2.
«Не знаю, что подумала обо мне Павлова, но сейчас я был зол. Просто зол. А вот в бешенстве я был вчера ночью, когда Лиза в одном лифчике от «Agent Provocateur» (ага, мужчины любят глазами!) скакала на мне, а я думал совсем о другой женщине. Там, в машине я точно знал, что Павлова от меня хотела. И я подыграл ей, хотя был уверен: даже если она мне ответит, то сама вряд ли что-то почувствует. Ещё бы: Снежная королева – вечная мерзлота… Ледяная статуя. Но я просчитался. Я понял это, едва увидел её запрокинутое в страсти лицо, посеребрённое светом плывущих фар, дрожащие ресницы, полуоткрытый рот и тёплые, тонкие руки, пытавшиеся удержать меня, когда я отступил, испугавшись.
– Тебе хорошо? – Царапнув мою грудь ногтями, Лиза склонилась ко мне.
– М-м. – Закрыв глаза, попытался сосредоточиться на процессе. К счастью, Лиза никогда не относилась к тем женщинам, которые считают, что мужской оргазм сродни реакции кофейного автомата: бросишь монетку – получишь стаканчик с кофе8.
– Так лучше? – Демонстрируя это «так», Лиза мастерски шевельнула бёдрами, и я «поплыл». Впрочем, «фейерверка» с моей стороны так и не последовало.
– Что не так? – Лиза раздражённо прикусила губы, когда я высвободился из захвата её ног.
– Ничего. Видимо, в Калуге виски перебрал… Извини меня.
Пока «Лизон» обидчиво поправляла свой лифчик, спрыгнул с постели и, прошлёпав босыми ногами, скрылся от неё в ванной. Включил воду, уперся ладонями о холодную кафельную стену. Подставил лицо теплым струям воды и закрыл глаза. Тишина и неудовлетворённое желание моментально вызвали на сетчатке глаз запрокинутое лицо Павловой. Это было как призыв, как l’obsession – идеальное наваждение. Оторвавшись от кафеля, моя правая ладонь нырнула под воду, словно желала согреться. Но вместо этого скользнула по животу, вниз по бедру, обвилась вокруг моей плоти, и…
«Чёрт. Проклятье. Putain moron. Сукин ты сын!»
Сообразив, что я только что попытался сделать, отдёрнул руку и впился зубами в губы. Не помогло. Зажмурился и саданул о кафель ладонью.
– Саш, ты что? – Распахнув дверь ванной, на меня вопросительно уставилась Лиза.
– Ничего… Пошли спать, – избегая смотреть на неё, я выключил воду. Не вытираясь, выбрался из ванной и прошёл мимо неё, не забыв прихватить с собой полотенце.
И вот теперь я, мысленно чертыхаясь, сидел в своём кресле и размышлял о том, что я – идиот, сродни мазохисту. Думаете, зачем я предложил «балерине» эту совместную поездку? Чтобы переспать с ней в Праге? Чёрта с два! Я действительно не мог оставить её здесь. Почему? Да потому что за три дня Павлова «достала» меня и почти прибрала к рукам Шевелёва. И мне совсем не улыбалось узнать, за сколько дней она очарует весь мой департамент. Ещё бы: пара таких красных юбок – и в ноги к ней упадут и Алтухов, и Фёдоров, и остальные двадцать шесть моих обормотов.
Подумав о превратностях судьбы, заставляющей меня выбирать между тем, что я должен делать, и тем, что я делать хочу (будь моя воля – «балерина» уже вылетела бы на улицу!), потянулся к АТС и нажал кнопку с цифрой «1».
– Да, Саша, я тебя слушаю, – прозвенел в динамике сочный голос Тарасова.
– Вячеслав Андреевич, свободны? – поморщился я (ненавижу, когда Тарасов называет меня по имени).
– Для тебя я свободен всегда, – подчеркнуто корректно произнёс генеральный.
– Тогда я сейчас зайду.
– Давай, я тебя жду.
