Между прочим, когда Филендер К. Нокс умер, его место в сенате занял компаньон Нокса по юридической фирме Дэвид А. Рид из Питтсбурга, бывший, как и Нокс, адвокатом меллоновских банков. Меллон и Фрик не допустили, чтобы место их агентуры в сенате перешло в другие руки; однако оно сохранялось только благодаря полной профанации системы выборов, как это было обнаружено комиссией сената.
Юз и Меллон получили наиболее важные посты в кабинете Гардинга; один занимался скользкой областью иностранных дел, включавшей урегулирование военных долгов и распределение послевоенных рынков, другой — не менее скользкой проблемой отечественных финансов Неудивительно, что в 1923 г. Лодж поделился с Бэрроном мыслью, что "Гардинг вполне удовлетворяет интересам финансистов" [2 Там же, стр. 252.]. Что касается Юза и урегулирования долгов, то Бэррон цитирует произнесенные в июне 1921 г. слова государственного секретаря кабинета Гардинга: "Я очень хорошо знаю мистера Рокфеллера, и мы часто используем мнения мистера Моргана" [3 С. W, Barron, More They Told Barron, p. 214.].
Сенатор Уикс, бостонский маклер, связанный с Морганом, был назначен военным министром. Хейс, адвокат "Синклер ойл", стал на короткое время министром почт и телеграфа, затем ушел с этого поста, сделавшись цензором кинематографической промышленности. Догерти был избран лично Гардингом на пост генерального прокурора. Гувер, о связях которого будет сказано дальше, был назначен министром торговли по требованию Уильяма Бойса Томпсона, действовавшего, вероятно, с одобрения своего близкого друга Томаса У. Ламонта. Уступчивый сенатор Олберт Б. Фолл, протеже Э. Л. Дохини, Гарри Ф. Синклера и Кливленда X. Доджа, получил портфель министра внутренних дел, ведавшего охраной государственных земель. Эдвин Б. Дэнби из Мичигана был назначен морским министром. Генри А. Уоллес из штата Айова — министром земледелия.
Гардинг окружил себя пестрой толпой личных советников. Его "негласный кабинет" состоял из Меллона, Харви, Уилла, Хэйса, Уильяма Ригли, чикагского фабриканта жевательной резины, Чарлза М. Шваба, Гарри Ф. Синклера и Уолтера К. Тигла, президента "Стандард ойл компани" в штате Нью-Джерси[1 I. Н. Hoover, Forty Two Yearsin the White House, pp. 249—250.]. По Вашингтону скоро пошли слухи о частных вечеринках президента, и многие из высокопоставленных лиц стремились повидать комнату в Белом доме, где происходили эти собрания; однако только после расследования дела "Типот доум" "таинственный маленький зеленый домик на улице К." стал широко известен как обычное место свиданий президента с его друзьями по игре в покер.
"До меня доходили слухи, и мне хотелось самой убедиться, насколько они соответствуют истине", — рассказывала Алиса Лонгуорт о своем посещении Белого дома. Действительность превзошла все эти слухи; комната была набита закадычными друзьями, в числе которых были Догерти, Алекс Мур, Джесс Смит и др.; воздух был тяжелым из-за табачного дыма; повсюду стояли подносы с бутылками, содержащими все марки виски, какие только можно себе представить (продажа спиртных напитков была запрещена федеральным законом); в руках — карты и мелки для покера; расстегнутые жилеты, задранные на столы ноги и плевательницы на каждом шагу" [2 A. Longworth, Crowded Hours, p. 32.].
Сразу же после дня церемонии вступления президента в должность захватившая государственный корабль пиратская команда игроков в покер начала драку за несгораемый шкаф с безошибочным инстинктом взломщиков, ищущих фамильные драгоценности. Юз вел переговоры об уплате долгов союзниками и о всеобщем сокращении военно-морских вооружений; это были сравнительно "чистые" дела, хотя они и приносили миллионерам выгоду. Меллон охотно взял на себя задачу манипулировать государственными средствами. Фолл и Денби с полного согласия президента разрешили расхищение запасов горючего военно-морского флота синдикатом "Стандард ойл", возглавлявшимся Синклером и Дохини. Догерти замял судебное преследование военных спекулянтов и других авантюристов с Уолл-стрит и повел ожесточенную борьбу против рабочих организаций. Гувер расширил министерство торговли, потратив на это большие государственные средства, и использовал его в качестве торгового агентства для крупных отраслей промышленности, получавших бесплатно ценные услуги министерства.
