Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Лира и Максимилиан некоторое время смотрели на меня, похоже, сначала не понимая, что это я вытворяю. Но, в конце концов, до них дошло, чем я занят, и они снова вернулись каждый к своим занятиям. Лира продолжила осмотр комнаты, а Макс вернулся к изучению таблички, находящейся в приборе. Я, закончив считывание информации с пластин в шкатулке, поставил ее на стол, и пошел к стеллажу за следующей. Но меня отвлекла прозрачная емкость с пластинами в форме наших компакт–дисков. Взяв ее, я провел перед ней ладонью, но ничего не произошло. Наверное, не та грань. Перехватив коробку, подставил другую ее стенку, и снова провел рукой вдоль грани. Шкатулка пискнула и открылась. Сработало!

Взял в руку диск, но никаких надписей, слоев, покрытий разного цвета не обнаружил. Он был весь прозрачный, почти невидимый. Странно было наблюдать просто гладкий прозрачный кусок кварца.

Очевидно, для их просмотра также имелся свой прибор, но я не стал его искать. Мне он был не нужен. Я уже итак знал, что было на диске. На этот раз информация шла с иллюстрациями. Картины, возникающие у меня перед внутренним взором, дополняли ее.

Я, так же как и в прошлый раз, «слил» содержимое всех дисков себе в память и поставил шкатулку на стеллаж. Лира в основном осматривала содержимое комнаты, больше любуясь внешним видом ее обстановки, а Макс теперь занимался не столько считыванием пластины, сколько разбирался с прибором. Исследовал, как он функционирует.

Я продолжал считывание информации с пластин разной формы, размеров и цветов. Периодически подходил к полкам, беря очередной ларец с новыми пластинами, и, ставя на место с уже «переснятыми». Лира с Максом меня не отвлекали.

Такое исследование не причиняло мне каких–либо болевых ощущений, и, с ума от «перегрузки» я пока не сходил, поэтому продолжал исследовать информацию, хранящуюся на пластинах и кристаллах.

Наконец, спустя примерно три четыре часа, я устало откинулся на спинку подобия стула, и, закрыв глаза, попытался систематизировать те знания, что «загрузил» в себя.

Мне удалось изучить, по крайней мере, все видимые шкатулки на полках комнаты. Может где–то, и были еще, я их не увидел, а желания их искать у меня пока не возникало. Но какое–то нервное напряжение все же имелось, и это меня немного вымотало.

Заметив, что я сел, Лира и Макс отвлеклись от своих исследований и подошли ко мне, сев рядом на такие же стулья со спинками. Им не терпелось узнать, что же было записано на тех табличках, которые я уже изучил.

Я начал рассказывать, о чем узнал.

В основном речь велась о различных технологиях и способах их применения в быту, строительстве, земледелии, в производстве различных материалов и предметов. Так же сообщалось о способах хранения и записи информации, и о материалах, использующихся при этом. Похоже, что Атланты, в основном, отдали предпочтение кварцу, как основному материалу, применяющемуся для записи и хранения информации. Про оружие речь не шла, хотя и эту (уже известную мне информацию), при желании, можно было применить во зло. Я им об этом напомнил, с намеком на то, чтобы они осторожней ею делились с остальными. Кто знает, что люди смогут с ней сотворить, и какие методы и технологии доступны им на данный момент. Я сам об этом и понятия не имел, так как еще не встречал больших групп людей, с тех пор, как оказался здесь, в Атлантиде. Макс и Лира согласились с моими предостережениями.

В этой комнате я почти ничего нового для себя не выяснил, так как, в основном, техника и технологии, о которых сообщалось на пластинах, были уже известны в моем мире, а некоторые даже значительно устарели, и мы, в последствии, от них отказались.

Что касается способов записи и считывания информации с кварцевых пластин, а, очевидно, оно осуществлялось при помощи приборов, находящихся в комнате на столах, они были похожи на аналогичные приемы, какие мы используем в нашем мире при работе с компьютерной техникой.

Так я им рассказывал, наверное, минут тридцать, потом понял, что на это может уйти не один день. И тут у меня возникла идея попробовать передать узнанную мной информацию Максу и Лире таким же способом, как узнал ее и я, то есть переместить данные непосредственно в их сознание, мозг. А что, может и получится, ведь, сколько способностей я у себя уже обнаружил. Вдруг и это сработает?