Бросив трубку, я отправился в западное крыло – туда, где был запертый кабинет хозяина и царские хоромы нашего генерального. Пройдя ресепшен, кивнул Наде (работала эта девочка у Тарасова, но, кажется, была совсем не против пойти под меня) и без стука толкнул дверь. Невольно хмыкнул, обозревая желтые стены, плотно увешанные разноцветными грамотами, яркими сертификатами, вымпелами, полками с бесконечными сувенирами и фотографиями Тарасова в окружении власть имущих; шкаф, уставленный дорогим алкогольным барахлом (ничего не напоминает?). Наконец, уперся взглядом в узкую переносицу Тарасова. Вячеславу Андреевичу надо отдать должное: зная, что я его откровенно недолюбливаю, он при виде меня расцвел добросердечной улыбкой:
– Привет, привет, Саша! Давно ты ко мне не заходил…
«А я вообще бы к тебе не заходил», – мрачно подумал я, разглядывая Тарасова, с трудом вынимающего из кресла своё располневшее тело. Выбравшись из промежутка, образованного сидением барского трона и чёрным столом, Тарасов дружелюбно протянул мне ладонь:
– Присаживайся. Что с тендером?
– Нормально всё с тендером. – Сев, коротко обрисовал ситуацию, требования заказчика, после чего перешёл к самому главному: – Нужна ваша виза на поездку в Чехию для Павловой и, – я невольно сглотнул, – для меня.
Никогда не видели, как выглядит человек, который с разбегу врезался в дерево? Вот это сейчас в точности описывает шок на лице Тарасова.
– Э-э… – выдавил он. Откашлялся и спросил: – Саш, ты это серьёзно?
– А что, похоже, что я шучу? – я заломил бровь.
– Да нет. Просто… – Тарасов раздражённо дёрнул щекой, подбирая слова.
– Что «просто»? – Я склонил голову к плечу. – Просто на меня не похоже? Или просто не похоже, что Павлова пока ещё мой зам, а значит, я имею полное право задействовать её там и тогда, где я посчитаю нужным?
– Нет. Просто обычно организацией обучения у тебя занимается Шевелёв, – кашлянув, пояснил Тарасов и заглянул мне в лицо. – Слушай, а ты не хочешь поехать вместе с Вадимом и оставить Наташу здесь?
– Слав, – откинув всякие сантименты, произнёс я, – ты же прекрасно знаешь, почему я этого делать не намерен.
Лисьи глаза Тарасова моментально сузились.
– А что, если я против вашей совместной поездки с Павловой? – тихо, но жёстко спросил он.
– Ты – да, возможно. Но ты – пока не хозяин.
Думаете, этой фразой я перешёл Рубикон? Ничуть: я привёл в чувство Тарасова. Его глаза, гневно вспыхнув, моментально погасли.
– Ладно, хорошо. Согласен, – с неохотой пробормотал он. – Неси паспорта. Я дам Наде отмашку.
– Супер, спасибо. Кстати, мне будет нужна бизнес-виза.
– Не получится, – и Тарасов расплылся в сладкой улыбке. – Ты же знаешь, что сейчас…
– Знаю, – перебил я. – Ну нет так нет, – я встал. – Кстати, по поводу завтра…
– Помню-помню, – благосклонно ответил Тарасов, – в «Пушкине», в восемь вечера. Буду!
Теперь пришёл мой черёд ошарашенно моргать, потому что вообще-то я собирался сказать Тарасову, что завтра уйду с работы пораньше. Но не оскорблять же генерального просьбой не заявляться в ресторан, к тебе на день рождения, даже если ты с ним на ножах?
Остаток рабочего дня прошёл более-менее сносно, за исключением бесконечных совещаний со смежниками и разбора полётов проектных групп. Переходя из кабинета в кабинет, я периодически встречал в коридоре Павлову. «Балерина» то оживлённо шепталась с сотрудниками, то трепалась с бухгалтершами, то осторожно несла из кухни чашку с горячим чаем. И каждый раз при виде меня она вежливо мне кивала, но при этом старательно отводила глаза.
С шести вечера совещания пошли на убыль. Переместившись в свой кабинет (и избавившись от проблем в виде встреч с юбкой Павловой, которая начала действовать на меня, как на быка красная тряпка), я погрузился в работу и незаметно увлёкся. Часов в восемь мой мобильный исполнил знакомый рингтон, и я прижал трубку к уху:
– Да?
– Саш, ты домой собираешься или как? – без предисловий поинтересовалась Лиза.
«Обиделась. Из-за той сцены ночью», – моментально сообразил я.
– Лиз, не надо, – тихо попросил я. Лиза красноречиво промолчала. – Хорошо, я сворачиваюсь и через час буду дома. Позвоню перед выездом.
– Давай! – моментально оттаяла Лиза.
Сохранив файлы, над которыми я работал, выключил ноутбук. Рассматривая медленно гаснувший монитор, я снова вспомнил о Павловой, и мой взгляд тут же переместился на царапины на стене. Сколы были похожи на ссадины.
