— Я тоже так подумал, — сказал Этна.

— А теперь, — продолжал Мейсон, — и вы можете кое-что сделать для меня, миссис Кемптон.

— Все, что угодно.

— Мне нужно узнать все, что только возможно, об Элен Кэдмас.

— Ну, в общем, она была немного… я не знаю, как это выразить словами…

— Ничего, рассказывайте, как сумеете. Если я правильно понял, она была немного странной?

— В ее жизни была какая-то страшная сердечная драма, я в этом уверена.

— Вы долго работали с ней вместе?

— По-моему, около двух лет.

— И вас уволили довольно скоро после того, как она исчезла?

— Через два дня.

— Было ли ваше увольнение хоть каким-то образом связано с Элен Кздмас или ее исчезновением?

Миссис Кемптон покачала головой:

— Он выгнал меня за воровство.

— Постарайтесь хорошенько вспомнить, — сказал Мейсон, — давайте-ка попробуем пояснить этот вопрос. В конце концов, было ли случайным стечением обстоятельств то, что…

— Нет, — сказала она, — мистер Эддикс был просто ужасно потрясен тем, что произошло с Элен. Мне кажется, он был влюблен в нее. И еще мне кажется, что…

— Подождите-ка, — перебил ее Мейсон, — вы сказали, он был влюблен в Элен. Вы полагаете, между ними что-то было?

— Ну… я не знаю. У них были в первую очередь отношения хозяина и служащей, а уж потом дружеские отношения. Но я не думаю… Бенджамин Эддикс не такой человек, чтобы откровенно проявлять свои эмоции.

— Что ж, тогда давайте сначала поговорим об Элен.

— Элен была очень красива и знала это. Она очень, очень гордилась своей фигурой. Она любила фотографироваться и любоваться на себя в зеркало. Уж я-то знаю. В ее комнате было зеркало в полный рост, и несколько раз я замечала, что она… ну, в общем, она гордилась своей фигурой.

— А что вы там сказали насчет зеркала? — переспросил Мейсон.

— Она довольно часто стояла перед ним и любовалась собой.

— А вы откуда знаете?

— Ну, мне доводилось иногда открывать дверь и входить в ее комнату, и я заставала ее перед ним.

— Вы хотите сказать, что она любила наряжаться и любовалась в зеркале собой и своими туалетами?

— Вся ее одежда была размером не больше почтовой марки, — улыбнулась миссис Кемптон.

— Она была обнаженной? — спросил Мейсон.

— Нет, не обнаженной. Но эти ее купальники… Ей нравилось взять два или три квадратика ткани и так их закрепить на себе, что они превращались в миленький купальник. Конечно, не особенно-то в нем станешь купаться, да и носить долго не сможешь.

— А на яхте она их надевала?

— Иногда.

— И при посторонних?

— Ну, во всяком случае, при тех, с кем она была знакома. Она не была… нет, скорее я бы выразилась так — для Элен не была характерна чрезвычайная скромность. Она была девушка без предрассудков и очень любила загорать. У нее было прекрасное тело — мне не доводилось видеть ничего подобного. Она загорала до тех пор, пока не покрывалась ровным бронзовым загаром.

— Если не считать, разумеется, следа от купальника? — спросил Мейсон.

— Это как раз беспокоило ее больше всего: чтобы у нее не осталось белых полосок на теле. Нет, мистер Мейсон, на крыше у нее было место, где она обычно загорала, и загорала она совсем обнаженной. Она хотела, чтобы у нее был равномерный загар по всему телу. Я думаю даже, что она больше гордилась своим загаром, чем своими… ну, в общем, своими формами. А формы у нее были в полном порядке — все как полагается.

— Не находите ли вы весьма странным, что такая девушка покончила жизнь самоубийством?

— Это в высшей степени странно.

— Где находились вы, когда произошло самоубийство?

— Я была на борту яхты.

— На той самой яхте?

— Да.

— Я хотел бы знать об этом подробнее. Что вы можете мне рассказать?

— Я расскажу вам все, что вспомню. Мистер Эддикс решил отправиться на Каталину. Он всегда брал с собой в путешествия Элен и очень часто меня.

— Кто следил за домом, пока вас не было?

— У нас был целый штат прислуги, приходившей днем. Я осуществляла общий надзор и руководила ими. Кроме того, я следила за порядком на яхте, и поверьте, мистер Мейсон, это работенка не из легких. Пусть на вашей яхте даже все моряки мира надраивают все до блеска снаружи, но вот внутри, в каютах, и в… Ну, короче говоря, приборка, вытряхивание пепельниц, выметание мусора, который остается в кают-компании после круиза. Окурки, рюмки, пустые бутылки из-под виски и все такое. Это была тяжелая работа.

— Вам кто-нибудь помогал?

— Нет. Я управлялась с этим сама. Вы, разумеется, понимаете, что даже на большой яхте не так уж много места и нет возможности брать на борт большой штат прислуги, особенно женщин. Мужчины могут спать все вместе в одном помещении, но с женщинами по-другому. У каждой из нас должна быть отдельная каюта.

— Ну хорошо, давайте вернемся к событиям того дня.

— Мистер Эддикс решил отправиться на Каталину. Он отдал по телефону необходимые распоряжения, и яхта была наготове. Он собирался отплыть в два часа дня, но его задержали какие-то неожиданно возникшие дела, и он не смог прибыть на яхту раньше пяти часов. Но в это время разразился один из этих ужасных ураганов и для небольших судов вывесили штормовое предупреждение. Мистер Эддикс тем не менее приказал выйти в море.

— Что случилось потом?

— Ну, начался настоящий шторм. Мы в конце концов вынуждены были лечь в дрейф и переждать его. Мы не смогли добраться до Каталины раньше следующего утра.

— Теперь вот какой вопрос: вы добрались до яхты на машинах?

— Да.

— Вы приехали туда с мистером Эддиксом?

— Да.

— И Элен приехала вместе с вами?

— Нет, она выехала… О, ну я не знаю точно, примерно на час раньше. Она отправилась туда на спортивной машине с откидным верхом и поднялась на борт одна. Ей нужно было что-то напечатать. Именно этим в первую очередь и была вызвана задержка. Возникли какие-то неотложные проблемы, и мистер Эддикс надиктовал ей целую кучу бумаг — мне кажется, речь шла о каких-то соглашениях и конфиденциальных письмах к ним.

— Продолжайте.

— Ну, она отправилась на яхту. Мистер Эддикс задержался, чтобы подготовить еще какие-то документы, затем мы отправились вместе с ним.