное? Ну ничего, успеешь отоспаться. Садись в свою машину, погрузи на складах пятьдесят пар резиновых сапог и лично доставь на «Мальдяк». Об исполнении доложить мне на Атку. Всё понятно? Хорошо.

Он постучал по рычагу и попросил соединить Его с начальником политуправления.

— Полковник, как всегда, спит? Ну ничего, пусть разомнётся. Полковник? Надо организовать колонну машин с продовольствием на север. Да, да, прошу заняться. Партийную конференцию? А зачем? Проведём хозяйственный актив.

— Товарищ начальник Дальстроя, может быть, можно трактористов не вызывать? Они на трассе, на дровозаготовках, — предложил Колосов.

— Раз на трассе, то зачем? — Павлов встал.

— Вы бы отдохнули пару часов, — поднялся и Краснов.

— Отдохну в машине. Теперь не до сна.

Он вышел.

— Почему он, Михаил Степанович, подмял всех под себя? Это же неправильно?

Краснов усмехнулся и не ответил…

Колонна с Атки выходила на рассвете. Когда подъехали Колосов и Краснов, трактора отходили от заправочной колонки и выстраивались за посёлком. Впереди верхом Якут.

Юра вгляделся.

— Гермоген! — закричал Юра.

— А, Юлка? — Якут спрыгнул с седла и протянул руки. Они обнялись.

— Как же ты решился, друг? Ведь года?

— Я теперь колгоз. Моя понимай много Есть, — тыкал себе в грудь старик.

Подошёл Краснов и поздоровался.

— Спасибо тебе, старина, выручил. Ну как, проведёшь колонну?

— Да, да. Олески ходи Есть. Стальной олеска тозе ходи будет.

— Трогаем, — донёсся голос Глушкова.

Старик забрался в седло и, погоняя оленей, поехал вперёд.

Странно было видеть далеко растянувшуюся по распадку колонну, а впереди верхом на олене Якута. Но вот колонна свернула. Скоро скрылись и два последних домика на санях, оставив за собой в снегу глубокую траншею. Позёмка уже торопилась сравнять след, как бы вычёркивая из памяти поход людей в новый промышленный район.

— А Павлов обещал и не приехал? — заметил Колосов. Он и сам не понимал, почему это вызывало у него удовольствие. Словно дало осечку ружьё соседа-охотника, стреляющего без промаха.

Краснов толкнул Его в бок и показал на дорогу. Не доезжая посёлка, на трассе чернела машина. А на обочине, расставив ноги, в распахнутой шинели наблюдал/ за колонной высокий человек…

По пути решили завернуть на среднеканскую группу приисков. У Стрелки их обогнала машина.

— Павлов, — выглянул Юра в дверку.

— Ну и что же? Он носится как ветер. За ним не угонишься и от него не уедешь, — усмехнулся Краснов и, надвинув на глаза шапку, задремал.

Вечерело. Добрались до посёлка. В посёлке темно, только в конторе Едва мерцают свечи. Краснов послал Юру узнать на электростанцию, в чём дело, а сам пошёл в кабинет начальника прииска. Юра вошёл через запасной вход. Молодой парень сидел верхом на локомобиле и накручивал на предохранительный клапан резиновую полосу из автомобильной камеры. Он закрывал красное мокрое лицо локтем и, ругаясь, торопил:

— Да скорей же, черти. Прорывает, не удержать.

— Держи, Ванька. Держи, сейчас…

В дверях мелькнула шинель Павлова, и Его высокая фигура остановилась против парня, у самого локомобиля.

— Уйди к… матери, — заорал истошно парень, — Вырвет резьбу, ошпарит, как псину… — И, увидев, что тот продолжает стоять, толчком ноги отбросил Его с помоста.

Павлов встал у стены. Принесли прокладку. Парень набросил на голову телогрейку и наклонился над клапаном.

— Ванюша, осторожней. Пропадёшь, Если вырвет, — тихо проговорил машинист, подавая ключи.

— Да мне-то что? Вот ты подальше… — Парень повернул гайку. Клубы пара вырвались к потолку.

Укатает парня, как пить дать. Видно, заключённый. Одно слово — и всё, пожалел Колосов парня.

Пар свистел уже не так свирепо. Парень Ещё повозился немного и радостно заорал: —Кончики… Давай огонь в топку…

Кто-то распахнул двери. В завесе пара показался человек. Он нёс на лопате красные угли. В топке вспыхнуло пламя. Протянуло ветерком-сквознячком, и всё стало видно. Парень всё Ещё продолжал крепить. У стены так же недвижимо стоял Павлов. Стрелка манометра тихо поползла вверх.

— Давай включай! — крикнул парень. Включили рубильник, вспыхнул свет. Парень вытер рубахой лицо и улыбнулся. Но тут Его взгляд упал на начальника Дальстроя. Он сразу обомлел.

— Вы? Значит, это я вас так? Гражданин начальник…

— Всё починил? — спросил Его тот совсем незло.

— Ага…

— Вас могло ошпарить, гражданин начальник. Парень не намеренно, — заступился за него машинист. — Да в такой горячке, не приведи господь под руку попасть…

— Правильно, гоните всех к чёртовой матери, кто сунется. Тут сердце прииска, — перебил Павлов и, не попрощавшись, вышел.

Парень обрадованно пояснял:

— Вот же подвернулся, сатана. Надо же так! Я-то, братцы, подумал: всё, крышка…

…Павлов встал из-за стола и вынул часы. Было четыре утра.

— Теперь отдохнём, — проговорил он устало, снял доху со стены и бросил в угол. — Хорошо бы кружку чая и кусок хлеба. Может, найдётся. — Его глаза остановились на начальнике прииска, молодом лейтенанте.

Тот растерянно топтался и украдкой поглядывал на Краснова.

— Может быть, ко мне? Дома дирекции нет. Так что, Если нет других причин, милости прошу.

— А что, у тебя много свободного места?

— Хватит на всех. Четыре комнаты, кухня. Тепло. Просторно.

— Это что, белый домик в пять окон? Семья велика? — Павлов снова поднял глаза на лейтенанта, и Его брови поползли вверх.

— Вдвоём с женой. Так что не беспокойтесь.

— А отдельная свободная комната найдётся?

— Совсем маленькая, в бараке. Жду начальника буровзрывных работ с семьёй.

— А где у тебя живёт горнадзор?

— Да как сказать. Прииск новый. Так, по уголкам…

— Ну вот что, лейтенант. Спать мы будем тут, но ты немедленно переберёшься с женой в комнату барака. А в домике разместишь семью и горнадзор. Когда устроишь других, сделаешь и себе квартиру…

— Когда перебираться? — совсем растерялся лейтенант.

— К утру. Ну, спокойной ночи. — Павлов стал устраиваться на полу. — Краснов, давай устраивайся рядом, поместимся, да и ты с краю, — кивнул он Колосову и лёг.

— Я принесу матрацы, одеяла, — захлопотал лейтенант, не зная, как себя вести.

— Поздно. Надо спать.

— А чай?

— Утром.

Начальник прииска тихо вышел. Павлов закрыл глаза. Краснов подбросил в печку дров, выключил свет и лёг.

Юра не спал. Чёрт знает что за человек этот Павлов. Получил пинка и хоть бы что. Ни за что ни про что выставил начальника прииска из квартиры. Хоть бы старого колымчанина, а то такого же чекиста, присланного наркомом…

В свете печи было видно суровое лицо. Брови Павлова шевелились даже во сне. Он спал чутко и открывал глаза от любого шороха. Краснов спал крепко.