"Я никогда не любила Рутенский Союз. Я была совсем другое государство".

"Я готова поддержать любую соплю на ниточке, которая отделилась бы от Рутена и зажила самостоятельной жизнью".

Поэтому Татьяна сравнительно легко согласилась на махинацию, тем более что потомством обросла куда меньше моего. Была даже рада вырваться из тех не в меру обширных пределов, которые считались её родиной. Я же была приговорена к камерному аду, и изменять этот приговор было не в моих интересах.

Когда же юнцы не выдержат и начнут задавать встречные вопросы, текло под всем красноречием Та-Циан. Или они уже - так подсели, что не рыпнутся? До того искусны, что получают всё, что хотят, и без дополнительных ходов? Как бы мы не пытаемся друг друга пересидеть.

- Здесь ад? - задумчиво проговорил Рене. - Или, может быть, чистилище? Вот бы не сказал - нам-то внутри него неплохо. Свой рай ты лепишь при жизни, хотя ближнему он может показаться абсолютно жутким местом. Ибо он видит в субъективности некую объективность и принимает её за чистую монету ... Или это как раз ад - по причине таких вот, как мы?

- Возможно, из-за таких, как я, - с облегчением откликнулась Та-Циан. - В Великом Динане женщины требовательны, а их специфическое искусство ценится куда больше умения плодиться. Последнее - не достоинство женщины и тем более не добродетель, а всего-навсего качество - полезное или вредное в зависимости от обстоятельств. В Рутене из чрева делают буквально фетиш: все сплошь помешаны на том, как бы не вымереть, и практикуют оголтелое деторождение. Телесное же мастерство женщины рутенцы оценивают слишком дёшево, в большинстве случаев - вообще никак. Присваивают и требуют верности. Собственно, нет ни одной здешней дамочки, которая себя бы не дешевила. Это притом, что и на самом деле они мало куда годятся. Напридумывали всякой техники-механики, но она ведь лежит вовне тела и его чаяний.

- Всё это мы читали, - прибавил Дезире. - Мы виноваты?

- Хм. Допустим, да. С другой стороны, вы экономите мне силы на более детальный разговор, а если я повторяюсь, то главное, чтобы слушали и не смели возразить.

Ещё беда. Мужчина и женщина совершенно разные - на том уровне, что делает его им, её - ею. Чтобы мало-мальски притереться друг к другу, нужна целая жизнь безуспешных попыток, хотя истинная страсть, явление крайне редкое, поражает как удар грома и сплавляет двоих воедино. Большая часть гетеросексуалов даже не пытается. А если в разнополом союзе упор делается на то, чтобы преодолеть разность природ и обогатиться, чем вот это не скотоложество? Телесный инцест, лежащий в корне адамова племени, духовная зоофилия и как венец - искусственное оплодотворение ветеринаром.

"Я постаралась оправдать игры моих сынков. На всякий случай: вот не думаю, что их это терзает и угрызает. Ни кровь, ни плоть, ни прочие забавы... Хотя и сама душой не покривила, рассыпая обиняки и намёки. Но теперь берём зверя за рога".

- Что делать - признаюсь, наконец. Иногда требуется сделать первый шаг, пускай и ложный. В Рутен меня заслали с конкретной побочной задачей - наподобие того, как духовное Великое Делание сопровождается физической метафорой получения золота из чёрной грязи. Мне надо было найти здесь неразлучную пару оборотившихся земляков, которая пережидает время от воплощения до воплощения. По идее любую. Я отыскала вас. Возможно, нас с вами притянуло друг к другу нечто, случившееся в прошлой жизни. Я сдала вам уйму карт - какой пасьянс вы сумеете разложить?

Молодые люди переглянулись, удивительно знакомое выражение сверкнуло через безупречные обличья. Нечто свыше простого сходства черт: такое было у неё с рутенкой, а теперь... У кого - с ними?

- Госпожа, - неторопливо сказал Рене, - прежде чем ответить, мы имеем право сначала задать вопрос?

Она кивнула. ("Да не церемоньтесь же так, чудики!")

- Вот вы произвели на свет Сидну. И... извините покорно... ушёл ваш побратим. А позже возлюбленный. И каждый раз вы упоминали, что некто убрал то, что вытекло.

