— Я уже где-то читал об этом.

— Ну одно дело читать, а другое — участвовать. На Западе все эти эксперименты в кино стоят бешеных денег, у нас же все можно снять за относительно скромную сумму. В общем, здесь ты видишь попытку объединить в одно целое совершенно независимые работы режиссера, сценаристов, художников, операторов, каскадеров, всех тех, без фантазии которых просто немыслимо кино, и все это на едином материале, теме и на одной гигантской сценической площадке. Они все вместе должны как бы создать ту самую документальную реальность, ткань нашего фильма. Я понимаю, что в моем объяснении весь наш проект больше похож на какую-то идефикс, но его субсидируют одни из крупнейших американских и европейских кинокомпаний, в том числе и наши.

— Неплохо, — улыбнулся Сергей. — Я бы, наверное, и бесплатно согласился поработать над таким проектом.

— Еще бы. Это, по-моему, как раз именно то, что так и не успел до конца развить в своих фильмах Фассбиндер. Самое интересное, наш режиссер наотрез отказался от профессиональных актеров, хотя у него было огромное количество предложений. Он считает, что профи не способны сниматься в подобном фильме-хронике, как бы с документальной точностью фиксирующем происходящие события. Съемки у нас идут практически без дублей как со стационарных камер, так и с установленных прямо на актере миниатюрных, но очень чувствительных видеокамер. Вот, если хочешь, можешь посмотреть на одну из них. — Вакулов достал из кармана небольшую плоскую коробочку и открыл ее.

— Это камера? — удивился Николаев.

— Да. Это вот, похожее на значок или пуговицу, самонаводящийся объектив. От него по стекловолоконному кабелю изображение поступает в этот блок, размером со спичечный коробок, который может находиться в кармане или может быть укреплен на теле актера, а затем, на определенной частоте, передается в эфир. Наши приборы ловят сигнал и записывают на пленку. Дальше работа режиссера — что выкинуть, а что оставить.

— Как все просто.

— Как бы не так. Дело в том, что в разваливающейся на части стране вообще трудно заниматься съемкой фильмов, особенно таких. Не хватает в буквальном смысле элементарных вещей. В этой ситуации нам приходится каждому негодяю кланяться в ноги, подыгрывать всем политическим силам, от красных до коричневых. Иначе мы просто не сможем здесь работать. Вот не далее как вчера, я встречался с одним из влиятельных политических лидеров. Он требует, чтобы мы в своем фильме использовали идеи его партии. Интересно, как бы это выглядело в нашем боевике? Скорее всего, получилось бы нечто в стиле российских народных политических галлюцинаций. И если бы он был один такой. Мои шефы идут на гигантские расходы, раздавая взятки налево и направо. Похоже, они надеются получить за эту ленту «Оскара».

— Я тоже?

— Естественно, ты же являешься одним из сценаристов. Да, кстати, я хотел бы провести тебя по нашим складам и спортивному комплексу, где тренируются каскадеры. Думаю, тебе это будет полезно. — Вакулов встал из-за стола.

— Сколько с меня? — Сергей показал на сигареты.

— Для тебя у нас все бесплатно.

— Может, мне ящик взять?

— На всю жизнь не напасешься, — усмехнулся Алексей.

В коридоре Вакулов и Николаев столкнулись с высокой красивой женщиной.

— Алексей Рудольфович, вас ожидает в приемной человек.

— Откуда?

— Он приехал с Гришиным.

— Ну вот, — повернулся к Сергею Вакулов, — а я хотел провести тебя по нашей территории. Что ж, придется отложить. Я к тебе попозже зайду.

Алексей толкнул дверь с табличкой «Секретарь» и спросил у развалившегося в кресле мужчины:

— Вы меня искали?

— Да. Я от господина Жеребцова. — Посетитель отложил в сторону журнал и встал.

— Пройдемте к главному инженеру, — показал на открытую дверь Вакулов и сказал секретарю: — Светлана, я занят, меня ни для кого нет.

Мужчина прошел в кабинет, огляделся по сторонам и сел в кресло перед низеньким столиком, на котором стояли початая бутылка «смирновской» и ваза с фруктами.

— Выпить не желаете? — осведомился Алексей.

— Можно.

Вакулов достал из буфета рюмки и наполнил их.

