«Усилиями Петроградской чрезвычайной комиссии, Особого отдела ВЧК и Особого отдела армии, — говорилось в сообщении, — в Петрограде раскрыт крупный белогвардейский шпионский заговор, в котором принимали участие крупные сановники царского режима, некоторые генералы, адмиралы, члены партии кадетов, «Национального центра», а также лица, близкие к партии эсеров и меньшевиков».

Сообщение ВЧК подчеркивало, что «вся деятельность заговорщиков протекала под бдительным наблюдением агентов Антанты, главным образом английских и французских, которые руководили всем делом шпионажа, финансировали заговор и держали в своих руках нити его»[239].

В заключении сообщения указывалось, что все главари шпионской организации, а также министры белогвардейского правительства, за исключением успевших скрыться за границу, арестованы ВЧК.

Разоблачение и ликвидация заговора Поля Дюкса было сильным ударом для английских интервентов и Юденича. Бдительность ВЧК обеспечила внутреннюю безопасность Петрограда, лишила Юденича источников ценной военной информации и тем самым способствовала разгрому Северо-западной белогвардейской армии.

Одним из важных последствий разгрома заговора Дюкса являлась ликвидация «Тактического центра», этого всероссийского штаба наиболее крупных контрреволюционных организаций.

Ликвидацией «Тактического центра» был завершен разгром обширного заговора английских, французских и американских империалистов.

Параллельно с борьбой против шпионско-белогвардейских заговоров ВЧК во второй половине 1919 г. нанесла сокрушительные удары врагам Советской власти, так называемому «левому крылу» контрреволюции.

Как уже отмечалось выше, против диктатуры пролетариата боролись не только буржуазно-помещичья контрреволюция и иностранные империалисты, но и партии, рекламировавшие себя «революционными», — левые эсеры и анархисты.

После ударов, нанесенных анархистам весной 1918 г., а левым эсерам — во второй половине 1918 г. и весной 1919 г., эти партии изменили свою тактику. Но они вовсе не отказались от борьбы с Советской властью. Об этом свидетельствовал взрыв в Леонтьевском переулке, в Москве.

25 сентября в зале заседаний Московского комитета партии, помешавшемся в двухэтажном особняке по Леонтьевскому переулку, собрались представители райкомов партии, пропагандисты и агитаторы, слушатели Высшей партийной школы.

Собранию предстояло обсудить вопрос о партийнополитической работе в связи с обстановкой на фронте и разоблачением белогвардейского заговора в Москве. Во время заседания в зал были брошены бомбы большой разрушительной силы. 12 человек, в том числе и секретарь МК Загорский, были убиты, многие получили ранения.

Приступив к розыску террористов, Московская чрезвычайная комиссия предположила вначале, что взрыв в Леонтьевском переулке — дело рук одной из офицерских организаций. Однако вскоре МЧК отказалась от первоначальной версии.

2 октября 1919 г. в поезде около Брянска рабочие-железнодорожники задержали показавшуюся им подозрительной некую Софью Каплан. Задержанная оказалась членом украинской конфедерации анархистов «Набат». Она пробиралась из Москвы на Украину для связи с украинскими анархистами. При ней было обнаружено письмо главаря организации «Набат» Барона, в котором, между прочим, сообщалось: «Теперь Москва начеку, пару дней тому назад местный комитет большевиков взорван бомбой, погибло больше десятка, дело, кажется, подпольных анархистов, с которыми у меня нет ничего общего. У них миллионные суммы. Правит всем человечек, мнивший себя новым Наполеоном»[240].

Ознакомление с письмом Барона дало МЧК новое направление для розыска настоящих виновников террористического акта. Было установлено, что в среде анархистов образовалась группа так называемых «анархистов подполья», поставившая своей целью организацию террора против руководителей Советской власти. Выступая под громкими лозунгами «свободы», «равенства» и «братства», анархистские банды на практике полностью сомкнулись с буржуазно-помещичьей контрреволюцией. Другая группа анархистов — «легальные анархисты», не принимая активного участия в террористических актах, покрывала своих нелегальных собратьев. Барон и другие лидеры легальных анархистов, арестованные ВЧК, отказались назвать террористов, хотя, несомненно, знали их фамилии и адреса.

Московской чрезвычайной комиссии удалось все же к концу октября 1919 г. установить ряд конспиративных квартир анархистов. Здесь собирались отъявленные головорезы. Несмотря на отчаянное сопротивление, МЧК выловила многих анархистов подполья и собрала большой документальный материал об их антисоветской и бандитской деятельности.

В процессе следствия было установлено, что все крупнейшие ограбления банков и советских учреждений в Москве и Туле, сопровождавшиеся зверскими убийствами, являлись делом рук анархистов и левых эсеров. Левые эсеры вновь проявили себя как злейшие враги Советской власти. Член ЦК партии левых эсеров Донат Черепанов вместе с лидером «анархистов подполья» Казимиром Ковалевичем создали бандитско-террористическую организацию под громким названием «Всероссийский штаб революционных партизан». Они-то и организовали взрыв в Леонтьевском переулке. Эти так называемые «революционные партизаны» во всем действовали точно так же, как агенты Деникина и Юденича.

Вслед за ликвидацией московского штаба «анархистов подполья» ВЧК постепенно ликвидировала подобные же организации на периферии. В начале 1920 г. был пойман и один из руководителей террористов — левый эсер Донат Черепанов.

Преступления анархо-эсеровских террористов вызвали широкую волну возмущения среди трудящихся Советской республики. Первой мыслью рабочих Москвы была мысль о красном терроре. В многочисленных резолюциях и обращениях к Советскому правительству они писали о необходимости вновь ввести красный террор, клянясь «за каждую голову наших вождей снять тысячи вражеских голов»[241].

Когда весть о злодейском преступлении анархистов и эсеров распространилась по стране, в Москву отовсюду полетели гневные телеграммы с требованием сурово покарать преступников. Только в секретариат ЦК РКП (б), по неполным подсчетам, в течение нескольких дней было прислано свыше 200 телеграмм[242].

Партия и Советское правительство не считали, однако, целесообразным прибегать в этот период к массовому красному террору. ЦК партии исходил из того, что «Советская власть в России в настоящее время настолько крепка и сильна, что может, не впадая в нервность, сохраняя обычный темп работы трибуналов и комиссии по борьбе с контрреволюцией, не допуская случайных ошибок, которые имелись в прошлом году, навести страх на  врагов и обезвредить их организации. Поэтому пленум ЦК принял решение, что взрыв Московского комитета не должен отразиться на обычной деятельности ВЧК и губчека»[243].

Мероприятия Коммунистической партии и Советского правительства, направленные на разгром похода Антанты, принесли свои плоды. Армии Южного фронта, усиленные коммунистами, комсомольцами, новыми дивизиями и полками, перегруппированные в соответствии со стратегическим планом, намеченным ЦК партии, в середине октября перешли в наступление. 20 октября 1919 г. ударная группа войск Южного фронта разгромила офицерские дивизии генерала Кутепова и освободила Орел. Одновременно конница Буденного разбила белогвардейские конные корпуса Шкуро и Мамонтова на подступах к Воронежу и 24 октября вступила в город. Преследуя врага, армии Южного фронта 11 декабря заняли Харьков, затем очистили Донбасс и 8 января 1920 г. овладели Ростовом-на-Дону.