Затарахтели моторы, трактора заскребли гусеницами. Всплыли зелёные льдинки, трос натянулся, показалась облицовка радиатора, а скоро вылез и трактор.

— Пошла, пошла… — кричал Аркадий. Трактористы тянули машину подальше от опасного места…

В верхнем течении Оротукана бурными потоками сбежал снег. Горняки спешили с промывкой, торопилась и северная природа. Зазеленела сразу трава. На полярных берёзках лопались почки. Хвоя лиственниц обсыпала лес. Солнце припекало уже по-летнему.

С рудника «Кинжал» на прииск «Торопливый» Краснов с Берзиным пробирались верхом на лошадях. Тёплую одежду пришлось отправить на Усть-Таёжную, где их дожидался «роллс-ройс». В мягких фланелевых куртках было особенно приятно чувствовать прелесть раннего лета. Так и казалось, что всё тело впитывает в себя запахи и свежесть пробуждающейся тайги.

Берзин был настроен благодушно. Все прииски отлично справились с горноподготовительными работами и приступили к массовой промывке. Дальстрой вступил в новый этап работы. Пять лет напряжённого строительства — и создана база для развития многоотраслевого хозяйства Колымы.

Тропинка сбегала на приисковую дорогу. Солнце легло за вершину перевала. Над тайгой всплывала голубая пелена дыма. Уже доносились через лесок удары топора и тихое постукивание движка. Скоро должен был показаться посёлок участка «Арик».

Столько Ещё дел! Берзин мечтал связать все дороги с основной трассой. Вот где настоящая работа. Он представил дорожников, пробивающих в скалах новые дороги на Берелёх, Теньку, Аркагалу. Еще год — и берелёхское, тенькинское золото пойдёт для нужд страны. А там Индигирка, Яна, Чукотка. Будет страна могучей и богатой, будет изобилие и счастье у людей, и в этом немалая заслуга коллектива строителей Дальстроя…

В стороне от дороги стояло несколько тракторных саней и рядом под ветхим навесом Ящики взрывчатки. Накренившиеся хилые столбики, обнесённые в три нитки колючей проволокой, производили жалкое впечатление.

— Бесхозяйственность кому-нибудь может стоить жизни, а Если в посёлке ещё найдутся мальчишки? Пройдёмте посмотрим, — предложил Берзин Краснову, слезая с седла.

Они привязали лошадей к дереву и, переступая через зыбкий кочкарник, тихо пошли к складу.

У проволочной загородки из кустов их окликнул ленивый голос.

— Кто идёт? А ну стой! Тут не положено, дорога внизу!

— Свои, свои… Мы из управления Дальстроя. Вот посмотрим, сколько у вас в запасе взрывчатки, и сразу уйдём.

— Стой, говорю, не положено! А то смотри мне! — уже строго крикнул голос.

— Да тут кругом открыто, подходи и бери, — отозвался Берзин.

— Потому и охраняем. А ты попробуй, пройди. Я тебе так посмотрю, сукин ты сын. А ну, ложись! — Из кустов с собакой на поводке вышел старик и с таким решительным видом вскинул берданку, что Берзин рассмеялся. — А ну, живо на траву, товарищи проверяльщики. Знаем мы таких. А кто вы, не моё дело. Придут старшие, разберутся.

— Да ты что, Михеич? Неужели не узнал? Я Краснов, а это… — хотел было объяснить Михаил Степанович старику, но тот не дал и договорить.

— Ложитесь, хорошие мои! — заорал он визгливо и неожиданно выпалил вверх. — Плохо слышу я, да и не разгляжу. Разве добрые люди прячутся по кустам? — Он снова вогнал в ствол патрон. — Милости прошу в мою хату, а тут не можно. Так что прошу! — Он положил палец на спусковой крючок и стал наводить мушку на грудь Берзина.

— А ведь придётся ложиться, — засмеялся тот весело и сел на сырую кочку. Опустился и Краснов.

— Да ведь это же, Михеич, начальник Дальстроя, — пытался он утихомирить старика.

— Не знаю, не знаю, милый. Все вы тут начальники Дальстроя. Так мне приказано. А Если и впрямь Эдуард Петрович, тем хуже для него. Пусть не ходит, где не положено. Порядок он небось знает, никак сам Его установил, — ворчал старик, отвязывая пса. — Теперь собачка, постережёт. Пошевелитесь, не обессудьте. — Он спустил собаку, та в несколько прыжков скрылась в кустарнике и затаилась за спинами.

