— И в праздники.

— Теперь скажи, как ты раскаиваешься в том, что сделал.

— Раскаиваюсь.

— Как раскаиваешься?

— Очень.

— Очень-очень? — уточнил я.

— Да. Очень, очень, очень раскаиваюсь!

Я поставил его на пол и наблюдал, как меняется цвет его лица — с малинового на обычный.

— Ха-ха, — вдруг запел он, кривляясь. — А я всё время держал за спиной скрещённые пальцы. Так что всё, что я наобещал, — неправда! Ха-ха-ха! — И он снова выбежал за дверь.

Я помотал головой.

— Ню-ню! — сказала Тутси. И швырнула на пол плошку с хлопьями.

— Чего это ты подскочил в такую рань? — спросила мама спустя час. Она куталась в халат и зевала.

— Долгая история, — вздохнул я.

— Что ж, денёк чудесный. Жаль тратить время на сон. — Она налила Тутси молока. — А где Фадж?

— На улице, с Черри.

— Он ранняя пташка.

— Ранняя пташка червячка клюёт.

Мама кивнула и приготовила себе кофе.

Я пошёл к Алексу.

— Давай сегодня сделаем что-нибудь классное, — сказал я.

— Например?

— В том-то и беда, — говорю. — Не могу придумать.

— Можем накопать червяков для миссис Малдор, — предложил Алекс.

— Нет, для червяков ещё слишком рано. Я ей сказал, что самыми жирными они будут ближе к осени.

— Ну, тогда… что тогда?

— Надо подумать, — сказал я.

Следующий час мы провели перед телевизором, глядя тупые мультфильмы. В середине «Человека-паука» меня осенило.

— Как насчёт пикника? Отличный день для пикника.

— А где мы его устроим? — спросил Алекс.

— Не знаю.

Алекс вскинул голову.

— Может, на озере? Будем есть и смотреть, как тренируется университетская команда по гребле.

— Да, классная идея, — обрадовался я. — А что у тебя есть из еды?

— Скорее всего, ничего. Мама как раз в субботу ездит за покупками. — Мы пошли в кухню, Алекс открыл холодильник. — Так и есть, — сказал он, захлопывая дверцу. — Пусто.

— Папа закупается по пятницам, — сказал я. — Пошли поглядим, что есть у нас.

У нас дома нашлась холодная курица, помидоры, ржаной хлеб, свежие фрукты и замороженный лимонад.

Я принялся сооружать бутерброды, Алекс наполнил термос лимонадом.

— Не забудь соль, — сказал он.

— Точно. И майонез.

— Майонез нельзя класть в бутерброды, когда идёшь на пикник, — возразил Алекс.

— Почему это?

— Всё запачкает. К тому же от него может тошнить.

— Кто это сказал?

— Мама однажды отравилась в походе картофельным салатом.

— Но у нас не будет картофельного салата.

— Это из-за майонеза в салате, — пояснил Алекс.

— К тому же мы не в поход идём, а просто к озеру, — сказал я.

— Не хочу никакого майонеза, — твёрдо сказал Алекс. — Ни капли.

— Ладно. Хорошо, — сказал я и намазал майонезом свои два куска хлеба.

— И не забудь соль.

Я взял солонку с подставки, подержал в руке, а потом сыпанул немного Алексу на волосы, просто из вредности.

— Очень смешно, — оскалился он, тряся головой.

Хлопнула входная дверь: вернулся Фадж с Черри. Пёс ринулся к миске с водой и принялся жадно лакать.

Фадж огляделся.

— Что это вы делаете?

— А на что это, по-твоему, похоже? — спросил я.

— Готовите еду, — сказал Фадж.

— Угадал. Собираемся на пикник.

— Мы идём на пикник? — обрадовался Фадж.

— Не мы. А только я и Алекс.

— Где вы устраиваете пикник?

— На озере.

— Я тоже пойду.

— He-а, не пойдёшь, — сказал я.

— Почему это?

— Тебя не звали, вот почему.

— Но мне нравятся пикники. И озеро нравится.

— Да, жизнь — сплошные огорчения.

— Я же извинился, помнишь? — сказал Фадж.

— Ага, — говорю. — А ещё сказал, что держал за спиной скрещённые пальцы, значит, все твои обещания — ложь, от первого слова до последнего.

— Да я пошутил! — крикнул Фадж. — На самом деле я их не скрещивал!

— Знаешь, что бывает с детьми, которые врут? — спросил я.

— Нет. А что?

— Вот как раз и узнаешь.

