Многое вспоминалось ему здесь, на островах, из того, что он уже видел в путешествии. Года два назад близ Байа-Бланки он нашёл кости гигантских вымерших животных. И тогда у Чарлза появилась мысль, что когда-то жившие на земле животные родственны теперь живущим. С тех пор он всё размышлял над этой «тайной из тайн» — первым появлением на земле новых существ.

В священном писании сказано, что растения и животные созданы богом, и они неизменны. Но всё, что видел Чарлз в путешествии, говорит об изменяемости живых организмов… Особенно здесь, на Галапагосских островах, всё наблюдаемое не согласуется с религиозным учением о сотворении мира богом. Наоборот, всё говорит о родстве видов между собой и об изменчивости. Вот эти черепахи, они кажутся такими одинаковыми, а между тем, жители различают черепах на разных островах по величине, форме щита, цвету и вкусу мяса… Значит, и черепахи, как вьюрки, морские ракушки, растения, на каждом острове архипелага свои, особенные. И в то же время такие похожие между собой… Опять та же загадка!

…Там на береговых скалах греются чёрногрязные водяные ящерицы. Они крупных размеров, до метра длиной. Сильными когтями они цепляются за неровности лавы, медленно и лениво карабкаясь по чёрным скалам. В воде они быстро и легко плавают, извиваясь гибким телом и сплюснутым с боков хвостом. Ноги же у них (с неполными плавательными перепонками) остаются неподвижными и прижатыми к телу.

На центральных островах архипелага живут в норах похожие на своих водяных родичей наземные ящерицы, такие же безобразные, вялые, только поменьше размером, с круглым хвостом и лапами без перепонок, — другой вид.

Отчего наземные ящерицы встречаются только там? Почему их нет на южных и северных островах архипелага?

Чарлз достал из кармана записную книжку в кожаной обложке и стал записывать свои размышления…

На обороте обложки было оттиснуто изображение льва и единорога. Много раз Чарлз видел его и читал надпись под ним: «Записная книжка из бархатной бумаги, изготовленной особым образом, чтобы записи не стирались…» И всё-таки прочёл её, может быть, в сотый раз.

Нет, эти записи не могут стереться и не только потому, что они сделаны на бархатной бумаге, изготовленной особым образом. Эти записи сделаны в сознании Чарлза самой природой.

Юношей, который радовался каждому новому найденному жуку, вступил Дарвин на палубу «Бигля». В путешествие он отправился, чтобы посмотреть тропическую природу и собирать коллекции насекомых и растений.

За это время он переплыл океаны и моря, наслаждался красотами девственных лесов Бразилии. Он бродил по бескрайним просторам пампасов с их удивительными остатками ископаемых; видел безотрадные пустыни и скалы Патагонии и Огненной Земли; перешёл через Кордильеры. Юный путешественник наблюдал извержения вулканов, испытал землетрясение и смерчи; любовался глетчерами, то спускавшимися к морю синими ледяными потоками, то нависавшими над ними, как утёсы.

Теперь Галапагосские острова… Что ни шаг, то загадка, разгадывать которую страшно: это означало бы восстание против религии, против взглядов всех окружающих, дорогих и близких людей. Но и уклониться от разгадывания нельзя, ибо ответ сам просится. Чарлз читает его во всём, что он видел во время путешествия.

Продвигаясь с севера на юг по восточному берегу южноамериканского материка, а затем с юга на север вдоль западного берега, Дарвин видел, как изменяется животный и растительный мир. Его поразило изумительное сходство современной и ископаемой фауны Южной Америки. Гигантские мегатерии, похожие на современных ленивцев; ископаемые броненосцы, которых так напоминают ныне живущие; ископаемый таксодон, объединивший признаки жвачных и китообразных… Нет объяснения всем этим фактам, если верить в постоянство видов и сотворение мира богом!

Все, кого любит и уважает Чарлз, книги, которые он читает, утверждают, что животные и растения созданы высшим разумным началом — «первопричиной», созданы для той среды, где им предназначено было жить и где они и обитают с тех пор.

Среда — климат и почва — Галапагосского архипелага и островов Зелёного мыса очень сходная. Значит, их фауна и флора должны быть, непременно должны быть одинаковы. На самом деле этого нет!

И хотя животные и растения архипелага и островов напоминают фауну и флору американского материка, всё же они отличаются от них. Больше того, на каждом острове живут свои виды птиц, пресмыкающихся, растений!

На Галапагосских островах Дарвин добыл пятнадцать местных видов морских рыб, много видов моллюсков, опять-таки местных. Из ста восьмидесяти пяти обследованных им видов цветковых растений — сто произрастали только здесь, и больше нигде. Эти данные он уточнил, правда уже позднее, когда возвратился в Англию, обработал свои коллекции и навёл необходимые справки.

Но все факты, какие наблюдал Дарвин, наводили на мысль об изменяемости видов, об их эволюции, об их общем происхождении…

Эти факты приводили молодого натуралиста в большое волнение, спутывали его привычные представления, вселяли сомнения.

Отныне Чарлз верит только языку фактов: лишь они прекратят мучительные сомнения в справедливости священного писания и откроют истину о происхождении живых существ.

Несколько лет назад Чарлз ответил бы просто: творец создал и сохранил галапагосские виды.

Ведь вот умный, образованный капитан Фиц-Рой, которого Чарлз глубоко уважает, говорит же о коротких, толстых у основания клювах галапагосских птиц: «Это представляет, по-видимому, одно из изумительных проявлений заботливости Бесконечной Мудрости, благодаря которой каждое сотворённое создание приспособлено к месту, для которого оно предназначено. При склёвывании насекомых или семян, которые лежат на твёрдой, подобной железу лаве, превосходство таких клювов по сравнению с более нежными не может, я думаю, быть подвергнутым сомнению…»

Для Фиц-Роя нет сомнений!

Но Чарлз во всём теперь сомневается. Нелепым кажется, что бог сотворил для каждого острова свои виды растений и животных, да ещё взял для образца американские виды.

Нет, это не так! Предки галапагосских животных и растений когда-то разными способами и путями попали на острова из Южной Америки. Сильных ветров здесь не бывает, следовательно птицы, семена, насекомые не заносились с острова на остров. На каждом острове они развивались самостоятельно.

В смятении мыслей и чувств он заносит в заветную книжку: «Зоология архипелага вполне заслуживает исследования, ибо такого рода факты подорвали бы неизменность видов»…

«…собирание всех подобных фактов помогло бы подтвердить или опровергнуть моё мнение, что родственные виды происходят от общего корня».

Так впервые будущий творец «Происхождения видов» начинает говорить об идее эволюционного развития.

Прошло несколько дней; «Бигль», покинув Галапагосский архипелаг 20 октября 1835 года, начал длинный переход в 3200 миль по направлению к острову Таити.

Впереди была Австралия, где сохранились сумчатые животные, давно уже вымершие в других местах земного шара, — живой музей естественной истории! Новая Зеландия! Впереди лежали коралловые острова, воздвигнутые мириадами крошечных строителей — коралловыми полипами. Потом остров Маврикия, остров св. Елены, остров Вознесения. Опять Бразилия, а там архипелаг Зелёного Мыса… И всё это обещало новые факты, новые мысли…

Но самым радостным днём Чарлзу показался тот, когда уже можно было — какое счастье! — написать домой:

«Пришлите мне зимнее пальто, тёплую обувь в Девонпорт, с надписью: „Сохранить до прибытия К. Е. В.^[14] „Бигль““.»