При более внимательном осмотре Арчи обратил внимание, что окно кухни, выходящее во двор, не заперто. Алексей сказал другу, что окно оставил в таком виде он сам, когда последний раз пользовался им вместо двери, на что Николай ехидно добавил:

— И не закрыв его плотно при этом, когда вернулся в квартиру.

— Закрыв, — возразил Нертов и осекся, увидав широченную щель между оконной рамой и ее обвязкой. — Хорошо, ты — самый умный, признаю. Но скажи тогда, что это за сволочь здесь шарилась?

В это время Арчи, присев на корточки, задумчиво начал разглядывать рассыпанные на полу фотографии. Очевидно, когда производился обыск, их просто вытряхнули из пакета, где они прежде хранились. Сыщик не спешил отвечать другу, и не потому, что хотел позлить его. Просто голова — не компьютер, а для осмысления некоторых фактов требовалось хотя бы несколько секунд.

Наконец, поднявшись с корточек, Николай сунул под нос Нертову один из снимков.

— Знаешь, кто это?

— Конечно, это Ленка Михайлова, мы с ней в одном классе учились. Но я тебя не об этом спрашиваю. Как думаешь, кто напакостил?

Арчи пропустил мимо ушей начальственное «я тебя не об этом спрашиваю» и, как бы между прочим, заметил, что именно эта самая одноклассница находилась в весьма взволнованном состоянии у дверей квартиры незадолго до возвращения Нертова. Причем, неизвестно точно, что именно она делала, когда попалась на глаза сыщику: входила, выходила или стояла «на шухере»…

Уже в машине, по дороге на Ржевку, к дому Михайловой, Алексей по просьбе сыщика рассказал ему историю своих отношений с Леной. Не стал скрывать и о последней встрече со своей юношеской любовью. Николаю история очень не понравилась. Слушая друга, он лишь хмурился и, уже подъезжая к дому Михайловой, заявил, дескать, все надо еще раз обмозговать…

Лена встретила гостей заплаканная. Узнав от Алексея, что его друг — сыщик, не дожидаясь вопросов, поведала следующее.

Некоторое время назад она, потеряв работу инженера, устроилась торговать в какой-то ларек. Но через несколько дней это заведение обворовали. Хозяин предъявил новой продавщице претензии, заявив, что кража произошла по ее вине (мол, плохо заперла замки, это якобы видели продавцы из соседнего ларя). В результате хозяин стал требовать у Лены деньги, а потом «включил счетчик», угрожая, что в противном случае и Михайловой, и ее ребенку не жить: «Рэзать будем живьем. Па кускам рэзать. И папробуй к мэнтам идти — рэбенка зарэжэм».

Лена достаточно была осведомлена о нравах рыночных торговцев и в реальности угроз не сомневалась. Но денег, естественно, у нее не было. И взять их было негде. Тогда-то и появился Он.

Он, мужчина с глазами, похожими на американского Рэмбо, зашел в ларек, когда хозяин угрожал Лене и требовал в качестве «штрафа», чтобы та немедленно удовлетворила похоть бизнесмена. Лена только плакала и просила дать ей хоть небольшую отсрочку. Торговец все больше распалялся, глядя на несчастную женщину: «Прамо сдэсь. Пад прилавок ставай. Сасать будэшь…».

При появлении Рэмбо хозяин засуетился и начал кивать на Михайлову, дескать, это именно она виновата, что гость не получил вовремя денег. На это пришедший выяснив, сколько должна продавщица, коротко бросил: «Я покупаю ее». И, взглянув на Лену, добавил: «Покупаю ее… долг».

После Рэмбо иногда приезжал к Михайловой домой, привозил дорогие продукты, иногда оставался ночевать… Уходя, оставлял деньги. Единственным условием было — чтобы Лена постоянно находилась у телефона, отлучаясь лишь в определенные часы в магазин. Иногда звонили какие-то люди, оставляли для Рэмбо непонятную информацию, которую она передавала своему знакомому лично или по тому же телефону (он всегда звонил сам).

