С движений руки, например, началась арифметика. Люди научились считать, загибая пальцы — один за другим, один за другим. Десять пальцев, как десять номерков, помогли упорядочить окружающий мир. Недаром "число чисел" — единица — напоминает у большинства народов высоко поднятый палец.

* Уже в возрасте года — полутора дети начинают различать, сколько предметов перед ними — один, два или три.

* В три-четыре года ребенок, спрошенный о возрасте, называет его, показывая при этом, как правило, три или, соответственно, четыре пальца.

Само же число десять стало основой систем исчисления многих народов. С математической точки зрения, удобнее было бы пользоваться не десятичной, а, например, "двенадцатичной" системой исчисления. Это облегчило бы расчеты в торговле, ведь 12 делится без остатка на 2, 3,4 и 6, а 10 — только на 2 и 5. Но магия пальцев была заразительнее. Подверженные этой "десятеричной кори" (М. Цветаева), люди свели всю мировую цифирь к различным разрядам числа 10.

Мало того, пальцы — эти неугомонные зверьки, приросшие к человеческому костяку, — не только приучили первобытного человека считать да не просчитываться, но еще и по каждому пустяку не давали покоя его пустой голове. Пальцы все вертели, мяли, трогали, крошили, сгибали, срывали. Человеку оставалось лишь широко раскрытыми глазами смотреть на то, что творили его пальцы. Смотреть да запоминать. Да понимать. Да ума набираться.

А в чем хранится ум? В словах. Как поместить увиденное в "коробочки" слов? Как связать предмет со словом? Как показать эту связь не понимающим тебя сородичам? Вот тут и приходила на помощь десятка верных слуг.

Под таким заголовком почти два года назад в нашем журнале (2002, № 9) появилась статья. В ней говорилось, что развитая система жестов, которыми пользовался человек, способствовала становлению у него развитой системы речи. Имитационные жесты переплетались с экспрессивными возгласами.

По мнению британского антрополога Уллина Плейса, становление подлинно человеческой речи начиналось с того, что какой-нибудь наш предок показывал на что-то или кого- то своим указательным пальцем и говорил: "Хык!", прикрепляя к увиденному ярлычок-слово. Палец служил точнейшей указкой. Движение указательного пальца: "Тот камень". Пальцы, сжатые в кулак, бьют: "Ударь!" Дополняющий жест того же пальца: "Этот орех". Неудачно? Повтор сказуемого: "Ударь!" И вот из-под расколотой скорлупы выкатывается вкусная сердцевина. Занимательная вещь эта грамматика! Прямо пальчики оближешь!

Известный американский лингвист Ноам Хомски давно предположил, что основные правила синтаксиса заложены в особых структурах головного мозга (см. "Знание — сила", 2000, № 11). Среди последних публикаций на эту тему внимание специалистов привлекла работа их немецкого коллеги Марии-Кристины Муссо, проводившей обширные томографические исследования. По их результатам, именно зона Брока — давно известный всем двигательный центр речи, расположенный в левом полушарии мозга, — хранит основы грамматики, присущие всем языкам мира. Если игнорировать эти основы основ, то, например, никогда не удастся создать искусственный язык.

Та же самая зона Брока стала объектом длительного исследования, которое проводили с начала 1990-х годов итальянские ученые Витторио Галлезе и Джакомо Риццолатти (см. "Знание — сила", 2002, N° 3). Изучая мозг обезьян с помощью электродов, ученые обнаружили в зоне Брока особые нейроны. Они получили название "зеркальных". Они активизировались всякий раз, когда человек жестикулировал в присутствии обезьян. Мозг животных повторял увиденное — так зеркало вторит всему вокруг.

Клетки, наделенные теми же функциями, нашлись и у человека. Именно благодаря зеркальным нейронам мы постоянно пребываем в контакте с другими людьми. Благодаря им сочувствуем людям и понимаем их, а также общаемся на языке слов.

"Вряд ли случайно, — говорит Джакомо Риццолатти, — зеркальные нейроны расположены именно в той части мозга, где у людей развился языковой центр".

Так, обезьяны пользуются лексиконом из взмахов и гримас, чтобы краснобайствовать и препираться. Значения невысказанных слов, которым не обучают в школах риторики, могут приоткрыть именно зеркальные нейроны. Взмах ладони — мой взмах, ее жест — мой жест, движение губ — мое движение губ. Из неназванных отражений рождается чеканно точный смысл. Когда любовь или угроза написана на лице или выражена всем телом, тогда в голове собеседника тотчас воссоздается первопричина сих поз и позерств. Безошибочность восприятия предопределена моторикой тела.

Только наши руки могут изготавливать орудия труда. Уже давно философы считают эту способность главным нашим талантом, определяя — с легкой руки Бенджамина Франклина — человека как существо, изготавливающее орудия труда, этакого кузнеца своего счастья.

Роль руки в эволюции человека особо подчеркивал еще Дарвин. Вероятно, предки человека начали ходить на своих двоих около семи миллионов лет назад. В это время климат в Африке заметно изменился. Площадь, занятая лесами, сократилась. Теперь все чаще приматам приходилось разгуливать по открытой местности. Встав на ноги, наши предки высматривали врагов и добычу. Чем чаще приподнимаешься, тем легче что-то заметишь.

Руки высвобождаются. В них можно взять добычу, камень или детеныша — одним словом, свое "имущество".

Около полутора миллионов лет назад количество перешло в качество. Именно тогда появилось классическое ручное рубило. Его форма мало в чем изменилась до наших дней — подобными рубилами пользуются племена, живущие и сейчас в каменном веке. Орудия труда улучшились, и рукам человека нашлись новые занятия: кроить звериные шкуры, соскабливать дочиста мясо с костей, долбить черепа убитых животных, добираясь до сытного мозга.

А какое качественное оружие научились делать гоминиды! Им легче было прикончить добычу. Затраченная энергия восполнялась сторицей. Человек все чаше ел не листья или фрукты, а мясо. Избыток энергии потреблял мозг. У современного человека мозг расходует до 20 процентов всей получаемой организмом энергии (см. "Знание — сила", 2003, N° И). А все начиналось с ловкости рук!

С таким оружием, что имелось теперь у человека, лучше было охотиться: не только преследовать мелких зверьков, но и выбирать крупную добычу, чтобы хватило на всех. Такого зверя не повалить одному. Поэтому гоминиды с помощью мимики и жестов договаривались о том, как охотиться сообща.

К этому времени рука древнего человека стала такой же подвижной, как рука современного человека. Сгибая пальцы и выгибая свод ладони, он мог крепко зажать в руке копье, топор или дубинку. Задуматься. Нанести меткий удар. Сразить жертву заметно крупнее себя. Простая ловкость рук — и какие неожиданные мысли!

Мысли, мысли... Какая глупость часто сквозит в них, тут же претворяясь в дела! Гайто Газданов как-то заметил: "Из всего, что делается в любой области, девять десятых никуда не годится". Вот, кстати, и глупый вопрос подоспел: "Не лучше ли было человеку иметь шесть или девять пальцев? Мы были бы, наверное, еще умнее". Действительно, а почему пять, а не шесть?