Вудро Вильсон вступил на пост президента торжественно, можно сказать, как реформатор и либерал.
* Уолл-стрит, однако, не была обеспокоена. Как позднее Писал Джордж Харви, правящий капитал принял избрание Вильсона "без серьезных опасений"; капиталисты, сказал он, "не испытывали раздражения против г-на Вильсона из-за тех его высказываний* которые они считали радикальными и угрожающими их интересам. Он просто вел политическую игру".
Первое правительство Вильсона провело несколько поверхностных реформ. Тарифный закон Ундервуда сбавил на 10% расценки, действовавшие по тарифному закону Пэйна — Олдрича. В форме поправки к новому тарифному закону был введен закон о подоходном налоге. Согласно таблице доходы свыше 3 тыс. долл, облагались налогом в 1%, доходы свыше 20 тыс. долл.— прогрессивным добавочным налогом; добавочный налог на доходы свыше 500 тыс. долл, составлял всего 6%. Либералы приветствовали новый закон как препятствие росту крупных состояний, но крупные состояния имели под собой достаточно твердую почву. Законом Адамсона был установлен восьмичасовой рабочий день для железнодорожников, но он был принят лишь под угрозой всеобщей железнодорожной забастовки.
В своем первом послании конгрессу президент привел либералов в восторг, повторяя: "Мы должны уничтожить все, что имеет хотя бы видимость привилегий или каких- либо других искусственных преимуществ".
Ввиду утверждений журналистов и политических деятелей о невозможности применять закон Шермана, был принят антитрестовский закон Клейтона. Заключение о неприемлемости закона Шермана было вряд ли справедливым, ибо на основании этого закона не было проведено ни одного судебного процесса с действительным намерением довести дело до конца. Закон Клейтона, не без умысла, еще меньше ограничивал монополии, чем закон Шермана. Правительство Г ильсона создало также федеральную торговую комиссию, сменившую прежнее Бюро корпораций.
Во время первого пребывания Вильсона на посту президента был принят закон о федеральной резервной системе, и хотя классовое происхождение этого мероприятия осуждает его пред лицом истории, в техническом отношении это был один из самых действенных законов, которые когда-либо существовали. Однако, как это происходит со всеми законами, его применение зависело от социальных симпатий его исполнителей, а управление резервной системой с самого начала находилось в руках Уолл-стрит.
Закон о федеральной резервной системе представлял собой новый вариант закона, первоначально предложенного в сенате такой подозрительной личностью, как Олдрич, проект которого заключал в себе коллективную мудрость валютной комиссии, работавшей под его председательством. Идеи о создании подобной комиссии в свою очередь возникли в изобретательных головах уоллстритовской клики, представители которой выработали все детали в 1908 г. в уединенном клубе "Джекил айленд", на острове Джекил, у побережья штата Джорджия, во время поездки под предлогом охоты за дикими утками [1 Т. W. Latnotit, Henry Р. Davison, The Record of a Useful Life, p. 97, and F. L, Allen, Lords of Creation, p. 198.]. Среди присутствовавших на этом совещании были: Поль М. Уорберг, компаньон фирмы "Кун, Лэб и Кº"; Генри П. Дэвисон, компаньон "Дж. П. Морган и К°"; Фрэнк А. Вандерлип, президент "Нэйшнл сити бэнк"; доктор Пиатт Эндрью, специальный ассистент валютной комио сии сената, и Бенджемин Стронг, вице-президент "Бэн" керс траст компани" (Морган).
Продолжительное совещание на острове Джекил, происходило в обстановке тщательно разработанной конспирации. Путешествие в Джорджию было предпринята в отдельном железнодорожном вагоне, нанятом Олдричем, и все пассажиры носили вымышленные фамилии,* чтобы поездная бригада не могла установить их лич-" ности [2 E. A. Vanderlip and В. Sparkes, From Farm Boy to Financier, pp. 210—219.]. В течение долгого времени сведения об этом со" вещании держались в секрете.