- Не одну кровь, а и плаценту, - добавил зачем-то Дезире.

- Вы это сказали нарочно, госпожа?

"О-о. А ведь это парочка меня удивила. Переняли мою тактику внезапности".

- Да. Но я, признаться, думала насчёт себя самой. Беспамятство, самогипноз или подобное.

- Полагаете, что вы скрытый вампир? Ну, это у вас головное, - с неким даже равнодушием ответил Рене. - Это ведь мы были.

"Предсказуемая неожиданность. Я ведь видела Рахима в собачьем образе и то, как он подкреплял в себе человеческий".

- Тем более, что это были вы. Пелесит отделяясь от кровососа, тем самым неоспоримо свидетельствует о вампирической природе последнего, - Та-Циан словно цитировала несуществующий учебник по вампирологии.

- Мы, - терпеливо повторил Рене. - Не "он". Нас двое. А в честь малайских слуг-паразитов поименовали нас вы сами.

- Когда один из нас рождается, он слеп и жаден, как вообще все младенцы, - добавил Дезире. - И тянется к тому, что рядом. Но, надеюсь, не нападает на живое. Плацента - самый лучший корм, потому что содержит информацию. То же скажу и про чувствительное серое вещество.

- И мудрое сердце, - прибавил Рене.

Такая вот перекличка.

- А тогда - кто же вы? - Та-Циан повернулась к Рене.

- Наверное, оборотни, - он слегка улыбнулся. - В той части, в какой не подобны прямоходящим. Но отчасти мы и народ сумерек. Мы никогда не задумывались над ярлыками. Правда, питаться от животных нам с Дези было отвратно: обострялось такое чувство, будто мы появились на свет их защищать.

- К тому же хомо вульгарис куда противней любого скота, - чуть жеманно пояснил Дезире. - Так что не вздыхайте о том, как нам было трудно жить и далее в том же роде.

Перекличка её позабавила, тем более что по ходу многое как бы раскрывалось само.

- Наверное, при вас обоих мне не стоит утверждать, что я человек, - сказала она.

- Хотите афоризм? - предложил Рене. - В пару тому, что был выбит на вашей кархе-гран. "Жизнь вампира бесценна, оборотня - стоит очень много, человека - ни гроша, ибо он неизбежно и однозначно смертен".

- Сам человек сказал бы, что именно в силу хрупкости его существование стоит превыше всего на свете, - усмехнулась Та-Циан. - Скажете, не так? Выкладывайте аргументы. Кстати, сам термин "носферату", имеет в виду, что они не живут.

- Жизнь - обмен веществ, - с умным видом пояснил Рене. - Мы обмениваемся - разве мы не растём? Не берём от пищи вид и форму и не укрепляемся в них день ото дня?

- То есть паразитируете. Пиявки на теле человечества, как говаривал Ким Ньюманыч. - Женщине стало смешно от своего остроумия, но она сдержалась.

- Не вампиры - паразиты на человеке, а человек - прихлебатель Вселенной, - с необычной для себя жёсткостью ответил Рене. - Если бы он не тянул одеяло на себя, вампирам было бы чем пропитаться от самой природы. Да и от самого хомо они, по-хорошему, берут не кровь и не плоть. Но вдохновение, талант, страсть - и лишь в последнюю очередь чистую информацию. Причём этих чувств от людей не убывает, если они настоящие. Да и сами люди...

- Вампир - перверт. Человек - застывшая форма перверта, - хихикнул Дезире, явно выкаблучиваясь под ницшеанца. - Красота вампира в том, что это по сути тип человека, очищенный от наслоений. Только условия ему попались немного не те, что надо.

И продолжил как бы вовсе не своим голосом:

- Быть человеком, каким он себя помыслил, - невеликая доблесть. Упорствовать в этом, настаивать, отвергая непривычные формы и модели социального поведения - идиотство и безнравственность. Все мы в юности читали впечатляющие, умные, добрые книги о том, что человек должен оставаться таким как он есть даже на пороге смерти. Не соблазняться образами зверя, вампира, дракона... Слова о том, что лишь человек - творение Божие, хорошая отмазка для того, чтобы не изменяться.

Но парадокс в том, что по-настоящему человек достоин своего имени лишь когда превосходит самого себя.