В облаках пыли Саша успел рассмотреть броню, которая стояла немного в стороне от площадки. Это были две БМП и БТР. Наверняка, это принадлежало теперь ему, как преемнику Кадаева. Возле техники, в тени от неё, сгрудившись, чтобы хоть как–то укрыться от несущейся пыли, сидело около десятка человек. Один же стоял в стороне на широко расставленных ногах. На человеке была зелёная майка, облизавшая худое загорелое и жилистое тело под напором воздуха, прыжковые, десантные, штаны, облегающие мощные, тренированные постоянным хождением по горам, ноги. Жёсткий «ёжик» бесцветных волос прочно топорщился вверх, не обращая ни малейшего внимания на разгул воздушной стихии вокруг. По тому, как твёрдо и упрямо стоял этот человек на одном месте, как по–особенному держал оружие, — на опущенных руках, как штангист штангу перед решительным толчком, — было видно, что это важная персона в местных краях. Начальник одной из пограничных застав — решил Александр, и, подхватив свои пожитки, пошёл к этому человеку. Он видел, как Гектор вытянул из салона туго набитый вещмешок и бегом отнёс его к этому же человеку. Приблизившись головами вплотную друг к другу, они о чём–то быстро переговорили, пожали друг другу руки и Гектор, в три прыжка подскочил к Александру, охватил его за плечи, приблизил к себе.
— Это наш мужик. Можешь доверять ему полностью. Вы подружитесь. Давай, друг, Санёк, живи, воюй и береги себя! Я поскакал дальше. Держись подальше от лунатика. Как тебя величать по коду?
— Поручик.
— Держи краба, Поручик. Свидимся, даст Бог, через пару недель.
Они пожали друг другу руки, сухо, сильно и со смыслом, который не передать словами или другим способом, мол, держись, старик.
Едва Гектор вскочил в вертолёт, тот, избавленный от груза, подскочил ужаленным гигантом в выжженную высь, и, отплёвываясь тепловыми ловушками, быстро скрылся за ближайшим хребтом. Лёгкий ветер из долины был пропитан речной свежестью. Он легонько обдувал людей, сносил к горам, вслед за вертолётом неспокойную пыль, вой турбин. На долину навалилась тяжёлая непривычная тишина.
Эта было та самая база снабжения, которую Александр видел на карте в кабинете начальника штаба бригады, подполковника Степанова. На его карте этот пункт не был обозначен, как и многое из того, что существовало на самом деле, но на карты не наносилось из соображений безопасности. База находилась на равном удалении от двух пограничных застав, N1 и N2, и была постоянно обитаемой. Солдаты таджикской армии обслуживали её и несли постоянный боевой пост. Она стояла практически в центре широкой долины, на самом высоком, но пологом холме. Со стороны Таджикистана долину подпирали горные кряжи, а со стороны границы её подмывала река Пяндж. Отсюда, сквозь развалы меж холмов и сопок проглядывали далёкие серебряные лоскуты этой реки, сейчас бурной и разлившейся, по причине весеннего таяния льда и снега в горах. Где–то в стороне, далеко у реки, как знал Александр, по правому берегу проходила узкая трасса на Хорог. Но для снабжения двух застав, через эту базу, использовали авиацию, вертолёты. Степанов сказал, что вертолётчики предпочитают не летать на заставы, близко расположенные к государственной границе. В этом году два Ми‑8 были атакованы переносными зенитно–ракетными комплексами с сопредельной стороны. Мастерство пилотов позволило избежать трагедий, но не всегда так везло. Были и потери.