Он побежал в комнату, вопя:

— Мамочка… Мамочка… Можно я поеду к озеру с Питой, пожалуйста!

— Нет, — отвечала мама.

— Почему?

— Потому что это слишком далеко. На дорогах полно машин.

Фадж топнул ногой и крикнул:

— Я хочу на озеро! Я тоже хочу на пикник!

Увидев, как вы выходим из кухни с коробками для ланча, он кинулся ко мне, вцепился в ногу и стал умолять:

— Возьми меня с собой! Возьми меня с собой! Возьми!

— Отстань! — я еле стряхнул его. — Позвони Дэниелу. Полови божьих коровок. Не знаю, займись чем-нибудь.

Фадж закрыл уши руками, открыл рот и закричал.

— У него горло заболит, и голос сорвёт, — сказал Алекс.

— Ладно, — говорю, — пошли отсюда.

Мы сели на велики и выкатили на дорогу. Фадж швырнул нам вслед пару камней, но промахнулся. В двух кварталах от дома мы ещё слышали его вопли.

Алексу надо было вернуться к половине четвёртого, у него сегодня был урок музыки. К тому времени мы насмотрелись на гребцов и устали от компании мух, слепней и комаров. Мама с папой копались на грядках, когда я подъехал к дому. Тутси спала в детском шезлонге.

— Пикник удался? — спросила мама.

— Было здорово. Муравьи слегка достали, но всё равно здорово.

— Не забудь помыть термос, — напомнил папа.

— Не забуду. Где Фадж?

— Не видел его с тех пор, как вы уехали, — сказал папа.

— Наверное, у Дэниела, — сказала мама. — Он очень разозлился.

— Я заметил.

В четыре зазвонил телефон. Это была мама Дэниела. Она попросила меня напомнить её сыну, что пора домой.

— Он не у нас, — сказал я.

— Тогда где же он?

— Не знаю. Подождите… — Я положил трубку на стол, вышел на заднее крыльцо и крикнул маме: — Это миссис Манхейм! Она ищет Дэниела!

Мама вбежала в дом, вытирая руки о джинсы, и схватила трубку.

— Миссис Манхейм… мы думали, Фадж у вас… Нет, с половины двенадцатого или около того… Что вы нашли? Нет? Вы же не думаете, что… Да. Конечно, бегу.

Она повесила трубку.

— Что случилось? — спросил папа. Он стоял у двери и слышал разговор.

— Она нашла копилку Дэниела — разбитую. Все деньги исчезли.

Мама бросилась наверх, в комнату Фаджа. Мы с папой — следом.

— Бонжур, — сказал Дядя Перьев.

— Где копилка Фаджа, которую бабушка подарила ему на день рожденья? — спросила мама, не ответив на приветствие Дяди Перьева.

— Вот она, на полке, — говорю. — Пустая!

— Бонжур, тупица! — сказал Дядя Перьев.

— Заткнись! — с досадой сказал я.

— Сам заткнись… Сам… Сам…

— Как думаешь, сколько у него там было? — спросила мама.

— Около двух с половиной долларов, — ответил я. — Он вчера вечером считал.

— Значит, вместе у них долларов семь.

— Семь, — повторил Дядя Перьев. — Семь… семь… семь…

— На семь долларов далеко не убежишь, — хмыкнул я.

— Питер, прошу тебя! — сказала мама.

Несколько минут спустя подъехала миссис Манхейм в красной спортивной машине. На ней были обрезанные джинсы, футболка с надписью «Где твои лыжи? Холмы заждались!» и дырявые кеды с торчащими большими пальцами. По спине спускалась длинная коса.

— Мы думаем, они могли пойти к озеру, — сказал папа.

— К озеру? — ужаснулась миссис Манхейм. — Бог мой! Дэниел не умеет плавать.

— Фадж тоже, — сказала мама.

— Нет, умеет, — возразил я. — По-собачьи.

— Питер, прошу тебя! — сказал папа.

— Что просишь? — наконец не выдержал я.

— Прошу тебя помолчать. Мы думаем.

— Не будем тратить время, — предложила миссис Манхейм. — Чем скорее начнём поиски, тем скорее найдём их.

— Уоррен, — сказала мама, — поезжай с миссис Манхейм. Мы с Питером останемся дома: вдруг они позвонят.

Когда они уехали, мама попросила меня занести Тутси в дом. Она так и спала в своём шезлонге. Я перенёс её в дом. Она открыла глаза, увидела меня, улыбнулась и сказала: «Ню-ню».