Однажды в магазине Михайлова встретила знакомую, которая некогда была ее сменщицей в ларьке. Та поведала, что хозяин очень злился на Рэмбо, обещал «навэсти порядок», а потом «поыметь Лэну». С перепугу Михайлова рассказала об этой встрече Рэмбо, но тот только усмехнулся: «Уже не поимеет». И правда, вскоре ТСБ прокрутила сюжет об очередных рыночных разборках. Взглянув на окровавленный труп одного из торговцев, красиво запечетленный оператором, женщина с ужасом узнала своего бывшего хозяина.

Она догадывалась, что новый знакомый — бандит, но старалась не думать об этом. Ей было сказано не работать — Лена и не работала. Сказано было сидеть дома — она и сидела.

Все закончилось примерно неделю назад. В этот день Рэмбо, как обычно, развалился на диване, ожидая, пока хозяйка накроет на стол. От нечего делать гость достал с полки альбом с фотографиями и начал листать. Затем он буквально ворвался с этим альбомом в кухню и, показывая на один из снимков, потребовал, чтобы Лена рассказала, кто на нем изображен. Это было фото Алексея, присланное им в Ленинград незадолго перед увольнением со срочной службы. Конечно, на снимке Нертов выглядел моложе лет на пятнадцать и был одет в спецназовскую форму с краповым беретом, но узнать его было не трудно: с тех пор он не настолько изменился, не располнел, не обрюзг, не спился… В общем, возмужал, но сходство с фотографией бравого сержанта было несомненным.

Когда Лена, недоумевая, сказала, что на снимке изображен ее бывший одноклассник Алексей Нертов, Рэмбо задумался, а потом отправился в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Как поняла хозяйка, он кому-то звонил по телефону. Но самое страшное случилось после.

Позвав Лену в комнату, Рэмбо в приказном порядке велел ей завтра же встретиться с Нертовым, попытаться уложить его в постель и, главное, выяснить один интересующий бандита вопрос. Женщина попыталась было возразить, но Рэмбо вдруг неожиданно и хлестко ударил ее по лицу: «Не смей перебивать, когда я говорю!» Затем он сухо напомнил о долге, который он купил у торговца: «Деньги не возвращены. Ты, надеюсь, понимаешь, что счетчик не выключался? А что касается последствий — ты о них и от покойничка, наверное, наслышана. Поэтому, готовься! Завтра вечером».

На следующий вечер Рэмбо приехал не один. С ним был похожий на здоровенного хряка детина.

«Ты что, еще не готова? — в голосе гостя звякнул металл. — Десять минут на сборы. А это, — он кивнул в сторону хряка, — нянька. Он с ребенком до нашего возвращения побудет. Так что, смотри…».

Как известно, первый визит к Алексею оказался неудачным. Рэмбо ждал Лену у парадной на Чайковского, затем отвез домой и, отправив восвояси хрякообразную «няньку», расчетливо избил женщину, вымещая злобу.

Несколько дней после этого Рэмбо не появлялся и не трогал свою жертву, пришел лишь вчера. Лене удалось подслушать телефонный разговор, и по обрывкам фраз она догадалась — сегодня что-то должно произойти в квартире на Чайковского.

Рэмбо не знал, что его подслушивают, как не знал и того, что сегодня утром бывшая Ленина свекровь должна была взять своего шестилетнего внука и уехать с ним в Краснодарский край к родне. Обратись свекровь с таким предложением в другой раз — Лена бы ни за что не отдала ей ребенка даже на время. И не потому, что бабушка была плохая, напротив, свекровь с малышом ладила. Просто Михайлова считала, что сын должен расти рядом с мамой. Но сейчас ситуация была другая. Поэтому утром скорый поезд увез очередных пассажиров в сторону Анапы, а Лена, которой надоело жить в страхе за себя и за ребенка, отправилась к Алексею. Но безуспешно — его не оказалось дома.

— А тут еще вы выскочили, — Лена шмыгнула носом. — Я-то перепугалась, думала — это от Него кто-то. А он все равно придет сюда. Только поздно, часам к двенадцати. Он вчера обещал…

Рассказ одноклассницы Алексея и буря эмоций, бушевавшая внутри его, были прерваны звонком «трубки». Звонила Мила. Алексей про себя матюгнулся, так как забыл ее предупредить, чтобы не пугалась погрома в квартире. Но Мила, если и волновалась, то совершенно по другому поводу.

— Если можешь — немедленно приезжай, у меня очень важный документ! — Записка от моего отца…

Закончив разговор, Нертов посмотрел на заплаканную Лену: