— Ну как же, как же, — спохватилась она. — Спасибо, Юра, что напомнил. Если можешь, прямо с утра. Сегодня во что бы то ни стало подготовлю всё.
— Спасибо-то не за что, — засмеялся он весело. — Не думай, что я такой уж заботливый. Мне нужен шестой том Ленина.
— Ты сможешь зайти ко мне домой ровно в восемь или лучше встретимся у клуба.
— Договорились.
Юра положил трубку, Татьяна сразу пошла в столовую. Ровно в восемь они встретились у клуба и пошли к ней. Дверь открыл высокий, худой человек, со странно выпученными главами. Он как будто что-то проглотил и теперь, улыбаясь, вытягивал шею:
— Вот и хозяюшка. Мы так и не познакомились. Величают меня Казимир Павлович Грибовский. Может быть чайку или сбегать в буфет? — захлопотал он.
— Спасибо, не беспокойтесь. Я привыкла все делать сама.
— А ваш кавалер, может, чего прикажет?
— Прекрати рассыпаться. Сказали нет — и всё, — резко оборвал Его Юра.
— Мне уйти? — донеслось Ему вслед многозначительно.
— Дурак, — вспыхнул парень и закрыл дверь. — Вот же сволота. Ты не находишь?
Татьяна придвинула стол к полке и принялась перебирать книги.
— Раз прислали, значит, человек надёжный. Да мне-то, собственно, что, приехала, переночевала — и снова на прииск.
— Дай вам бог любовь да радость. Ключики-то на столе будут, а спрятать куда, вы уже знаете, — снова прозвучало из кухни, и тут же хлопнула дверь.
— Это, Таня, тип. Ты скажи, пусть заменят.
Она не ответила. Когда они уже выходили, зазвонил телефон. Татьяна подняла трубку. Лицо Её разрумянилось, вся она светилась.
— Таня, ты сегодня такая счастливая. Уж не влюбилась ли? — пошутил Юра.
— А почему бы и нет? А хорошо, Юра, вот так работать, любить, радоваться. — Немножечко сомневаться и даже вздыхать, но в душе верить, — Она закрыла дверь и уже на улице спросила — Ты куда?
— Женю давно не видел, да заодно, может, удастся послушать Москву. Я отдал ей Колькин приёмник. А ты?
— В библиотеку. Осталось последнее — закончить с книгами, — Она отошла на несколько шагов и, оглянувшись, крикнула — Утром обязательно позвоню.
— Ну давай!
Уже смеркалось. В воздухе плавали первые пушинки. Домики, посёлка совсем прижались к сугробам, уныло выглядывая из-под нахлобученных белых шапок/ жёлтыми пятнами окон.
В обед к мастерским подкатила лошадь, запряжённая в санки. Культяпый набросил петлю вожжей на конец оглобли и забежал в кладовую. Теперь он обслуживал уголовный розыск и постоянно находился в здании райотдела.
Колюха обтёсывал ручку для метлы. Увидев Культяпого, он нахмурился.
— Ты что, в кусты?
— Дурак… — усмехнулся Культяпый. — На прииск «Разведчик» за уполномоченным. Иди, подколоти что-нибудь для понта, потолкуем.
— А-аа… — промычал Колюха. Не глядя, взял Ящик с гвоздями и вслед за Культяпым вышел к подводе. — Местечко у тебя тёплое, всё может случиться…
— Кретин. Всё идёт лучше не надо. У меня не меньше причин, — Культяпый не договорил и беззвучно усмехнулся — Барахло на «ПЯтилетку» так, чтобы след туда, — к Лёнчику, Золотой знает, будет ждать у насосной. Пропуск получил?
На лице Колюхи мелькнула улыбка.
— Готово. Повезу на базу заправлять инструмент. Ты что, не учить ли меня собрался? Да ладно, теперь не до счетов. На Золотого можно положиться? Не завалит? Смотри…
Культяпый сплюнул на снег.
— Куда денется? Теперь всё сделает, как скажем, и не пикнет.
— Это дело, — одобрительно бросил Колюха. Ещё раз осмотрел санки и, собрав инструмент, ушёл в помещение. Культяпый тут же уехал.
Скоро поЯвился дневальный Грибовский. Он привёз на санках тумбочку для ремонта. А в кладовой вытащил из неё мужской костюм, рубашки и другие вещи. Колюха свЯзал вещи в узел и отдал дневальному.
— Это всё? А как под расчёт? — Грибовский был недоволен.