Я прекратил рассказывать и попросил их сесть поудобнее. Кто знает, что может произойти при передаче знаний. В любом случае, лучше подстраховаться.

— Рассказывать то, о чем мне стало известно очень долго. На это может понадобиться не один день. Так что я решил попытаться передать вам эти знания непосредственно в ваше сознание, в ваш мозг. Полагаю, так будет быстрее. — объявил я им.

— А это не опасно? — задала вопрос Лира, заставив меня задуматься над тем, что я собирался только что сделать.

— Н–н–нет, думаю, нет. Не должно это быть опасным. — Набираясь уверенности, ответил я ей, и добавил. — Больно тоже не будет, так что успокойтесь. По крайней мере, я боли не испытывал, когда вел сканирование данных с табличек. Так что все должно получиться.

— Ну, приступим. — начал я их инструктировать. — Возьмите друг друга за руки и дайте мне свои.

Я несильно сжал их протянутые руки своими, рассчитывая таким образом улучшить контакт между нами. Ведь я совсем не представлял, что конкретно надо делать в подобных случаях, поэтому, в основном, действовал наугад.

— Теперь расслабьтесь, закройте глаза, уберите из своего сознания все мысли, которые сейчас у вас есть. Пусть там у вас будет пусто. Слушайте образовавшуюся тишину. — продолжал я свои наставления. — Теперь я передам вам информацию, а если кто почувствует что–нибудь неприятное, тут же дайте знать об этом, и мы прекратим процесс.

— Ладно, заметано, — почти одновременно ответили Макс с Лирой.

Они откинулись на спинки стульев, на которых сидели, и закрыли глаза. Я тоже закрыл глаза, выровнял дыхание и представил себе всю информацию: в тексте, картинках, чувствах, ощущениях. Осмыслив и упорядочив все данные, начал их «проецировать на экран» как кинопроектор, представляя при этом, что данный экран является сознанием каждого из них, и, что отображающаяся на экране информация «оседает», «фиксируется» в их разуме.

Я, честно говоря, и понятия не имел, как передается информация подобным способом, и возможно ли это вообще в принципе, поэтому использовал первый, пришедший мне на ум способ, полагая, что так они ее тоже воспримут и осознают.

Более не отвлекаясь на размышления о выборах способов передачи данных, я прокручивал все новые и новые картины, чувства, ощущения, факты и проецировал их вовне, на мнимый экран, словно кинопроектор.

Спустя некоторое время, может пару минут, а может и пару часов, я сам уже было, собрался прекратить передачу информации и открыть глаза, как вдруг меня вынудил это сделать восторженный и одновременно удивленный возглас Макса.

— Здорово! И ты все это узнал таким же способом?! Так же быстро?! Вот это да! — продолжал он восклицать. Лира тоже открыла глаза, и, глядя то на меня, то на Макса, вдруг начала лукаво улыбаться, явно на что–то мне указывая.

Я поначалу не понимал в чем дело, и почему она так себя ведет, но, глядя на, Макса все понял, и осознал причину улыбки Лиры. Аура Макса тоже стала светиться, отливая красным и розовым оттенками, как и у самой Лиры. Я улыбнулся в ответ, тем самым, показывая Лире, что все понял. Макс все это заметил, как мы не пытались скрыть от него свои действия, и занервничал.

— Что такое происходит? Почему это вы улыбаетесь? Да не смотрите на меня так, а объясните, в чем собственно дело! — выпалил он, уже посерьезнев, и попытался встать со стула, вытянув вперед одну руку для удержания равновесия. Но от неожиданности, потеряв на мгновение дар речи, Макс бухнулся обратно на стул, и стал сосредоточенно рассматривать свою руку, а затем и все свое тело целиком.

Мы с Лирой засмеялись, глядя на Макса.

— Что это за свет? Что со мной происходит? Я что умираю? Что это…? Откуда он…? — почти скороговоркой от испуга и возбуждения затараторил Макс, осыпая нас вопросами и запинаясь на каждом из них.

20
{"b":"544180","o":1}