Очень редко, съезжая с трассы и двигаясь по плохой, разбитой и часто размытой дороге, сюда добирались автомобильные караваны, доставляющие оборудование, запчасти и драгоценное топливо для бронетехники и генераторов. Но это было так редко, что было скорее исключением, чем правилом. Снабжением по земле занималась дружественная таджикская армия, но по причине частых нападений на конвои, грабежей, добровольных поставщиков среди служащих таджиков не было. Все хлопоты по обеспечению пограничных застав на себя взяла авиация. Был специальный вертолёт–заправщик, доставлявший сразу большое количество горючего и смазочных материалов. Штурмовая авиация, те же «шмели» с блоками НАР на подвесах, а также Ми‑24, обеспечивали огневое прикрытие застав с воздуха. Немного дальше от этой широкой и большой долины, находилась ещё одна, поменьше. С неё осуществлялось артиллерийское огневое прикрытие. Там, в постоянной боевой готовности, находился артдивизион самоходных артиллерийских установок. Его расположение позволяло обеспечивать огнём сразу четыре заставы. Сами же погранзаставы были усилены мотопехотными подразделениями, такими вот ротами, одной из которых прибыл командовать Александр. Его предупредили, что на границе редко какая ночь бывает спокойной. Ранее он никогда не был в настоящем бою, если не брать в расчёт один случай, когда будучи курсантом на четвёртом курсе училища, он участвовал в поиске и задержании солдат, самовольно покинувших расположение части с оружием в руках. Беглецов блокировали в горах под Чарваком. В перестрелке были ранены офицер комендатуры и милиционер, один из дезертиров был убит взрывом гранаты, второй — контужен. Тот случай вряд ли можно было назвать сколь–нибудь значимым боевым столкновением, несмотря на жертвы. Солдаты были неопытными первогодками. Здесь же через границу, с грузом наркотиков, оружия и контрабанды шли опытные люди, душманы, отточившие своё мастерство за годы войны в Афганистане. Это был серьёзный и очень опасный противник, не знающий пощады, не ведающий о милосердии и плевавший на законы любых держав в собственном стремлении к наживе.
Сама база представляла собой врытый в землю оборонный комплекс. Змейка окопов опоясывала большой периметр, внутри которого, и за ним, были вырыты капониры, где крытые, где нет, в которых, собственно и находилось всё необходимое для снабжения баз. Александр, проходя по краю окопов, видел, два некрытых капонира, где плотными рядами стояли бочки с горючим и машинным маслом. Немного дальше от окопов, внутри периметра базы он заметил две миномётные позиции.
Также от его взгляда не ускользнули четыре пулемётные точки. Самих пулемётов не было видно, но в одном из окопов он приметил станину с АГС, а рядом с ним «бачки» с гранатами. Огневые точки были большей частью перекрыты и обставлены ящиками из–под артиллерийских снарядов, наполненных грунтом и камнями. Кое–где из земли торчали закопчённые жестяные трубы. Там наверняка были оборудованы жилые землянки. Возле одной из них, вытянувшись вверх на добрых полтора десятка метров, торчала телескопическая штанга антенны радиосвязи. Все окопы были связаны между собой ходами сообщений и вырыты в полный профиль. На дне были оборудованы гранатоулавливающие ямки. По всему было видно, что к организации базы подошли с умом и по всем правилам военного дела. Окинув взглядом округу, Александр пытался определить признаки былых боев. Но вокруг была лишь степь, поросшая малорослой и жиденькой травой, кое–где пробитой какими-то миниатюрными белыми и жёлтыми цветами. Местами, ярко–жёлтым цветом горели полянки одуванчиков. Несмотря на немилосердное солнце, здесь было не так жарко, как на базе бригады. От далёкой реки дул свежий бриз. После полёта постепенно восстановился слух, и в шепчущей тиши, Александр расслышал птичьи трели. В нос лез приятный запах из смеси жареного мяса и дыма. Немного поодаль несколько таджиков копошились у дымящегося, большого самодельного мангала. От одной мысли о шашлыке рот Александра наполнился слюной.
Новобранцы сгрудились возле своих термосов и ящиков, словно бараны перед убоем. Солдат, которому досталось кулаков сразу по прибытию, скрючившись стоял на коленях, охватив руками живот. Проходя мимо них, Александр сделал вид, что не замечает солдат, но увидел, что у пострадавшего разнесло левую скулу, и отёк вот–вот должен был закрыть глаз. Судя по всему, этому несчастному выбили зуб, но по тому, как он держался за живот, стоило полагать, что эта часть тела могла пострадать серьёзнее.
«Арабы» Супруна держались также обособленно. Они отошли в сторонку, присели на корточки, снова уложив винтовки на сгибы локтей, и медленно сканировали своими зеркальными очками всё вокруг происходящее. Несколько таджиков вылезли из окопов в том месте, где их собратья избили «духа» и что–то возбуждённо обсуждали на своём родном языке. Можно было не сомневаться, что этот случай их немало развлёк, и они чувствовали себя героями.
