- Так, думаете, меня комиссуют?

- Обязательно.... Но лучше немного постараться.

- Это как?

- Ну, братец, это ты уж сам думай. А то ещё ненароком ляпнешь, что это сержант Феофилактов надоумил тебя.

- Не скажу. Честно-честно!

- Верю, но свою жопу прикрыть не помешает! Тем более, в санчасти ты будешь долго, - будет время подумать!

- Полный хэви-метал, - вздохнул я.

Сержант привел меня в санчасть, где познакомил с невысокой, пожилой женщиной, которая любезно предложила мне несколько свободных палат. Я настойчиво выпросил палату, где и вовсе никого нет. Ну, а глядя в мои заплаканные глаза, отказать было довольно сложно.

- Есть индивидуальная палата. Она находится в старом крыле, под номером "66". Вы пока отправляйтесь туда, а я принесу сейчас Ваши вещи!

- Какие вещи? - не понял я.

- У нас в санчасти принято ходить в другой форме.

Вместе с сержантом я отправился в пресловутую "индивидуальную палату" ╧66. Шагая по старому коридору в сторону большого окна, обвешанного паутинами, берцы вытаптывали из ковровых дорожек пыль, пуская их в воздушный пляс. Свернув на первом же повороте, возле огромного горшка с пальмой, я неожиданно для спутника попросил встречи с Сергеевым, на что Феофилактов утвердительно закивал в ответ. Нужную дверь я нашёл практически сразу. Заметил, что сержант уже немного подустал от меня и моих проблем. Открыв старые, скрипучие двери, я снова удивился и стал оглядывать, куда на сей раз завели меня тернистые дороги судьбы.

- Просторно, - заключил сержант, наверно для того, чтобы я не стал капризничать.

Две стандартные кровати, между ними хиленькие тумбочки, усеянные тараканьим духом. Высокий потолок и три огромных окна с чёрными решётками даже немного пугали.

- Ну, Лавренёв, располагайся! А я приведу Сергеева, потолкуешь с ним! И помни: хочешь комиссоваться - лежи тихо и жалуйся на всё! Главное - не вздумай бежать!

- Да я и не собирался, - сердито проговорил я, не понимая, за что общаются со мной, как с ребёнком.

- Ну, вот и ладненько. Всё, до встречи.

- До свидания.

"И всё же есть хорошие люди на свете" - улыбнулся я вслед уходящему сержанту.

Я оглядел кулёк с лекарствами. Что-то в таблетках, активированный уголь, какая-то жёлтая жидкость (видать, предназначенная для полоскания рта) и ещё всякая дребедень. В общей сложности, та загадочная дама скупилась на 72 гривны. Для незнакомого человека ведь покупала, без малейшей корысти для себя. Удивительный человек, как для XXI века.

Очень скоро пришла пожилая женщина, в руках она держала красиво сложенные вещи из ткани синего цвета.

- Переодевайся! - грубо произнесла она.

- А что это?

- В этой форме обязаны ходить все больные.

- А что же врачи не одеты в эту форму?

- Молодой человек, будете язвить в нарядах, а не здесь! Переодевайтесь скорее! Уже скоро обед!

- А я его ещё не пропустил?

- Нет, у нас обед позже, чем по уставу.

- Отлично, я проголодался.

- Ну, идите же, переодевайтесь! Что вы, как неумёха?

- Отвернитесь! - капризно промолвил я и стал медленно раздеваться.

- Оставьте на себе "белуху", а сверху наденьте эту форму. Свои вещи сложите в соседнюю комнату. Там они будут в целости и сохранности.

- Надеюсь!

Две минутки - и я ничем не отличался от больных этого заведения. Бритый "под единичку", с опухшей щекой и красными глазами, я и встретился с сержантом Сергеевым, который явился почти сразу после того, как мне удалось улечься в синеньких, коротеньких штанишках и того же цвета пиджачке в кровать, собираясь как следует выспаться.

- Лавренёв, как ты? - спросил Сергеев, глядя на меня.

- Всё ещё конфету сосу! - язвительно проговорил я, вспоминая ему его халатность.

-Ну, я ж не знал. Сам понимаешь! Ну, чего хотел?

- Товарищ сержант, мне нужен мой телефон и личные вещи.

- Ну, запросто. Телефон, зарядное устройство и что ещё?

- Ещё зубную пасту и зубную щётку.

- Ясно. Будет тебе, что просишь. Я слыхал, тебя возили к лучшему стоматологу нашего города.

