– С кем это он? – интересуюсь у Вадика я.

– Ну, это…

– Так, вы там докурили? – доносится до нас повелительный рык Васильева.

– Прости, Наташа, но это – не моё дело. – Пряча глаза, Вадим отстреливает «бычок» и спешит к автомобилю».

5.

«Наконец-то и мадемуазель Павлова соизволила сесть в машину. Пока она устраивается за рулём, прикрыл глаза, откинулся затылком на подголовник. Господи, кто бы знал, как мне сейчас плохо! Из-за поджелудочной я вообще стараюсь не пить, а тут вдул… то есть выдул… кстати, а сколько я выпил? Пол-литра? Уй-ё…

В голове выстреливает очередной фейерверк.

– Как сидение настроить? – доносится до меня звонкий голосок Павловой, режущий барабанные перепонки почище любого сверла.

– Кнопка под левой рукой, – буркнул я.

– А зеркала?

– И зеркала под левой… Слушайте, вы же, кажется, водили!

Приоткрыв один глаз, наблюдаю за Павловой, ёрзающей на сидении и разглядывающей панель приборов.

– Ну, что на этот раз?

– А можно, я пиджак сниму? – спрашивает она.

– Да хоть всё!

«Зря сказал», – мелькает в моей голове, когда «балерина» возмущенно округлила глаза и уставилась на меня. Смутившись, потёр лоб, приоткрыл окно:

– Вадим, у тебя есть сигареты?

Шевелёв протягивает мне пачку, я разворачиваюсь к Вадиму, и тут «балерина» выжимает педаль газа. «Бэха» резво прыгает вперёд, Вадик бьётся головой о потолок, а я вцепляюсь одной рукой в «торпеду», а другой в тёплую коленку Павловой.

– Простите. – Я быстро убираю руку от её ноги, ощущая, как напряглись её мышцы.

– Аккуратней! – смеётся Вадим.

– Ничего, – помедлив, сообщает Павлова и оправляет юбку.

– Наташ, а что с образцами плат? – Не подозревая о наших сложностях, Вадим протягивает мне зажигалку. – Так вы же в машине не курите? – спохватывается он.

– Уже курю, – злым голосом отзываюсь я.

– Отлично, я тогда тоже покурю, – радуется Шевелёв. – Так что там с тестами, Наташ?

– Сейчас расскажу, только на Калужское шоссе выберемся.

Я кошусь на сосредоточенное лицо «балерины» и на её ногу, которая мечется по педалям. Павлова включает «поворотник», в один разворот выводит «БМВ» из «загончика», находит неизвестную мне развилку и вливается в поток Калужского шоссе. Выкатив машину на трассу, устанавливает скорость в 110 км/ч, после чего переносит локоть левой руки на ободок дверцы и начинает мерным голосом рассказывать о том, что делала на заводе. Вадим с интересом слушает, иногда перебивает её и задаёт вопросы. Павлова отвечает, поглядывая на меня. А я? А я тоскливо разглядываю шоссе и придорожный лесок. И знаете, о чём я думаю? О том, что как это ни странно сейчас прозвучит, я очень люблю умных женщин. Но не тогда, когда умные женщины делают за меня всю работу, и уж точно не тогда, когда умная женщина пытается меня «уделать».

Тем временем Павлова заканчивает свой рассказ фразой:

– В общем, если Ивантеев согласится не накручивать на себестоимости оболочек, то можно считать, что тендер мы выиграли.

– Согласится, не бойся! – смеётся Вадим и поясняет свою мысль: – После сегодняшнего возлияния с Александром Владимировичем он вообще на всё согласится.

«Трепач несчастный, – сжимая челюсти, думаю я. – Ничего, в следующий раз ты будешь бухать за двоих!»

– Вот как? Ну и славно, – кинув на меня быстрый взгляд, Павлова принимается рассматривать пробегающие дорожные знаки и указатели. – Мы, кстати, в Москву въезжаем, – объявляет она.

– Клёво, – радуется Вадик. – А можно меня у Тёплого Стана высадить? К приятелю зайду, – зачем-то поясняет он Павловой.

– Минут через десять. – «Балерина» каким-то чудом встраивается в зазор между «Газелями». Под аккомпанемент клаксонов и дорожного шума, пробивающихся в незакрытые окна, уводит автомобиль к съезду на Профсоюзную улицу.

– Вадик, где мне остановиться? – поднимает к зеркалу глаза.

