***

В агадырской школе мне довелось учиться всего четыре четверти: две в четвертом классе и две - в пятом. Ученицей я была слабой: трудно давались арифметика с грамматикой. Сказались многочисленные пропуски в связи с дальним переездом. К тому же программа обучения в новой школе сильно отличалась от той, по которой нас учили в другой республике. Из-за слабой успеваемости моя самооценка была чрезвычайно низкой. Помню, мне очень хотелось выступать в кукольном театре, которым заведовала наша классная руководительница Надежда Ивановна Высоцкая. Несколько дней я ходила возле нее кругами, никак не решаясь подойти. Потом осмелилась и намекнула на свои притязания. Меня вежливо "отшили", порекомендовав уделять больше внимания учебе. После такого "облома" мой комплекс неполноценности зашкалил окончательно и бесповоротно. Виной тому была еще и крайняя нужда. Одевали меня бедно и почти всегда с чужого плеча. Сгорая от стыда, я с завистью смотрела на иных своих одноклассниц - не то чтобы нарядных, но всегда опрятных и аккуратно причесанных. Помню девочку, которая во время перемены, не торопясь, доставала из портфеля вкусно пахнущий колбасой бутерброд. Иногда она аппетитно хрустела яблоком или жевала конфеты. Её мама работала в магазине, и завидовала ей, помнится, не только я...

***

В конце второй четверти, перед самым Новым годом, к нам в школу приехали учителя из интерната, только что выстроенного в Караганде-Сортировочной. Они ходили по классам и рассказывали, какая замечательная жизнь ждет его будущих воспитанников. Едва дождавшись перемены, я побежала к маме, чтобы уговорить ее отправить меня туда. Выяснилось, что она уже слышала новость, но пока не знает, как поступить. Сидевшие в бухгалтерии сотрудницы пытались убедить ее, что этого шанса упускать нельзя. Маму пугала предстоящая разлука, но вечером она сообщила нам о принятом решении: первой в интернат должна поехать я. Следом, если все сложится нормально, она отправит туда Аллу. Так и сталось. А позже, в разные годы, там учились еще два моих брата - Коля и Витя.

КРУТОЙ ПОВОРОТ

Интернат, в котором мне посчастливилось жить четыре года, действительно круто изменил мою жизнь. Это учебное заведение специально выстроили для детей из малообеспеченных семей, которые проживали на перегонах, разъездах и станциях Казахской железной дороги. Собрали там лучший преподавательский состав и самых опытных воспитателей с высшим педагогическим образованием.

И вот нас гостеприимно встретил наш новый общий дом. Вопреки опасениям мамы, я быстро освоилась в коллективе и крепко сдружилась со своими одноклассниками. Мы были все "из одной колоды", и я, наконец-то, перестала чувствовать себя замухрышкой. Многое из того, что происходило в интернате, случилось в моей жизни в первый раз. Меня кормили четыре раза в день - сытно, вкусно и вдоволь. Я с удовольствием спешила на занятия в уютные классные кабинеты и занималась спортом в прекрасно оборудованном зале. Никогда прежде я не была записана в школьную библиотеку, а теперь едва успевала менять прочитанные книги. Я пела в хоре и занималась в кружках, участвовала в конкурсах и олимпиадах. Наконец, впервые меня похвалили за отлично написанное сочинение, которое читали перед всем классом. Я слушала и понимала, что похвала - это всего лишь аванс, но мне впервые вдруг страстно захотелось учиться. Было это уже в седьмом классе, и жить в интернате оставалось всего лишь год.

Я могу бесконечно описывать состояние охватившего меня восторга: всё было и всё - по-настоящему! Вспоминаю те годы и не перестаю удивляться: нищему, по существу, контингенту было уделено столько внимания! Но изменили нашу жизнь не только материальные блага и сытая кормёжка. Общение с замечательно интересными людьми - вот что коренным образом повлияло на наше мировоззрение.

Без преувеличения могу сказать, что нашему классу повезло больше других. Впрочем, то же самое о своих наставниках могли бы сказать и другие выпускники. Наш воспитатель, Вячеслав Михайлович Денисенко, преподавал по совместительству математику. Ему не было еще тридцати. Педагог от Бога, щедрый и талантливый, он отдавал нам себя без остатка. Вячеслав Михайлович страшно не любил, когда мы бездельничали, и постоянно придумывал что-нибудь новенькое. Это он привил нам вкус к учебе, любовь к чтению, увлёк фотоделом, рисованием, выжиганием и выпиливанием, водил в походы, учил разводить костры, готовить еду, ставить палатки, ориентироваться на местности. Это он привил нам любовь к астрономии, устраивал шахматные и шашечные турниры, всевозможные конкурсы и увлекательные вечера отдыха. Но самым ценным человеческим качеством, которое сумел привить нам наш воспитатель, я всё же считаю активную жизненную позицию и веру в собственные силы.

В воскресенье, когда многие дети разъезжались по домам, он собирал тех, кто оставался в интернате, и организовывал наш досуг. Летом мы ходили в березовую рощу, а зимой катались на лыжах. Частенько все вместе мы отправлялись в кино, а когда в интернате не работал душ, он водил нас еще и в баню. Девочек обычно поручал опекать банщице, а мальчишкам спины драил сам. Замечу, что все эти удовольствия оплачивались из кошелька нашего воспитателя. А когда с деньгами у него было туго, он приглашал нас к себе домой. Его старенькая мама, Мария Ивановна, жалела нас и всегда кормила картошкой с квашеной капустой и солеными огурцами. При этом она вежливо извинялась и говорила, что больше у них ничего, к сожалению, нет...

***

В седьмом классе меня выбрали председателем совета дружины. Продвижение по "карьерной лестнице" было неожиданно стремительным. А началось все так. Я училась в шестом классе. Однажды зимой, в выходной день, внезапно ударил сильный мороз. В коридорах, на всех подоконниках, стояли горшки с цветами, которые могли замерзнуть. Чтобы этого не произошло, я, по собственной инициативе, собрала их и перенесла в теплую игровую комнату на третьем этаже. В понедельник, на линейке, мне объявили благодарность, а вскоре выбрали главным юннатом школы.

Над этим можно сколько угодно потешаться, но должна заметить, что в те далёкие годы не было пустой говорильни об охране окружающей среды. Детей всерьез обучали почтительному отношению к природе. Нам объясняли, почему мы должны быть с ней на "Вы", а ключом к успеху в этом важном деле был общественно-полезный труд. Под руководством замечательного педагога Степана Георгиевича Петухова ученики работали по графику в двух школьных теплицах. То, что потом появлялось в цветочных горшках, высаживалось на приусадебном участке или на клумбах, выращивалось, как правило, детскими руками.

***

Будет нечестно, если, рассказывая об успехах, я умолчу о тех поступках, за которые потом мне пришлось долго краснеть. Однажды, ради хохмы, мы решили "ограбить" школьную столовую. После ужина ее обычно закрывали на ключ. Кто-то из ребят вытащил его у нашей старенькой нянечки Марии Даниловны. Этим ключом и была открыта дверь столовой. Мы, человек двадцать, забрались в "хлеборезку" (так называлось помещение, где хранился хлеб), съели там булок пять и, довольные, двинулись на цыпочках в обратный путь. У выхода из столовой нас засёк дежурный воспитатель. Он выстроил воришек по стойке "смирно", высказал все, что о нас думает, и пообещал наутро большие неприятности.

Но! Я ведь не зря сказала, что с педагогами нам крупно повезло. Судите сами. Весь следующий день мы провели в ожидании публичной порки. Но взрослые вели себя так, словно накануне ничего не произошло. А вечером, после ужина, возле столовой неожиданно для всех появилась тумбочка. На ней, в больших подносах, под накрахмаленными салфетками, лежали аккуратно нарезанные буханки хлеба. И так продолжалось каждый вечер - до тех пор, пока содержимое подносов оставалось востребованным детьми.