Правая же сторона выси над головой сияла - иначе и не скажешь - густым покрывалом белых облаков в обрамлении солнечных лучей. Лишь кое-где проглядывали кусочки по-весеннему чистого, пронзительно-голубого неба. Этот природный контраст наверху, резкая граница, словно бы разделившая небо на равные части, казалась очень странной, неестественной при всей ее ощущаемой правильности. На ум приходило лишь одно слово, раз за разом всплывающее при каждом взгляде на причудливое природное явление - "грань". Между чем и чем - этого Вика, опять же, выразить словами не могла. Но точно понимала одно - грань не делит небо надвое, а, напротив, порождает иное единство, наподобие восточного инь-ян - символа равновесия противоположностей, свойственного каждой вещи Мира. Кстати, эта мысль оказалась очень похожей на ее чувство в отношении единства и различий Мира и Бога. Странно, что при таких ощущениях христианство было ее душе ближе, чем, к примеру, даосизм.
Вика вздрогнула. От непривычных философских мыслей. И при взгляде на излюбленную скамейку. Обычно к этому пруду никто кроме нее и не приходил. Так, время от времени дети пускали кораблики или играли у воды, но просто посидеть и посмотреть на спокойную гладь - сюда не заходили. Будто бы эта скамейка принадлежала безраздельно ей одной все два года, что Вика жила в городе. И вот - на обычно пустующем месте появился невесть откуда человек. Юноша лет двадцати с небольшим на вид, но что-то в его облике или собственных ощущениях не позволяло Вике назвать его юношей, равно как и стариком. Мужчина. Незнакомец. Примерно так.
Неподалеку, прислоненный к боковине скамейки, смиренно ждал своего звездного часа простенький зонт-трость. Так как, несмотря на странное состояние небес, дождя явно не предвиделось, зонту предстояло прождать назначенной для него погоды еще долго... Незнакомец сидел, сцепив руки в замок под подбородком и оперевшись на них коротко-стриженной головой. Весь его вид говорил о том, что мужчина либо о чем-то всерьез задумался, либо, напротив, очистив ум от мыслей, просто смотрит на спокойную гладь пруда. Лицо его показалось бы Вике очень молодым, если бы не глубокие морщины на лбу и слишком уж серьезное выражение, замершее на нем. Взгляд и сами глаза было невозможно рассмотреть - на носу сидели узкие тонированные очки.
Одет незнакомец был в темно-синий костюм, прямо-таки под цвет левой половины неба, а из кармана его свешивалась на пиджак серебристая цепочка карманных часов. Подобный раритет Вика последний раз видела только в старой дедовской шкатулке - и те полуразобранные. Странный облик. "Чуждый" какой-то или просто непривычный. Все ощущения девушки при виде незнакомца будто бы разом умолкли, не давая ей ни малейшего намека на понимание, какой человек перед ней, что за животное словно бы ходит за ним следом и "отбрасывает тень" на характер. Это умение определять сходу, по одному взгляду, некоторые черты личности людей, стало для Вики настолько привычным, что молчание чувств при виде незнакомца показалось ей, мягко говоря, удивительным. И еще - в нем было что-то знакомое, будто она видела этого человека прежде: не то на фотографиях, не то во сне. Не ясно.
Как бы там ни было, присутствие незнакомца у "ее" пруда Вику не смутило. Напротив, ей даже сильнее захотелось посидеть у "личного" озера в компании человека, подобно ей самой молчаливо наблюдающего за водной гладью. Вика сделала несколько шагов к скамейке, а он тем временем разомкнул руки и поднял с запыленного асфальта под ногами маленький камешек. Секунду вертел его в ладони - а потом по прямой запустил в пруд, разрушая всплеском идеально ровную гладь. Вика на мгновение вспыхнула необъяснимым возмущением. Но тут же и успокоилась, заметив, что мужчина не стал бросать в пруд булыжник за булыжником, а спокойно продолжает наблюдать уже за расходящимися от камешка мелкими волнами, легкой зыбью доходящими до самого берега. Было в этом процессе нечто настолько завораживающее, что и сама Вика остановилась и залюбовалась волнением прежде спокойной воды.