– Во-он там. У автобусной остановки. Видишь? – ухватившись за её подголовник, сообщает Вадим, и «балерина» прижимает «бэху» к тротуару.

– Классно водишь. Спасибо, что довезла, – улыбается Шевелёв. Поворачивается ко мне, тянет руку: – До свидания, Александр Владимирович.

– М-м. До завтра. Утром ты за меня.

– Понял. – Кинув на Павлову последний взгляд, Вадим выпрыгивает из машины и бегом устремляется к подъезжающему к остановке автобусу.

Пережидая «заперший» нас общественный транспорт, молчим. Наконец, автобус отъезжает.

– Вам куда? – нарушает тишину Павлова.

– Новоясеневский проспект, дом пятнадцать, квартира пятьдесят шесть, шестой этаж… Всё, как в паспорте, Наталья Борисовна.

– А можно ещё вопрос? – неожиданно резко и зло спрашивает Павлова. – Скажите, почему я вам так не нравлюсь?»

6.

« – А что тут непонятного? – Васильев лениво вытянулся на сидении, окинул меня своим знаменитым взглядом. Но мне уже море по колено.

– Мне – нет!

– Ну, вы же пришли на моё место, – Васильев невозмутимо пожимает плечами. Позади нас раздаётся возмущённый вой клаксона. Дёргаю «поворотник», но Васильев перехватывает мою руку и отводит её в сторону. Нажимает на кнопку аварийной остановки. Оценив сигнал «неисправной» машины, водитель запальчиво издаёт ещё пару гудков, после чего сдаётся, с визгом срывается с места и обходит «бэху», успевая бросить мне в окно:

– Идиотка! Шалашовка!

Казалось бы, глупость – всего лишь тупое столичное хамство, к которому давно пора привыкнуть, но у меня дёргается подбородок, а глаза становятся влажными. Васильев с холодным, доводящим меня до исступления, любопытством рассматривает моё лицо. Я нервно закусываю губу и отворачиваюсь.

– Не стоит. Он просто дурак. – Честно, лучше бы Васильев сейчас молчал, потому что от усталости этого дня, от постоянного напряжения, я, не сдержавшись, всхлипываю. – Вот что бывает, когда умные девочки играют в мужские игры, да? – Из-за моего плеча возникает рука с бумажной салфеткой. – Держите.

Отпихиваю руку и разворачиваюсь лицом к своему мучителю.

– Я же ничего вам не сделала! – кричу я. – Так почему вы ведете себя со мной так?

– А у вас пока не было возможности что-то мне сделать, – бесцветным голосом сообщает Васильев. Я выхватываю из его рук салфетку и вытираю свой покрасневший нос. – А вот когда эта возможность появится, то вы её используете.

– Неправда, – трясу головой я.

– М-м? В таком случае, – и Васильев поудобней устраивается на сидении, – завтра напишите заявление по собственному. А я его подпишу. И даже рекомендации вам дам.

– Ваши рекомендации меня не спасут, – огрызаюсь я, – всем и так будет ясно, что вы меня просто выгнали. Вы же не первый день в бизнесе, и вы прекрасно знаете, почему я не могу сейчас взять и уйти. Мне нужно отработать хотя бы два месяца. И хоть что-то сделать для того, чтобы это можно было указать в резюме.

– Вот, собственно, и ответ. – Васильев с удовлетворением закрывает глаза: – Да, между прочим, Лариса – не в моём вкусе.

Растерявшись, уставилась на него. И тут до меня доходит, что делает этот гад. Он понял меня. Он меня «прочитал». Он нашёл мою слабую точку. И теперь он будет мучить меня, давить на неё на полную. Чертыхнувшись, отстреливаю ремень безопасности. Изгибаюсь, чтобы схватить свою сумку и убраться из этой машины к чёрту, к дьяволу – да куда глаза глядят, лишь бы от него подальше. От ослепившей меня ярости я даже не сразу почувствовала руку, схватившую меня за локоть.

– Так, всё, хватит, – доносится до меня.

– Отпустите! – Я брыкаюсь, но хватка становится только жёстче.

– Никогда не думал, что такой ты понравишься мне больше.

– Что? – Застываю на месте. Васильев прижимает к моей нижней губе подушечку большого пальца.

– Что… – дёргаюсь я, – вы что…

– Тихо, – удержав меня за руку, он осторожно и тщательно убирает с моих губ помаду. – Не люблю, – перехватив мой взгляд, поясняет он.