В 1925 г. Кулидж назначил Морроу в управление по делам авиации; в 1927 г. Морроу получил свое самое ответственное назначение, став послом в Мексике. Тогда этот пост имел жизненно важное значение для интересов Уолл-стрит и Вашингтона; в самом деле, в то время это был самый значительный пост во всей дипломатической службе, так как отношения с Мексикой, в разработку минеральных месторождений которой американские капиталисты вложили свыше 1 млрд, долл., значительно ухудшились со времени первого правительства Вильсона.

Несмотря на тесную связь с финансовой верхушкой, государственный департамент, посольство которого в городе Мехико помещалось в здании, персонально подаренном ему Э. Л. Дохнни, не сумел добиться существенных уступок для американских миллионеров. В 1919 г. Рокфеллеры, Гуггенхеймы, "Анаконда коппер майнинг компани" и Э. Л. Дохини взяли это дело в свои руки, образовав Ассоциацию для защиты американских прав в Мексике.

Эта организация стала вести бешеную пропаганду в пользу интервенции. Сенатская комиссия под председательством Фолла заседала с августа 1918 г. по май 1920 г., рассматривая жалобы на притеснения американцев, якобы имевшие место в Мексике, и тем самым обеспечивая официальное основание для пропаганды интервенции. Выслушав доводы агента интервенционистов в сенате Фолла, Вильсон отказался от сравнительно примиренческой политики Лэнсинга и к концу своего пребывания у власти занял решительную позицию по отношению к Мексике. Но он не решился последовать открытым призывам к войне.

Гардинг и Кулидж в порядке эксперимента обратились к прежней вильсоновской политике запугивания. В 1923 г. Кулидж признал Обрегона, занявшего за два года до того место Каррансы, и согласился продавать ему боеприпасы.

Но после заметного улучшения отношения снова стали весьма напряженными, когда в 1925 г. правительство Кальеса провозгласило новый мексиканский земельный закон. По этому закону бессрочное владение землями Мексики, богатыми нефтью и минералами, было заменено концессиями на пятидесятилетний срок; тем самым конфликт был настолько обострен, что в 1927 г херстовская печать, владелец которой был собственником богатых минералами мексиканских земель, опубликовала ряд фальшивок, обвинявших либеральных сенаторов США в участии в интригах мексиканских радикалов и в коррупции.

В этот критический момент и было подписано назначение Морроу. Бывший компаньон Моргана отправился в Мексику с намерением достигнуть примирения, и ему удалось добиться удовлетворительного для американских интересов изменения закона о нефтепромышленности. Морроу оставался в Мексике, пока правительство Гувера не назначило его членом делегации Соединенных Штатов на лондонской военно-морской конференции 1930 г., которая в конце концов зашла в тупик. В это же время началась кампания по избранию его сенатором Соединенных Штатов от штата Нью-Джерси.

Кулидж, подобно Гардингу, откровенно угождал богачам: он назначил Харлана Ф. Стоуна, декана юридического факультета Колумбийского университета, когда-то учившегося вместе с ним и Морроу в Амхерсте, генеральным прокурором вместо Догерти; когда Стоун собирался возбудить дело о нарушении антитрестовского закона против хмеллоновской "Алюминум компани", он внезапно получил повышение и был назначен членом Верховного суда; дело, разумеется, было замято.

На должность генерального прокурора был выдвинут вместо Стоуна Чарлз Бичер Уоррен, имевший многолетний опыт по организации трестов; но сенат отверг эту кандидатуру. Тогда Кулидж назначил генеральным прокурором Джона Г. Сарджента, из штата Вермонт, воображение которого не простиралось до процессов против крупных компаний. Один из служащих железной дороги "Пенсильванца рейлрод" был назначен Кулиджем в комиссию по торговле между штатахми, чтобы выносить решения по делам железных дорог. Эдгар Броссар, известный своими закулисными интригами ъ сахарной промышленности и заинтересованный прежде всего в пошлинах на сахар, был сделан членом тарифной комиссии, превращенной в орудие повышения пошлин вместо снижения их. По закону Фордни — Мак Камбера тарифная комиссия была облечена полномочиями проводить тарифные реформы; по ее рекомендации президент мог повысить или понизить расценки на 50% За шесть лет Кулидж снизил пошлины по трехм-четырем статьям третьестепенного значения и повысил их пс 18 статьям, включая железную руду (Морган). Е 1928 г. Эдуард П. Костиган, впоследствии сенатор от штата Колорадо, отказался от работы в тарифной комиссии, обвинив Кулиджа в том, что он наса дил в комиссии своих ставленников и тормозил ее де ятельность.