— Ну ладно, ладно. Хотя небольшая заслуга открыть дверь и уйти до утра. Да ещё на чужой сармак короля за бороду тянуть. Возьми. — Колюха вынул из кармана пачку трёшек и бросил на верстак. Твоё дело с краю, ничего не знаю, и всё. Только так, чтобы не спугнуть. Придумаешь что-нибудь. Геологи не скоро вернуться. Если чего не успеем, подчистим после. Ты всё понял?
Грибовский заморгал глазами, и его большой кадык задвигался, как челнок. Он, видимо, силился что-то сказать. Но Колюха притЯнул Его за рукав.
— Смотри, паскуда, Если чего… — Он не закончил и оттолкнул Грибовского. Дневальный подхватил санки да скорей в проходную.
У водонасосной Колюху ожидал Золотой. Он для видимости очищал снег. Колюха вошёл в будку насосной. За ним проскользнул и Золотой.
— Ты уразумел всё? — спросил его Колюха и тут же передал узелок, пакет и, сбросив шубу, снял с себя синий бостоновый пиджак.
— Узел на «Пятилетку» парням. Остальное тебе.
Золотой напялил пиджак и рассовал все свёртки по карманам.
— Игра большая, тут всё надо по нотам. Важно, чтобы тебя взяли сегодня и не позднее. одиннадцати вечера. Не сумеешь, напутаешь, учти, голова одна. О деле заявишь, когда тебе стукнем. Тверди одно: цель — ограбление. Причины — проигрыш. Показания давай, документы не подписывай, понял? Остальное узнаешь в камере.
Золотой вытащил бутылку и, потянулся к горлышку. Колюха ударил его в грудь и вывернул руку.
— Не дури. Завалишь дело, пожалеешь. Тебе это хозяйство потребуется, будет больше веры, — показал он на бутылку.
Золотой выругался и спрятал её за пазуху.
— Втравил ты меня, Жаба, в грязное дело…
— Захлопнись, гад, — перебил его, Колюха и спокойно пояснил — Не хлюзди, тут немного красивой игры. Ну, осудят, а ты обжалуешь. Вынудили на показания и всё такое, и раскроешь карты… Тут верное дело — взяли на день раньше. А мы тем временем все кончики в воду— и разлюли-малина. Но Если что — расчёт будет страшный.
Золотой поёжился. В глазах Его мелькнул страх. Он опустил голову и взялся за ручку двери.
— Иду. Но погоришь, жаба, не приду и плюнуть на твой гроб, — проговорил он скороговоркой и, шарахнувшись, вышел…
Заведующая библиотекой Нина Андреевна принесла большую стопу книг и положила на стол.
— Ну, Танюша, кажется, всё. Теперь упакуем, да и пора по домам; скоро час. — Она стала увязывать книги.
Татьяна сделала в каталоге последние записи и принялась складывать упакованные книги в уголок.
— Нина Андреевна, пусть полежат до завтра. Если не зайду с утра сама, выдадите водителю. — Таня забросила руки за голову, закрыла глаза. — Что-то устала.
Действительно, лицо Её побледнело, стало печальным.
— Не заболела ли ты, милая. Давно пора в отпуск. Ну поехала бы, отдохнула.
Татьяна сняла с вешалки шубку и подошла к окну. Уличные фонари потухли и сгустившаяся темнота окутала посёлок. Только кое-где Ещё светились одинокие окна да над зоной лагеря висел жёлтый круг света. Шёл снег.
Нина Андреевна открыла дверь, и они вышли.
На улице было тихо, даже снег не хрустел под ногами. Из-за клуба появились двое и, пройдя вплотную, свернули за домик. Где-то сразу залилась лаем собака и так же неожиданно стихла.
Свет в квартире Маландиной не горел, но железная труба печки весело помахивала рыжим хвостом дыма.
Женщины расстались. Только Татьяна собралась постучать в дверь, как та, к Её удивлению, неожиданно распахнулась, и перед ней с поленом в руках появился дневальный.
— Вот и вы, милая хозяюшка. Идите отдыхайте, дома тепло, а я ещё повожусь с дровишками. Трудно стало нынче, всё тайком да вечерком. Так что вы наружную дверь не закрывайте. А уж если я скрипну или стукну, прошу извинить. Тут ничего не поделаешь.
В комнате действительно было тепло. Соседи, как видно, спали, она так и не видела геологов ни разу. А может быть, они в командировках. Немного страшновато в пустой квартире, да Ещё со слащавым дневальным. Но ничего, щеколда хорошая, а в случае чего, можно постучать другим соседям через стенку, услышат. Она разделась, легла.
Скоро снова весна, промывка, а там отпуск на материк вместе с Игорьком.