- Они все на одно лицо... - заключил я, вспомнив те слёзы на стоматологическом кресле.

- Слушай, Лавренёв, признайся, - ты теперь домой уедешь?

- Если комиссуют - с удовольствием! Это уже моя мечта!

- Ладно, я тебе могу помочь! Но для этого надо попасть в госпиталь, а там уже дело техники: врачам заплатишь сто-триста долларов - и тебя комиссуют. Но попасть в госпиталь трудно. Даже с энурезом! - полушепотом произнёс младший сержант.

- Денег у меня нет! - от сгорающей мечты опечалился я.

- Это плохо. Но, я могу отправить тебя в город Хмельницкий. Это за три часа езды отсюда. Там положим тебя в военный госпиталь. Откосить через тот госпиталь - проще простого.

- Я попробую.

- Ну, Дима, знай, что с того момента, как попадёшь туда, - назад дороги уже не будет. Начальство, да и твои товарищи тебя просто разорвут!

- Понял. Спасибо, товарищ сержант.

- Так. А теперь, я за твоими вещами. Кстати, а где твои личные вещи?

- В тумбочке 112.

- Понял. Ладно, держись. Я скоро буду.

На этой позитивной ноте сержант вышел из палаты. Оставалось вопросом, сколько продержат меня в санчасти. Действительно, хотелось всё и сразу.

Мечтательно уставившись на синюю стену, я стал представлять себе обрадованные лица мамочки, моих друзей и моей любимой эмочки. Интересно, Федотушкин купил уже "ВАЗ 2101", о котором так мечтал? А Бугров закончил ли трудиться над песней "Дом позади"? Теперь эта песня будто про меня. Интересно, а Резцов поступил в аспирантуру? Там ему обещали большое будущее великого учёного. Эх, так за всеми соскучился!

Очень скоро я получил мобильный телефон и свои личные вещи. До сих пор существовала возможность совершать бесплатные звонки на номера абонентов моего стартового пакета, а это большинство моих друзей.

Как только я распрощался с сержантом, поблагодарив его за неоценимый вклад в путь моей комиссации, сразу же обзвонил своих друзей. Естественно, не говорил ничего плохого о своей службе, аккуратно пообедал и лёг спать.

Вечером съел пюре с жареной рыбой, написал два стиха о несправедливости и снова лёг спать.

Я чувствовал ужасный дискомфорт, когда показывался со вспухшей щекой на глаза другим ребятам. Они так смотрели на меня, как на жертву круговорота продуктов радиоактивного распада в природе. Мерзкое ощущение. Позади себя слышал различные издевательства и громкий смех.

"Глянь на него! Сайлент Хилл какой-то!" - кричал некто.

"Ха, а может он здесь работает сосалкой?" - вторил другой.

Я был слишком слаб, чтоб хоть как-то реагировать на подобные фразы, а потому старался и вовсе не выходить из палаты и просто игнорировать подобные выкрики. Их мозг, как 30 февраля - его нет.

Ночь была немного спокойнее, чем прошлая, но я очень нервничал и переживал по поводу пережитого за эти дни.

Так же незаметно наступило 7 ноября. Сразу после завтрака ко мне зашёл (кто бы вы думали?) сам подполковник Гриневич. А он ничуть не изменился. С нахальным и недовольным выражением лица он вышел на середину комнаты и, поставив стул, вальяжно сел.

- Ну, рассказывай!

- Что рассказывать, товарищ подполковник?

- Ты что, сука, косить вздумал? - крикнул мне на ухо подполковник и ударил с силой в грудь.

- За что? - всхлипнул я.

- За то, что из подполковника Гриневича вздумал дурака делать!

- Да я ведь не...

- Ты мне брось глупости выдавать за правду! Сержант Феофилактов мне всё рассказал! Ишь, косарь нашёлся! Ну, ничего! В дисбате посидишь годик-другой - сразу поймёшь, что служить надо, а не Ваньку валять!!!

- Товарищ подполковник, я отхожу после операции. Мне удалили больной зуб!

- Какой зуб? Какая к чертям "операция"? Чтоб ты знал, сынуля, я даже после двух пулевых ранений в живот, полученных в Афганистане в 1991 году, продолжал идти вперёд и нести на своих плечах двух раненых солдат, моих товарищей! А ты, слабак, жалуешься мне на какой-то зубик! Это, сука, не операция, а 15-й грибок в 13-м ряду. Понял меня?