Она не заметила, как незнакомец, увидев, наконец, замершую в небольшом отдалении от скамейки девушку, обернулся к ней. "Очнулась" она, только когда раздался мягкий, пропитанный легкой иронией, но почему-то чуть хриплый, будто не так давно севший, голос:
- Смотри, так можно и уснуть на ходу. Волны от одного маленького камешка расходятся по воде подчас удивительно долго.
Вика чуть смутилась, но неожиданно для самой себя даже слишком резко - но не так, как в случае с водителем "тойоты", а вполне дружелюбно - выпалила:
- Нарушаете спокойствие природы, между прочим!
Мужчина мягко улыбнулся (очень искренне - отметила про себя Вика), но через мгновение поморщился. Впрочем, он тут же объяснил эту странную смену эмоций на лице (а вот внутренне они, кажется, не менялись, словно он был также спокоен, как вода до падения в нее камешка):
- Лучше на "ты". Привычнее. А природе полезно иногда и пробуждаться от своей обычной дремы - люди уже слишком давно наблюдают лишь ее гнев или равнодушие, совсем позабыв о тайнах и надеждах.
- А ты сам-то о них помнишь? - Вика тут же захлопнула рот ладошкой. Слова показались совсем уж грубыми, но какой-то резкий огонек внутри, похожий на азарт чайки, поймавшей шальную вкусную рыбу в океанском приливе, заставил ее говорить напрямую с нежданным собеседником. Незнакомец чуть удивленно улыбнулся и приглашающее подвинулся к своему зонтику, освобождая для девушки место на скамейке. Вика оценила его такт и приняла безмолвное приглашение. Потом, все-таки смутившись, добавила:
- Прости, я не...
- Да не за что прощать. Вопрос-то справедливый. Обо всех, определенно, не помню, да никогда их в таком количестве и не знал. Только очень и очень немногие. Те, что касаются соприкосновения царства природы и человеческой цивилизации - но и этого иным историкам хватило бы на десятки научных трудов, если каждую ее надежду или тайну рассматривать в мельчайших деталях и нюансах.
- А ты сам, что, не рассказываешь о секретах природы? - Азарт постепенно сгладился, уступив место ровному, но при этом фантастически упорному любопытству. Вика, опираясь на свои постепенно обостряющиеся ощущения, чувствовала, что незнакомец не хвастается и не лжет. Действительно, что-то знает, и действительно, считает это знание совсем небольшим, несмотря на "дерзкий" смысл сказанных слов. Тем интереснее выведать у него хоть что-нибудь...
- Ну, некоторые, самые нужные теперь - время от времени описываю. Дни такие, что всех тайн не сохранишь за семью печатями, да и тайнами они перестали быть уже очень давно, а вот прилично описаны никогда не были. Так что кое-что - рассказываю, но это мелочи в сравнении с тем, что знаю или могу узнать, и совсем уж пылинка - с тем, о чем не ведаю и никогда не буду иметь даже малейшего представления.
Он улыбнулся (на этот раз грустно - вскользь отметила Вика). Позади скамейки раскинулись густые кусты сирени и шиповника. Листья с них еще не успели облететь, и в корнях вполне могли незаметно спрятаться какие-нибудь мелкие животные. Вике вдруг остро захотелось оглянуться через плечо. Отвлекаться на интуитивное желание она не стала, тем не менее будто бы увидев... Нет, просто представив себе спрятавшегося в зарослях шиповника серебристого волчонка, показавшегося бы ей совсем крохой, если бы не внимательный тяжелый взгляд его черно-синих глаз, направленный прямо в спину самой Вике. Серебристого... Или седого. Этого девушка уловить не успела. Непонятным было даже то, как маленький волчонок может быть седым, не говоря уже о пронизывающем насквозь взгляде. Она вновь сосредоточила внимание на незнакомце. Лучи солнца отсвечивали сейчас от его затемненных очков, за которыми можно было разглядеть замершие в непонятном выражении какие-то "темные" глаза: не то серые, не то синие. На лице его проскользнула удовлетворенная улыбка. Вике показалось, что ее внимание к привидевшемуся волчонку не прошло для незнакомца незамеченным. Чтобы как-то сгладить неловкую паузу, она неуверенно произнесла, пытаясь одновременно переключиться с мыслей о нежданном собеседнике и своих "звериных" ассоциаций на смысл собственных слов:
