Более важно, что за 1916 г. годовая производительность оружейных заводов по винтовкам в 2,5 раза превзошла планировавшуюся до войны, а ежемесячное производство винтовок к началу 1917 г. достигло более чем 120 000, втрое превысив довоенный максимум, но все еще не отвечая потребности действующей армии. Тульский завод оставался ведущим как по номенклатуре (револьверы, винтовки, карабины, станковые пулеметы), так и по объемам производства и темпам их роста.

Рост производства был достигнут перенапряжением сил, износом дефицитного оборудования (по Ижевскому заводу, например, уже к 1914 г. техническое состояние оборудования оценивалось в 30% износа) и расходом запасов материалов. Резервы наращивания производства были почти исчерпаны. Уже к концу 1916 г. стал сказываться общий промышленно-экономический кризис, осложненный кризисом транспорта и снабжения. Росло забастовочное движение. В стране началась инфляция — к началу 1917 г. рубль на внутреннем рынке обесценился почти в 4 раза, и его покупательная сила составила 26–27 довоенных копеек. Еще быстрее развивалась инфляция после Февральской революции усилиями Временного правительства — к 1 ноября 1917 г. покупательная стоимость рубля равнялась уже 6–7 довоенным копейкам.

С марта 1917 г. производство оружия начинает падать. В годы же Гражданской войны, то есть в 1918–1920 гг., объемы производства оружия были много ниже достигнутых к середине Первой мировой войны, несмотря на все усилия центральной власти (в чьих руках оказались оружейные заводы).

Поиски оружия за рубежом начались уже в сентябре 1914 г., то есть вскоре после вступления России в войну. Предложений было в избытке, но в основном — сомнительного или явно мошеннического свойства. Об этом свидетельствуют хотя бы такие документы. Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего уже 14 января 1915 г. писал: «Его Величество повелел купить все винтовки, не стесняясь единством калибров, теперь имеющего второстепенное значение, предлагаемые заграницей, имея в виду при больших партиях их на замену в отдельных районах, как, например, Кавказ, 6 и 7-я армии. Поэтому винтовки в Генуе желательно не допустить в руки германцев». С одной стороны, уже принято принципиальное решение пренебречь единством калибра, с другой — некая сомнительная партия винтовок с типичным для спекулянтов намеком на возможность продажи противоборствующей стороне.

Сообщение ГАУ от 24 августа 1915 г.: «На продажу нам в Шанхае ружей с патронами Маузера поступили предложения от следующих лиц: 1) инженера Файнштейна в Петрограде 40 000 с 20 000 000 патронов, 2) г. Дементьева 25 000 и 22 000 000 патронов, 3) г. Серебрянникова в Шанхае 31 000 и 12 500 000 патронов, 4) г-на Андерса Майсра в Шанхае 29 000 и 14 500 000 патронов, 5) Агентства «Роберт доллар компани» на 15 000 <винтовок «Спрингфилд»> и 1 500 000 и… 6) предложение <Китайского правительства> управляющему КВЖД на 23 000 с 8 500 00 патронов. Приемщик полковник Гасельблат для приема, в случае осуществления контракта из Японии, в Шанхай выехал… ГАУ полагает, что речь идет… о ружьях, доставленных в Шанхай контрабандным путем». Китайский князь Палта уже в начале февраля 1916 г. предложил через русского посланника в Пекине подарить России хранящиеся в Шара-Сум «принадлежащие ему 54 винтовки Маузера кавалерийского образца и около 30 000 патронов к ним». «Справка о заказах, сделанных Особым совещанием», составленная генералами Лукомским и Поливановым в начале сентября 1915 г. для представления императору, содержала сведения о таких предложениях:

Нетрудно увидеть нереальность объемов и сроков исполнения заказов. О предложениях «представителя фирмы Мицуи и К°» Сементовского генерал Маниковский позже напишет: «Оба предложения оказались вздорными».

Военный агент во Франции полковник граф Игнатьев получил сообщение, что «должен внести залог в десять миллионов франков для того, чтобы не упустить покупку для России крупной партии «маузеров», предназначенных якобы для Германии. В целях соблюдения тайны ружья погружены на яхты и стоят в ожидании перед входом в порт Бордо». Снова угроза, что винтовки могут «уйти» противнику. Афера была очевидной.

Немало предложений было и из-за океана. В начале августа 1915 г. Торговый дом Банама через Международный банк в Петрограде передал предложение о продаже «500 000 винтовок Маузера калибра 7 мм 1912 г.» по цене 79 долларов за винтовку с 1000 патронов, якобы «уступленных бразильским правительством». Однако президент Бразильской республики, «опасаясь осложнений (внутренних и внешних) политических, высказался против продажи оружия кому бы то ни было». Хотя переговоры велись весьма оживленно, предложение увеличили до 900 000, и генерал Сапожников даже направлял из США в Бразилию браковщика для возможной приемки винтовок, приемка так и не началась. В 1916 г. снова заговорили о возможности «приобрести бразильские винтовки» уже… в Аргентине, в афере участвовал некий «крупный железнодорожный аферист из Буэнос-Айреса» — Родригес. В июне того же года поступило предложение о покупке 78 000 «маузеров» калибра 7 мм уже в Перу. Возможно, эти предложения вкупе с появлением в русской армии винтовок «Арисака» под 7-мм патрон «маузер» и породили слухи о тысячах «маузеров», поступивших из Латинской Америки. Правда, 7-мм винтовки «Маузер» упоминались среди экспонатов одной из выставок военных трофеев — якобы эти винтовки, изготовленные для Мексики, были взяты у германских частей на Русском фронте.