Тому это вроде как о стенку горох, но ладно: потренироваться никогда не лишнее. Между священной жрицей и простой женщиной муслимийя разница только в навыке: обе преподносят себя как нечто драгоценное. Я же среди своих грубых мужчин поотвыкла играть голосом и бёдрами так, чтобы этого не замечали глаза - одно душевное нутро. Нутро отзывалось безошибочно.
Стреножили мы моего Локи, чтоб не буйствовал особо, если кобылу почует, запустили в леваду остальных меринов, пошли представляться. Часовые у ворот чин-чином проводили нас к жениху, и прекрасно: сами бы, не дай Аллах, заблудились. Вы же знаете, что такое хорошая свадьба на горный или степной лад?
- Ой, нет, - рассмеялись они: сначала Рене, потом, словно подумав, стоит ли, - Дезире. - Татары, в отличие от башкир, народ речной и оседлый.
- В общем, весь крепостной двор заставлен столами, перемены блюд таскают в котлах, водружённых на носилки, жених еле виден из-за суеты, но вроде ничего себе дядя средних лет и пушистости. От невесты остался небольшой фрагмент, хотя, если отбросить пышную оправу, пожалуй, хорошенький и даже красивый.
Вот ей-то мы и вручили свадебный презент. А то была книга одного гранадского шейха пятнадцатого века, который в подробностях описывал, как зачинать с женой детей, чтоб было и полезно, и приятно. С цветными гравюрами в стиле "аль-андалус" и стихами Ибн-Хазма из его "Ожерелья голубки". В переплёте из позолоченной кожи мула и с замочком, ключ от которого полагалось прятать в секретном месте.
У нас в Динане ханжи долго не протягивают, тем более Испания времён конкисты почитается золотым сердцем средневековой Европы. А уж библиографическая редкость в наш меркантильный век - сами представляете.
Так что единым манием руки раздвинулись гости и внедрили меня с охраной в самую гущу дозволенного разврата.
Вот значит, едим, пьём и смекаем, что будет дальше. А заодно получаем наглядное представление о толкованиях Благородного Корана. Мы как бы не учли, что Мухаммад, мир ему и в пророках благоволение, запретил виноградное вино, хлебное вино, а кумыса с производными не учёл. По счастью, он остерёг напиваться, так что народ вокруг нас был не так хмельной, сколько весёлый и жизнерадостный. Причём дамы уже успели удалиться в покои новобрачных и что-то там для них обоих приуготовляли.
Вот. А я понятия не имею, как в этих местах полагается кушать за столом. Сижу как дура, куски полуукрадкой под свою занавеску пихаю. Перебинтоваться так, чтобы хоть глаза и нос открыть и кормиться уже сверху, негде - стиснули нас так, что и отлить в простоте не выйдешь.
Вот некто особенно весёлый и не выдержал:
- Ина Тасиан, - спрашивает. - Больно ты отважна - с такими неоперившимися юнцами по дорогим торговым делам разъезжаешь, да ещё на жеребце высоких кровей. Или ты не юная жена, а мальчик-гюльбачи, что пляшет перед Тергами, словно девушка? Или перед нами одна из тех сказочных богатырок вроде Затт-аль-Химми, что для-ради скромности сражались с мужами окутанные покрывалом, но всё одно побеждали?
А было принято в разгар пира устраивать шутливые поединки с призами. Зрители могли поставить заклад, разделиться на группы поддержки, по-современному, - в общем, разнообразить веселье.
А я, оказывается, только и жду похожего случая. Даже вроде как ответная реплика приготовлена.
Встаю, кланяюсь и говорю с учтивостью и на самых своих бархатных тонах:
- Издавна дочери ислама умели постоять за свою честь, и поклонницы святого Хесу ба Йоше в былые времена от них не отставали. Если кто желает потешить жениха с невестой и их родню, берусь я доказать, что если не ровня тем отважным девам, то, по крайней мере, они бы меня не постыдились. Но нет чести в поединке, если нет заклада или заклад мал.
Кто-то из старейших меня спрашивает:
- А какой заклад ты хочешь от нас и какой даёшь сама?
Вот тут-то и настал мой звёздный момент. Говорю:
- Мой заклад - женская честь и слава. Отчасти и жизнь: сабли могут быть не притуплены, если владельцы искусны. Ваша ставка - за каждую мою победу мне дают коня в узде и под седлом.
