Он так распалился, что его приятелям с трудом удалось запихнуть его назад в «Жигули». Но и там он не успокоился, продолжая ругаться и брызгать слюной.

Один из парней ткнул его кулаком в бок:

— Чё ты орешь, придурок? Свидетелей куча. Сколько раз тебе говорили, чтобы не устраивал здесь разборок. Сейчас сядем ему на хвост, отъедем в тихое местечко, и там спокойно разберемся.

Водитель трейлера тем временем подошел к стойке администратора и спросил:

— Где у вас междугородный телефон?

— Там, в углу, но пользоваться им имеют право… — Администратор вдруг встретился взглядом с мужчиной и осекся. — Да, пожалуйста.

Водитель зашел в кабинку и набрал номер.

— Фирма «Киновельт». Вас слушают, — раздался в трубке женский голос.

— Позовите к телефону Вакулова, — попросил мужчина.

— Он сейчас очень занят.

— Скажите, что ему хотят передать привет от одного старого знакомого.

— Говорите, я передам.

— Девочка, привет из Одессы; вы его не донесете.

— Так бы сразу и сказали.

В трубке что-то щелкнуло, и раздайся голос Вакулова:

— Я слушаю.

— Привет из Одессы.

— Уже понял. Откуда звоните?

— Из мотеля. Двести пятнадцатый километр.

— Вы один?

— Как договаривались.

— Хорошо, вас будут встречать в двадцать часов у стоянки на восемнадцатом километре.

Алексей положил трубку, задумался на несколько мгновений, затем вновь протянул руку к телефону и набрал номер.

— Господин Жеребцов? Это Вакулов. Нас беспокоит вопрос о вашем доверенном лице, что прибудет с грузом.

— Это так необходимо?

— Единственная нить.

— Что ж, лес надо изредка и прореживать. Только древесина нынче в цене, а он у меня был такой исполнительный.

— Спасибо, — улыбнулся в трубку Алексей. — Вы не забыли, что нам предстоит встреча?

— Я помню.

После телефонного разговора Вакулов вновь вернулся к изучению содержимого вынутого им из сейфа желтого конверта. Здесь лежали в основном вырезки из газет, странички с машинописным текстом, но встречались и небольшие листочки, исписанные с двух сторон мелким, бисерным почерком. Те и другие были испещрены правками и пометками и больше всего напоминали наброски статей, над которыми кто-то основательно поработал. В тексте встречалось очень много сокращений и незаконченных предложений, все это затрудняло прочтение и расшифровку написанного.

Алексей вытащил из вороха бумаг первую попавшуюся вырезку из газеты. Сверху на ней была сделана приписка карандашом: «С. МЛ 992 г.»

«У шизофреников из-за съезда начались обострения. Во время нынешнего съезда народных депутатов впервые были оставлены на свободе люди, страдающие различными формами психических заболеваний. Как рассказал нам профессор московского НИИ психиатрии Юрий Полищук, раньше на период сколько-нибудь крупных политических мероприятий давались строгие указания всем психиатрам прекратить выписку больных, а также ограничить свободу передвижения пациентов, находящихся на домашнем лечении. Сегодня, в соответствии с новым законодательством по психиатрии, многие люди, страдающие вялотекущей шизофренией, вообще сняты с учета. Между тем у многих из них, имеющих политические формы навязчивых идей, с начала съезда начались обострения. Шизофреники пришли в состояние повышенной активности».

Вакулов усмехнулся: похоже, в текст вкралась опечатка, здесь надо было писать не «у шизофреников», а «у некоторых депутатов». Точнее, «первые» за последнее время проявили столько повышенной «политической» активности, что их уже, хочешь не хочешь, а нужно называть депутатами, иначе по судам затаскают.

К уже пожелтевшей от времени газетной вырезке скрепкой была прикреплена еще одна.