Но что всего знаменательнее, Гувер использовал министерство торговли для поощрения монополий в невиданных масштабах. Такое широкое применение монополий знали лишь фашистские государства. Антитрестовское движение потерпело во время войны полный крах; не делалось даже попыток применять законы Шермана и Клейтона. При Гувере движение за организацию трестов приняло новую форму. Во время войны возникло около четырехсот торговых ассоциаций, находившихся под покровительством различных отраслей промышленности и поощрявшихся правительством.
В 1921 г. Верховный суд установил, что разглашение торговой информации стесняет торговлю. Догерти, как генеральный прокурор, заявил, что распространение сведений и статистических данных среди членов торговых ассоциаций является нарушением закона. В 1923 г. Верховный суд нашел, что "Ассошиэйшн оф линсид ойл продюсере" связывает торговлю.
"Тогда Гувер окончательно решил использовать механизм своего министерства для обхода ограничений Верховного суда и министерства юстиции. Комитеты, созданные промышленниками и торговыми кругами, посылали свои статистические материалы в министерство. Эти материалы сопоставлялись с данными, полученными из Бюро переписи и Бюро по делам внешней торговли, проверялись и возвращались обратно ассоциациями для распространения между членами этих ассоциаций" [1 D. L. Dumond, Roosevelt to Roosevelt, p. 335.].
Федеральная торговая комиссия протестовала против этих мероприятий, ведущих к явному установлению фиксированных цен; но Верховный суд их одобрил. Система монополий и трестирования достигла теперь своей наивысшей формы: она проводилась через правительственные органы. До 1927 г. при помощи гуверовского министерства торговли было заключено не менее 243 торговых соглашений, приведших к повышению цен для непосредственного потребителя. И именно в знак признания этой выдающейся работы по усовершенствованию механизма выкачивания денег из потребителя в 1928 г., когда вызванный Эндрью У. Меллоном бум закончился крахом, Гувер в качестве кандидата на пост президента получил поддержку банкиров.
Гувер не гнушался даже еще более бесчестными проделками, чтобы гнать деньги в руки финансовых властителей. Например, в начале своей деятельности в министерстве торговли он опубликовал ложный прогноз о предстоящем неурожае сахарного тростника, что дало возможность повысить цены на сахар и за 3 месяца принесло сахарному тресту 55 млн. долл, прибыли.
Гуверовские торговые ассоциации действовали под прикрытием самых высоких из когда-либо существовавших тарифов, установленных законом Фордни — Мак- Камбера, принятым в 1922 г. республиканским большинством и одобренным Гардингом. Доказательством того, что тарифные расценки были установлены не на основании абстрактных принципов, явилось повышение цен на алюминиевую посуду в интересах меллоновской "Алюминум корпорейшн", которая в 1921 г. платила на свой первоначальный капитал дивиденд в 1000% и немедленно после принятия закона Фордни — Мак-Камбера объявила о добавочном дивиденде в 500%. Другие крупные компании извлекли из этого закона не меньшую выгоду.
Вот вкратце история "Алюминум компани": в 1912 г. федеральные суды признали ее монополистическим предприятием; в 1924 г. федеральная торговая комиссия докладывала о ней как об абсолютно монополистическом предприятии, и хотя комиссия подавала жалобы на компанию в 1928 и в 1930 гг., по этому вопросу ничего не было предпринято вплоть до 1937 г., когда правительство снова возбудило дело о ее расформировании. Короче говоря, Меллон пользовался иммунитетом, предназначенным для тех, кто обладает деньгами.