— Пока вызову старшого, вам придётся посидеть.

— Молодец, честное слово, молодец, — развеселился Берзин, — И собака хороша. Затаилась — и попробуй пошевелиться. — Он нарочно приподнялся. Донеслось предупреждающее рычание.

— Хитрый старик, прикидывается, что не слышит и не видит, а разобрал всё до последнего слова— усмехнулся Краснов, — Сделал вид, как будто и верно не узнал. А вот наступит осень, он снова мелкокалиберку за плечо и на всю зиму в тайгу…

— Высокое чувство долга и ответственность за порученное дело — вот что сглаживает нашу организационную неразбериху и ошибки. Отличный старик. Настоящий солдат революции. — Берзин замолчал.

Донёсся топот, и скоро показался верховой. Он проскакал к будке, спешился и пошёл вниз вместе со стариком. Сторож позвал собаку.

— Ну, милые. Теперь можете подниматься.

Заместитель начальника прииска напустился на старика.

— Да глаза у тебя Есть, чёрт старый! Кого ты додумался положить?!

— Он честный человек и хорошо выполняет свои обязанности, — заступился Берзин. — Это вам от меня лично. — Он вынул серебряные часы и протянул их теперь действительно растерявшемуся сторожу. — А от Дальстроя будет отдельно.

— А вам, товарищ Иезак, будет выговор в приказе, — повернулся Берзин к заместителю начальника прииска. — Разве нет у вас средств и сил сделать настоящий склад? Любую бригаду снимите с горных работ, и за пять дней она срубит настоящее помещение, проходную. Сделайте и забор.

В шести километрах от устья Оротукана открылся новый прииск «Утёсный». Показались отвалы, а потом синий дымок над кустарником и опущенная стрела экскаватора. Прииск был небольшой, золото лежало в пойме реки.

Ян остановился на обочине дороги. Неожиданно спряталось солнце и хлынул ливень.

Берзин и Краснов бросились к экскаватору. Люди, не обращая внимания на ливень, продолжали выпрессовывать пальцы башмаков и переносить звенья с задней стороны кабины вперёд, сцепляя их в полотно.

— Кончайте, промокнете, — крикнул им Краснов.

— Некогда, товарищ начальник. Развезёт, тогда и за неделю не доберёмся. У нас обязательства, — строго ответил замазанный маслом молодой парень и тут же, забравшись в кабину, уселся за рычаги. Двое с ломиками в руках встали у гусениц.

Металлическая махина дрогнула, заскрежетала звёздочками по разостланным лентам и, сдвинувшись метров на пять, остановилась. Парень спрыгнул на землю, застучали кувалды. Башмаки переносились и укладывались в ленту впереди.

Берзин молча наблюдал за экскаваторщиками, не совсем понимая смысл их работы. Когда ленты снова были разостланы впереди, он спросил, что они делают.

— Как что? Едем на другой участок. Башмаки развалились. Вот они, — показал парень на оборванные проушины. — Не работа, а чёрт знает что. Вот так третьи сутки.

— Та-а-ак. А когда же намерены добраться?

— А вот посчитайте. Каждый башмак весит семьдесят килограммов. Ширина Его шестьдесят сантиметров. На каждый километр надо перетащить вперёд на обе ленты около трёх тысяч башмаков, не считая пальцев и кувалды. А гнать Ещё километра полтора. Египет. Говорят — немцы, немцы, а машина дерьмо. Трубы текут, ходовая часть как сахар. Не по асфальту, а в болотах да на валунах приходится ковыряться. Небось золотом плачено?

— Ты меньше болтай, — одёрнул Его пожилой мужчина. — В восемнадцатом в лаптях, да одна винтовка на двоих. И воевали, да Ещё как. Управимся и тут. Не всё сразу, — И уже к Берзину — Тяжело, конечно, но знаем, что нет. Вы бы, товарищи начальники, подумали о ремонте. Обломки-то мы все соберём. Может, чего там подковать, подварить, да и снова получится башмак. Не дело, когда такая машина без ног. Разве она столько могла бы переработать кубажа?

Краснов поднял оторванную проушину и внимательно разглядывал.

— А что? Поручить нашим комсомольцам. Честное слово, сделают. Эдуард Петрович, нужны молоты и серьёзная ремонтная мастерская. Как видно, никто нам не поможет. Сами, сами — вот что обеспечит успех.