Кулидж, как и Гардинг, накладывал вето на все су ществепные законодательные мероприятия по оказаник помощи ветеранам мировой войны; те мероприятия которые удалось провести, были приняты вопреки президентскому вето. И Гардинг и Кулидж медлили с разрешением все обострявшегося вопроса о положении фермеров, отвергая все действительно эффективные законопроекты и одобряя лишь те, которые поддавались двойному толкованию. Кулидж саботировал все усилия либеральных сенаторов, стремившихся урегулировать производство электроэнергии. Короче говоря, все, что могло послужить интересам неимущих, тормозилось; все, что несло выгоду богатым, принималось. Полный смысл происходившего становится ясным только в свете той роли, которую играли за кулисами Харви и Морроу, ближайшие советники Кулиджа. Неудивительно, что в 1927 г. Уильям Бойс Томпсон сказал, что он был бы рад до конца своих дней иметь Кулиджа королем, а Меллона — королевой.

Кулидж, верный слуга крупного капитала, получил награду за свои труды. По истечении своего президентского срока он был избран директором "Нью-Йорк лайф иншуренс компани" (Морган) и стал сотрудником нью- йоркской газеты "Геральд трибюн" (Миллс-Рид), получая пс доллару за слово, хотя обычно ему не удавалось написать что-либо осмысленное. В 1933 г. комиссия сената по валютно-банковским вопросам обнаружила, что Кулидж в 1929 г. состоял в списке лиц, пользовавшихся "особыми одолжениями" "Дж. П. Моргана и К°". Кулидж был одним из тех, кому разрешили купить акции по цене гораздо ниже биржевой, причем разница между этими ценами, составлявшая 30 тыс. долл., явилась прямым даром ог "Дж. П. Моргана и К°".

Правление Герберта Гувера было в общем не менее скандальным, чем два предшествующих. Стратегия Гувера заключалась в том, чтобы не предпринимать ничего решительного в надежде, что равновесие в стране не нарушится. Экономическое бедствие, поразившее страну в период его пребывания у власти, не может быть поставлено в вину ему одному. Он ничего не |Сделал для изменения ситуации; скорее можно сказать, что события развертывались сами собой в результате политики самотеки, проводившемся всеми правительствами, начиная с 1896 г. Завершение было художественно логичным; Гувер пожал то, что посеяли Мак-Кинли и Ханна, Рузвельт у. Перкинс, Вильсон и Додж, Кулидж и Меллон.

Наиболее серьезной помехой к утверждению кандидатуры Гувера явился Эндрью У. Меллон, который после отказа Кулиджа баллотироваться на второй срок искусно попытался сам пролезть в президенты. Но на съезде республиканской партии в Канзас-Сити Меллон был превзойден в ловкости группой филадельфийских политиков, возглавлявшейся Уильямом С. Бэром и действовавшей по указке Э. Т. Стотсбери и Моргана, Дрекселя и К°. Уже Гувер в течение долгого времени был марионеткой Моргана, и состязание на республиканском съезде было поистине схваткой между финансовым капиталом Моргана и финансовым капиталом Меллона. Томас Кохран, компаньон "Дж. П. Моргана и К°", участвовал в этой дуэли в Канзас-Сити в качестве тайного фельдмаршала Гувера.

Честолюбивый Гувер оказался в моргановской орбите задолго до того, как он стал во время войны управляющим по делам продовольствия В продолжение двадцати лет с лишним он обслуживал британские горнорудные предприятия в Африке, Австралии и Азии, работая. в контакте с английскими банками, связанными с домом "Морган, Гренфел энд компани оф Лондон"; как явствует из контрактов, Гувер получал ежегодно 95 тыс. долл, жалованья за свою деятельность в интересах этих фирм и 5 тыс. в год за консультации по техническим вопросам. В 1909 г. Гувер достиг поворотного пункта своей карьеры, познакомившись в Лондоне с Уильямом Бойсом Томпсоном, в то время компаньоном фирмы "Хейден, Стоун и К°", принадлежавшей нью-йоркским банкирам. Томпсон, приятель по бирже Томаса У. Ламонта, компаньона Моргана, был тоже заинтересован в продвижении горнорудных проектов. Он привлек Гувера к обслуживанию ряда предприятий дома "Хейден, Стоун и К°".