Грей, изначально добывавший рыбу при помощи остро отточенной палки, впоследствии соорудил некое подобие удочки, используя в качестве лески напугавшие меня водоросли. При высыхании эти «волосы» становились настолько прочными, что их приходилось резать ножом. Разумеется, для подобной рыбалки понадобилась лодка. Раньше мы ею тоже пользовались, но в основном для развлечения. Теперь же Грей часами пропадал вдалеке от острова, но возвращался всегда с хорошим уловом. Рыбу запекали, сушили. За все время, проведенное на острове, лично я успела наесться рыбы на всю жизнь вперед. Думала, если выберемся, навсегда вычеркну ее из рациона как особо надоевший продукт.

Как назло, словно в ответ на мои мысли, однажды вечером Грей вернулся на берег вплавь, волоча за собой сдувшуюся лодку. С тоской оглядев рваную дыру в боку и просидев полдня за штопкой брезента все теми же водорослями, я признала идею починки провальной. В проделанные острой палочкой дырки проходил воздух, и лодка держалась на плаву от силы пять минут.

Погоревав пару дней, Грей вновь взялся за палку и принялся ловить рыбу первобытным способом. На наших же с Элкой плечах лежала серьезная ответственность за сбор фруктов и ягод. Это было сложней, чем ловить рыбу, потому что главной и первостепенной проблемой на острове являлась вода.

Дело в том, что пресной воды не существовало и в помине. Даже в расщелине, куда я имела сомнительное удовольствие провалиться, вода плескалась жутко соленая. Приходилось добывать питье из ягод.

Проблема заключалась в том, что для того, чтобы получить хотя бы по стакану сока в день для каждого, ягод требовалось не просто много, а очень много. И с каждым днем этих ягод становилось все меньше, а на их поиски приходилось тратить все больше времени.

Стаканов, как и прочей посуды, у нас, разумеется, тоже не было. В ход шли листья, палочки и выщербленные оболочки фруктов. Сок из ягод приходилось давить руками, предварительно отряхнув их от песка.

Песок тоже создавал большие проблемы. Когда поднимался ветер, который по силе мог поспорить с ураганом, заметало даже пещеру, хотя скала располагалась довольно далеко от берега, а вездесущие крупинки засоряли глаза и набивались в рот.

Домовой говорил в такие моменты, что «кто-то колдует черное зло». Получается, этот остров был еще и своеобразным сенсором, остро реагирующим на любой магический всплеск. Судя по тому, что ураган поднимался часто, «черное зло» пользовалось в народе небывалым спросом. Знать бы еще, что за народ такой…

Впрочем, с народом на острове тоже было весело. Однажды меня до смерти напугал какой-то незнакомый мужик. Он выскочил из кустов, громко завывая что-то нечленораздельное и тряся руками над головой. В сочетании с длинным черным балахоном, капюшоном, наполовину скрывавшим лицо, и длинной бородой мужик смотрелся кошмарно и навевал мысли о временах фанатичных инквизиторов.

Я шарахнулась в сторону, потеряв от испуга голос, и рассыпала ягоды. Ошалело воя, мужик промчался мимо, а потом буквально растворился в воздухе.

Я некоторое время честно ломала голову над странной встречей, а потом решила все списать на галлюцинации от жары. Но когда опустилась на колени, чтобы собрать рассыпанные ягоды, сдавленно выматерилась. Мужик оказался вполне материальным для того, чтобы растоптать весь мой бережно собранный запас.

В следующий раз, под вечер, из морских вод к нам на берег вышла прекрасная дева в совершенно сухих одеждах. Светлые волосы развевались на легком ветру, длинные полы и без того прозрачных одежд распахивались при каждом шаге, являя напоказ настолько идеальное тело незнакомки, что мы с Элкой оторопели, буквально пожирая девушку глазами.

Не обращая на нас ровным счетом никакого внимания, красавица подошла к Грею и по-хозяйски положила руки ему на плечи. Скорее всего, продолжением должен был стать страстный поцелуй, но тут вмешался счастливый случай в мохнатом облике нашего домового.

– Пошла прочь! – завопил пушистик, швыряя в красавицу принесенные ветки. – Сгинь, нечистая!

