Яков Нотарас

Родился приблизительно в 1439 г. так как в 1453 г., после падения Константинополя, согласно византийскому историку Михаилу Дуке он был мальчиком "которому шел четырнадцатый год". Хотя в хрониках Лаоника Халкокондила Якову было 12 лет, но записи афинского историка о падении города не достаточно подробны и содержат много недочетов, а порой даже допускают мифические детали из слухов. Оба историка не были очевидцами осады в отличие от архиепископа Леонарда Хиосского, который даже побывал пленником в 1453-м. и он называет Якова "impubere", обычно этим обозначали подростка до полового созревания, в Византии этот возраст у мальчиков устанавливался до 14 лет: "Половое созревание у мужчин следует считать начавшимся сразу же после завершения четырнадцати лет" (из "Институции" 4 книг Свода императора Юстиниана I, книга 1, с. 22).

Яков являлся сыном Луки Нотараса, последнего мегадуки - главнокомандующего византийским флотом, который был также месазоном - главным министром в Византийской империи (1449--1453). Как пишет венецианский врач Николо Барбаро, очевидец и пленник осады Константинополя о Луке Нотарасе: "Мегадука - наиважнейший человек в Константинополе после Императора". Отец Луки, Николай Нотарас, имел тот же пост при императорском дворе, а также занимался торговлей с Италией, как и его отец - Георгий Нотарас. Мать Якова происходила из императорского рода Палеологов. Знатный греческий род его отца происходил из Монемвасии (византийский город-крепость на юге Греции). У Якова было два старших брата: Исаак, (имя второго неизвестно) и четыре старших сестры: Анна, Ефросинья (ее также звали Мария), Феодора и Елена, три последних уже были замужем.

Лука служил при Иоанне VIII и Константине XI как дипломат, некоторое время, даже возглавляя правительство как первый министр. Нотарас имел дела с итальянскими властями и купцами, и хранил деньги в итальянских банках, а потому вся его семья одновременно и мела два гражданства: Венеции и Генуи, хотя притом сам стоял против унии византийской церкви с Римом.

Михаил Дука приписывает Нотарасу фразу, которую мегадука промолвил, когда бесчисленные турецкие армии окружили Констанотинополь:

"Я лучше буду видеть турецкий тюрбан, царствующий в Городе, чем латинскую митру" (Михаил Дука)

Интересно, что на эти слова историк далее цитирует из Ветхого Завета речь пророка Исайи, обращенную к Езекии:

"Слушай слово Господа Воинств: наступят дни, когда всё, что есть в твоем дворце, всё, что собрали доныне твои отцы, будет увезено в Вавилон, и не останется здесь ничего, ... и некоторые из твоих родных сыновей, что родятся у тебя, будут захвачены и станут евнухами при дворе царя вавилонского". (Книга Исайи, пер. А. Э. Графова)

Согласно многим современникам Нотараса, его политика была двойственной, и многим из его окружения это не нравилось. В особенности те, кто записывали о нем, были сторонниками унии двух церквей, тогда как Нотарас впрочем, как и большинство греков, вместе с патриархом Геннадием II были против этого.

В 1424 г. Нотарас был одним из трех послов - вместе с Мануилом Мелакреном и Георгием Сфрандзи он устраивал дружественный договор между императором Иоанном VII Палеологом и султаном Мурадом II.

Как пишет хроника Георгия Сфрандзи, кстати, друга и секретаря Константина XI, Нотарас официально пребывал на свадьбе императора Константина 27 июля, 1441 г.

Его сын Яков, как и все византийские мальчики, воспитывался и учился, разумеется, при императорском дворе. Нет дальнейших деталей о его занятиях или отношениях с семьей, по-видимому, мальчик был любимым сыном в семье, будучи самым младшим. Когда началась осада Константинополя, Яков не участвовал в войне в отличие от старших братьев, один из которых согласно некоторым очевидцам погиб в битве.

Турки окружили Константинополь в марте 1452 г., когда Мехмед II построил крепость Румелихисар на западном берегу Босфора. До этих событий Мегадука Нотарас успел отправить своих трех дочерей в Италию, однако жену и троих сыновей оставил при себе. Четвертая дочь Елена, которая еще с 1440-х была замужем за Джиорджио Гаттилусио, и с двумя детьми жила в Энезе (владении Генуэзской республики) примерно до конца 1450-х. Видимо Яков, все это время пребывал в Константинополе и вряд ли покидал пределы Византии.

Что же касается того, где именно Яков жил со своей семьей, то согласно исследованиям сделанных в 19-м веке ориенталистом А. Мордтманом, резиденция последнего мегадуки находилась недалеко от главного дворца:

"На городских стенах, со стороны Мраморного моря непосредственно в самой территории (гавани) Букелеона, на сегодняшний день это ворота Чатлады Капы и Ахыс Каписи, прямо под турецким деревянным домом, стойки которого поддерживаются стенами, одна надпись гласит следующее: "ΛΟΥΚ...ΝΟΤΑΡΑΣ ΔΙΕΡΜΗΝΕΥΤΟΥ" то есть "ЛУКА (остальное покрылось деревянным брусом) НОТАРАС ИСТОЛКОВАТЕЛЬ".

В греческом слове "истолкователь" используется библейский термин, которым называли отцов церкви. Однако хоть после гибели Нотарас и был причислен к мученикам, однако при жизни мегадука не имел духовного сана. Вообще истолкователями также называли дипломатов, и как раз этими обязанностями занимался Лука Нотарас на государственной службе. Эту же должность занимал его отец Николай Нотарас, исполняя роль министра иностранных дел. "Интерпретеры" владели языками и потому часто выступали в роли переводчиков для властей.

Во время осады

В пятницу, 6 апреля 1453г., началась осада турками Константинополя. Лука Нотарас командовал морским флотом на северо-западной Морской стене и участвовал в морских сражениях против османского флота. Вместе с немецким инженером Иоганессом Грантом Лука руководил операциями в подкопной войне против османских сапёров. Когда 16 мая турки начали подкоп, мегадука услышал шум и сообщил императору об этом, и тогда византийцы отрыли навстречу тоннель и сожгли осаждающих, а затем завалили их обвалом. Таким образом, и другие вражеские подкопы успешно взрывали и затопляли.

Во время битвы Нотарас принимал участие во многих отражениях штурмов. Ежедневно, с отрядом в 500 вооруженных солдат, мегадука патрулировал весь город, вдохновляя солдат и часовых. С армией такого же количества он был начеку около трех врат Золотого Рога, которых именовали Императорскими вратами.

В конце осады города, когда турки пробили и внутренние стены крепости, мегадука командовал отрядом около 100 византийцев. Некоторые источники пишут, что Нотарас оставил свой дозор после того как османский флаг был поднят на башне над Керкопортой (ворота на северном участке Феодосиевых стен).

"Когда Великий Дука, который охранял Имперские Врата с пятью ста отрядами, увидел турок пришедших на его место - он покинул оборону Врат и с несколькими отступил к собственному дому" (Михаил Дука, гл. 39).

Возможно это политическая клевета, хотя согласно другим записям об осаде многие действительно в панике бежали, услышав, что османские солдаты прорвались в город. И хотя Нотарас храбро сражался за город, тем не менее, Нотарас был обвинен в измене.