«В прошлом месяце сразу несколько газет поместили заметки о наличии в бывшем КГБ особых устройств излучателей, способных вызвать у тех людей, против которых они используются, тяжелые психические расстройства, лечение которых обычно очень плачевно заканчивалось для „пациентов“ в специализированных клиниках, которые, как известно, находились под контролем КГБ. Все вопросы по поводу этого оружия, заданные журналистами компетентным сотрудникам службы государственной безопасности остались без ответа. Похоже, нынешнее руководство ГБ не спешит расстаться с порочной практикой бывшего КГБ».

Алексей взял еще одну вырезку из газеты и быстро пробежал ее глазами. Она, как и первая, была датирована 1992 годом, но была из газеты «Вечерняя Москва».

«Газета „Фигаро“ приступила к публикации статей журналиста Эрика Лорана, автора книги „Обвал: секретная история падения Горбачева“. Лоран пишет, что в конце 1990 года в Цюрих по фальшивому паспорту приезжал Валентин Павлов, которому удалось обменять 100 миллиардов рублей на 5,5 миллиарда долларов. Все эти деньги остались на секретных счетах в западных банках. Накануне августовского путча, утверждает Лоран, председатель Госбанка СССР Геращенко по приказу управделами ЦК КПСС Кручины перевел за границу 280 миллиардов долларов. Лоран пишет, что М. Горбачев не мог не знать об этих преступных махинациях».

Он отложил и эту заметку в сторону, отобрал одну из наиболее разборчиво написанных рукописных страничек и углубился в ее изучение.

Часа через полтора, отложив посланий листок, Алексей нажал кнопку селекторной связи.

— Вакулов. Я ознакомился с содержимым конверта.

— Что теперь скажешь? — раздался голос из динамика. — Ты же уверял меня, что он чист и никуда не лезет.

— А вы уверены, что это его работа?

— Прогнали через компьютер. Стилистика, построение фраз, частотные характеристики — все совпадает. Нам очень важно знать, откуда он получил эту информацию. Возможно, есть утечка у нас. Ты отдаешь его нам?

— Над этими вопросами работает не только наша фирма. Думаю, там ничего такого нет. Сейчас каждый школьник может найти большую часть этого в газетах.

— Да, но не каждый школьник сумеет объединить всю эту поступившую из разрозненных источников информацию в одну целую, возможно, пока не совсем ясную даже для него, картину. И, во-вторых, многим из этих набросков по нескольку лет, а тогда, даже на моем уровне, не каждый знал об этих проектах.

— По-моему, вы преувеличиваете, — усмехнулся Алексей. — Это обычные наброски его очередной бредятины.

— Ты его защищаешь?

— Ни в коем случае. Мне, по правде говоря, все равно. На днях он заканчивает свою работу, и вы можете забирать его. Жаль только терять такой материал, с ним можно было бы еще поработать. Думаю, вам тоже понравились его размышления по поводу «партийного котла». По-моему, Сан Саныча этот вопрос очень бы заинтересовал.

— Хорошо, если за ним все будет чисто, мы оставим его тебе. Ну а ежели… То, сам понимаешь…

— Да, я хотел спросить, — его теория с шизиками… Они действительно так реагируют на эти частоты, и что для контроля за народом достаточно обработать целый район города или установить в каком-либо помещении излучатель?

— Вакулов, ты же знаешь, что мой отдел электронной обработкой населения не занимается. К тому же, ты, по-моему, начинаешь задавать вопросы, которые никакого отношения к твоей непосредственной работе не имеют. Не забывай: меньше знаешь, крепче спишь.

— Почему вы решили, что это не имеет отношения к моей работе? Я думаю, не использовать ли это в сценарии. Достаточно подсоединить к обычной электрической сети ракетной базы генератор частот и включить его на несколько минут. Электропроводка будет выполнять роль антенн. Все очень просто.

— Просто? А если там окажется какой-нибудь особо чувствительный шизофреник и взорвет ядерные боеголовки?

— Мы не обещали оставлять кого-либо в живых на Земле.

— Вакулов, прекрати свои дурацкие шуточки. Сценарий утвержден наверху. Как идет подготовительный период?

— Все по графику.

— Не забудь — контроль, контроль и еще раз контроль. Ты лично отвечаешь перед начальством за чистоту проведения работ.