Финансисты нуждались в центральном банке европейского образца, чтобы облегчить манипуляции крупного масштаба в области национальной экономики. Требовав лось учреждение, которое исполняло бы те же функции,что и "Юнайтед Стейтс банк", закрытый президентом Эндрью Джексоном, потому что он сосредоточил в частных руках колоссальную денежную мощь.
Но когда Олдрич представил план, выработанный на острове Джекил охотниками за утками, его немедленно освистали, как бесчестное уоллстритовское предприятие, и в то время этот план не имел никаких последствий.
Теперь задача либерального вильсоновского правительства состояла в том, чтобы протащить суть мероприятия, задуманного на острове Джекил, в свод законов, изменив его с виду до неузнаваемости. Составление такого проекта было поручено одному из джекилских заговорщиков, Полю М. Уорбергу. Как явствует из его собственных мемуаров, Уорберг советовался со всеми крупными финансистами, а когда потребовалось выяснить правительственную точку зрения, он совещался с полковником Эдуардом М. Хаузом, которого Вильсон перебрасывал в качестве своего доверенного лица с одной должности на другую. Хауз приобрел мировую известность, когда на съезде 1912 г. он мастерски обеспечил Вильсону неизменную поддержку делегации штата Техас.
Уорберго-уоллстритовский проект, поверхностно подправленный Вильсоном и Картером Глассом, сенатором от штата Виргиния, был попросту прежним планом охотников с острова Джекил о создании централизованного банка, задрапированным в необычайное одеяние. Ему был дан некоторый отпор со стороны неинформированных уоллстритовских кругов, но он был одобрен американской ассоциацией банкиров, что весьма характерно.
На практике "Федерэл резерв бэнк оф Нью-Йорк" стал основным звеном системы, состоявшей из 12 местных банков, ибо Нью-Йорк был денежным рынком страны. Остальные 11 банков представляли собой дорого стоившие мавзолеи, воздвигнутые для того, чтобы удовлетворить местное самолюбие и уничтожить в провинции джексонианские страхи перед превосходством метрополии. На пост первого управляющего нью-йоркским резервным банком был выбран Бенджемин Стронг, один из первоначальных охотников за утками, зять Э. К- Конверса и его преемник в должности президента "Бэнкере траст компани". Знаток финансового дела, Стронг в течение многих лет регулировал денежную систему страны в интересах директоров ведущих нью-йоркских банков. Под руководством Стронга, без ведома народа, была осуществлена тесная связь федеральной резервной системы с английским "Бэнк оф Ингленд" и французским "Банк де Франс", что чрезвычайно укрепило финансовую основу политического status quo в западном полушарии. В то время как в течение мировой войны и после нее прибыли Уолл-стрит все увеличивались, положение фермеров, под предлогом помощи которым была создана резервная система, все ухудшалось.
После принятия закона о федеральной резервной системе Томас Форчюн Райан похвалил Вильсона, заявив в одном из своих редких публичных выступлений: "Это великий человек и великий президент" [1 R. S. Baker. The Life and Letters of Woodrow Wilson, IV, 206.]. Спустя пять дней после церемонии вступления Вильсона в должность президента Белый дом посетили Генри П. Дэвисон, представитель "Дж. П. Моргана и К°", и Уиллард Стрейт, зять Уильяма К. Уитни, попросившие президента одобрить участие Америки в займе, предоставлявшемся Китаю шестью державами [2 Там же, IV, 60, 70.]. Вильсон отказал, быть может потому, что по этому специфическому вопросу он все еще неотступно придерживался "изоляционистских" взглядов банкиров-промышленников, представленных Доджем и Сайрусом Маккормиком. После Доджа Маккормик был ближайшим советником Вильсона по всем вопросам [3 Там же, стр. 210.].
В мае 1913 г. Джеймс Спейер из банкирского дома "Спейер и К°" посетил государственный департамент и поделился своей тревогой по поводу того, что правительство Уэрта в Мексике не выполнит своих обязательств по истекавшему в июне займу в 10 млн. долл[4 Там же. стр. 245.].