Собственно, под честью имелась в виду одна репутация. Правила практически ничем не отличались от рядовых турнирных: победителю - конь и доспех побеждённого. Доспеха мне было не надо - не без шальвар ведь мужиков пускать.
- А ведь есть сказка "Тысяча и одной ночи", - рассмеялся Дезире. - Про учёную рабыню, которая такое проделала. И Хуана от Креста, до того как стать монашкой...
- Дезька! Снова нарываешься? Ничего мексиканка постыдного не творила. Просто победила на диспуте - как подрубила кромку на ткани.
"Знаток наш Рене, однако. Или чужим умом крепок?"
- Словом, - продолжала Та-Циан полным голосом, - ударили по рукам. Когда намечается хорошая драка, отчего-то и свободная площадь легко образуется. Так что выбрались мы с тем самым нахалом на чистое место. Мои парни тотчас мне карху вернули. Помните, что она была небольшая? Но зато сидела в руке как влитая, а мой оппонент, дурище на счастье, своим долгим клинком владел неважно. В общем, выбила я его карху гран и тотчас подхватила за рукоять. Но и своей не выпустила - кто его знает, удастся ли приловчиться на ходу. Керм меня, положим, и тут поднатаскал, но ведь не родное...
- Кто на обоерукую? - кричу.
В общем, ставки ещё повысились: народ собрался азартный, опять же кумыс и арака... Десяток меринов я выиграла - а это, чтоб вам знать, самая нужная в деле лошадь. От кобылы не ярится и поверх любых препятствий идёт без раздумий, потому как ничего заветного внизу пуза не болтается. Ещё пять на моего милого Локи выменяла: углядели в нём отменного производителя, а у меня он что же - конина для боевой мясорубки. И семь кобыл мне подарили как отдарочек на подарочек, от широкой души да радостного сердца. Про мою первую в жизни большую саблю и говорить не приходится: законная доля.
- Ой, неправдычка всё, - хихикнул Дезире. - Типа с корабля на бал.
- Зато интересно. А если рассудить - то и достоверность на высоте. Свадьбы в счастливый для них сезон играются часто и длятся долго. Посчитайте, сколько невест поспевает вот в таком селе каждый год? И всем сочетаться браком нужно поближе к месяцу навруз. У вас он иначе называется, навруз-байрам - лишь один день весны, а в Динане живут куда шире.
- И победа уж очень масштабная, - заметил Рене.
- Почему? Я была отличный фехтовальщик, все они - так себе. Как орешки расщёлкивала. Вот против такого же мастера, как я сама, в ту пору и в той одежде мне было вроде как не выстоять.
- И призы.
- Во-первых, праздник. Во-вторых - вы оба думаете, меня не распознали? Ещё как распознали. Против юной задиры могли лучшие из лучших стать - но не стали. Могли отказаться помогать врагине и чужачке идти под столицу - а помогли. Нюхом угадали, что у нас с побратимами возникла непростая задумка.
- И про Волчьего Пастуха не сказали ни слова.
- Как то есть ни слова? Джен, Дженгиль ибн Ладо как раз и был тот сторож. Он нашу неполную дюжину мог бы и один положить. Тот ещё Затойчи, однако.
Вернулись мы по уговору - разве самую чуточку заполночь, хоть нас и оставляли, и уговаривали побыть по крайней мере с недельку. Керм долго удивлялся: про сегодняшний день он для красного словца сказал и ради пущей острастки. Воспитывал он меня на спартанский лад, всё норовил отыскать предлог, чтобы выдрать перед строем. Стыда мне в том бы не причинил: у нас такое считается как бы жертвой божеству войны. Настоящих спартанских мальчишек ведь тоже секли розгами на алтаре Артемиды Орфии.
- Ох, Р-рень, - вполголоса произнёс Дезире.
И потом громко и нагловато, обращаясь к Та-Циан:
- Он ведь стал вашим милым, Джен? Мы тут в коробах отыскали пояс...
Распахнул джемпер и показал широкий нательный корсет из выгнутых по телу металлических пластин; каждое такое звено было по краю оправлено золотым и прикреплено к полосе гладкой кожи.