— Парфюм? — Посетитель снял с полки красивый флакон с духами.

— Да, — кивнул Вакулов, — французские. Секретарь, наверное, оставила.

«Ма-ги-е но-ре», — прочитал по слогам мужчина, затем открыл флакон и понюхал. — Кайф!

Он капнул себе в рюмку несколько капель и, перехватив удивленный взгляд Алексея, сказал:

— Для аромата, водка такая гадость, — и крякнув, выпил.

— Что хотел передать господин Жеребцов? — Вакулов слегка пригубил из своего бокала и отставил его в сторону.

Мужчина положил на столик половину разорванной тысячной купюры. Алексей мельком взглянул на номер банкноты и кивнул.

— Все, что вы просили, мы достали. Трейлер, форму, компрессоры, маски и газ. С масками пришлось повозиться, наша промышленность таких не выпускает, мы взяли бельгийские. Да и с газом — такого количества на город хватит. Вот еще, — мужчина достал из кармана запечатанный конверт, — списки наших доверенных лиц на интересующих вас объектах. Вскрывайте в темноте.

— Это все? — спросил Вакулов.

— Меня попросили сообщить, что были непредвиденные траты и поэтому вы должны передать со мной десять «лимонов». Остальное, как договаривались.

— Еще налить? — Алексей кивнул на бутылку.

— Нет, я за рулем.

— Кто поведет трейлер?

— Видимо, я.

— Лучше вы. И один. Чем меньше народа знает о нашей сделке, тем лучше. Когда все будет готово, позвоните по этому телефону. — Вакулов протянул через стол листок с номером. — Скажете секретарю, что хотите передать привет из Одессы. Тогда договоримся о месте передачи груза. — Он встал, подошел к сейфу и достал из него десять пачек десятитысячных купюр в банковской упаковке.

Мужчина сунул их в сумку, перебросил ее через плечо и, кивнув на прощание, вышел.

На письменном столе затрещал зуммер переговорного аппарата.

Алексей нажал кнопку.

— По-моему, — раздался глухой мужской голос из динамика, — нам даже одного свидетеля много.

— Я это уже предусмотрел.

— Да, вот еще, у нас проблемы с командиром ракетной базы.

— Вы же говорили, что там все на мази.

— Как видишь. Он отказывается с нами работать, придется возвращаться к первоначальному варианту с ангаром.

— Хорошо, — Вакулов потер ладонью лоб, — я сегодня же дам задание сценаристу и своим ребятам.

Писать с помощью компьютера было одно удовольствие. Редактор и орфографический словарь на двести тысяч слов и три миллиона словообразований весьма облегчали работу, сами находили ошибки и тут же высвечивали их, а словарь синонимов помогал избегать повторов и подбирал наиболее подходящие слова.

Вчера вечером Сергей пожаловался, что работа у него почти остановилась, и башка ничего не варит. Алексей принес ему пачку каких-то таблеток. Съев две штуки, Николаев почувствовал необычайный прилив сил и вот уже почти четырнадцать часов не вставал из-за стола. Несмотря на то, что он целую ночь проработал, голова была чистая, и он совершенно не чувствовал усталости. За эти несколько часов он сделал а два раза больше, чем в предыдущие трое суток. Оставалось два дня, но Сергей уже видел, что если работа будет продолжаться в том же темпе, он сможет закончить сценарий в срок, хотя еще сутки назад очень в этом сомневался.

Затребовав у компьютера данные о порядке смены караулов, Николаев вновь просмотрел их и убедился, что обыграть это не удастся. Здесь нужно было найти какой-то оригинальный ход, не только не встречавшийся в детективной литературе, но и более зрелищный, хорошо смотревшийся бы на экране. Возможно, имело смысл использовать нечто подобное, что и в сцене с ангаром. Газ, вырывающийся из вентиляционных шахт и заполняющий подземные помещения, охваченные ужасом и падающие на пол возле пультов с широко раскрытыми ртами и вылезающими из орбит глазами сотрудники ракетной базы. Их тела покрывают клубы белого дыма, подкрашенного синим цветом аварийного освещения и мигающими красными вспышками ламп боевой тревоги. И над всем этим надрывающийся, но уже бесполезный рев сирены. Но нет, дважды использовать один и тот же прием в фильме не стоит. Надо найти что-нибудь новенькое.