«Нечистая» отвлеклась от Грея, увернулась от ветки и зашипела, показывая ряд игольчато-острых зубов. Тут очнулись мы с Элкой, и в ход пошли камни. Странная девица отступила и бросилась в воду, но в воздухе еще долго слышалось ее недовольное шипение.

– Мавка! – успокоившись, объяснил домовой. – Видать, кто-то решил отомстить бывшему жениху, да с заклинанием напутал.

– И что с ней теперь будет? – спросила я, невольно поеживаясь, вспоминая демонстрацию игольчатых зубов красавицы.

– С мавкой-то? Да ничего! Обратно вернется. А вот тому, кто ее на дело отправлял, я и впрямь не позавидую.

– А что она хотела, мавка эта? – Элка задумчиво посмотрела на водную гладь, покрытую мелкой рябью. – И зачем она к Грею полезла?

– Душу она выпивает через поцелуй, – пояснил домовой. – А вот ежели кто магией владеет, тот подобную нечисть за версту чует. И обмануть такого человека никакой красивой личиной нельзя.

– Получается, способностей к магии во мне нет ни капли. – Я опустила голову, ковыряя кроссовкой песок. – Я же мавку не разглядела.

– Да есть в тебе магия, – отмахнулся домовой. – Ее просто разбудить нужно!

– Нет! – упрямо отозвалась я. – Ты же вон мавку моментально увидел. А все потому, что в тебе есть эти способности!

– Я ее увидел, потому что не только магией владею, но и потому что домовой. Я же сам, если хочешь, нечисть, только добрая, домашняя. А мавка – злая и приносит зло другим. Особенно когда ее попросят.

– И откуда только что берется! – Я мрачно вздохнула. – Прямо не остров, а заколдованный круг какой-то. Бермудский треугольник, блин! Только круглый.

– Обычная временная дыра с нарушенным равновесием. Энергобалансом, если иначе, – развел руками пушистик. – И радуйся, что здесь относительно пригодные условия для жизни. Погода, например. В другом случае все могло бы быть куда хуже.

– Куда же хуже? – Я в отчаянии заломила руки. – И так проблем дальше некуда! Живем непонятно как, едим черт знает что, еще и личности странные по острову шляются! Того гляди, с собой прихватят или прибьют в припадке фанатизма. А мы, бедные, несчастные, даже сделать ничего не можем против них! Куда деваться? Что делать?!

– Что делать? – Домовой лукаво подмигнул. – Восстановить равновесие этой временной дыры, чтобы она перестала быть дырой, только и всего.

– Но как?!

– Найти магический источник и разбудить его!

Удачно подвернувшийся под руку камень полетел в домового. Разумеется, тот успел отскочить.

Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стала пещера. В один из дней случилось то, что рано или поздно должно было случиться.

На наше убежище набрел хищник. Разумеется, плетеная сетка не стала для него серьезным препятствием, и в итоге от устроенного нами подобия уюта остались одни воспоминания. Заботливо прикопанная про запас рыба валялась ошметками по полу вперемешку с кровью, ягоды были передавлены, папоротник изодран, жерди загона для птиц сломаны.

О самой живности и говорить нечего. От кур осталось лишь несколько перьев, а ежика пришлось закопать. В итоге с нами остался только кролик, которого Элка по счастливой случайности взяла с собой в качестве игрушки. На память о себе хищник оставил на песке отпечаток мощной лапы.

Меня хватило на то, чтобы навести порядок в пещере и относительно спокойно дождаться, пока Грей разведет костер, а потом я ударилась в истерику. Тискала в руках Марусю и поливала ее шерстку горючими слезами.

– Ни шагу от меня! Поняла? – надрывно рыдала я. – Не смей из пещеры и носа не высовывать!

– Тебе не кажется, что пещера – слабое убежище, если в ней нет огня? – благоразумно возражала кошка, впрочем не делая попыток выбраться из моих рук. – К тому же я бегаю быстро. А ты лучше себя побереги. И о других подумай!

О других… Я зарыдала еще громче. Что делать, если страшно? Что делать, если некуда деваться? Почему мы допустили, чтобы случилось то, что случилось? И где гарантия того, что хищник не вернется? А может, этих хищников несколько? Неужели мы обречены на гибель?