— О, Боже…! — меня словно молотом огрела еще одна догадка. — Они же у меня цветные. Синие, красные, зеленые, молочно–белые…. Вот тебе и «цвета в искусственных камнях».

— Нет. Нет. Этого быть не может. — я все еще сомневался в правоте посетивших меня идей. — Это слишком просто. Надо же, «цвета в искусственных камнях».

Я пребывал в шоке. Все не может так быстро разрешиться. Слишком все просто получается. Может быть, здесь какая то ошибка? Да и потом, Дух Атлантиды, что это, или кто? Со слов парня можно было сделать вывод о том, что это живая субстанция, мыслящая.

Атлантида, Дух Атлантиды. Я отлично понимал значение второго слова в сочетании «Дух Атлантиды». Знал так же, что по легенде, Атлантида была затоплена много тысяч лет назад, и до сих пор не обнаружена, но вот что это за дух такой, я и понятия не имел.

Мои размышления прервали слова парня. Он опять разволновался. Очевидно, что до него тоже доходил смысл тех фраз, что я произносил вслух, рассуждая о кристаллах.

— Так ты знаешь, что такое «цвета в искусственных камнях»? — ошарашено выпалил он. — Знаешь что такое искусственные камни? Можешь мне их показать?

Я подошел к серванту. Парень стоял там же, только располагался чуть дальше, что и вызвало во мне удивление тому, как же он мог не заметить кристаллов, находившихся за стеклом. Ведь он осматривал коридор и, просто, не должен был их пропустить.

Наверное, он испытал действительно сильный шок.

Хотя почему он должен был знать, что в серванте у меня лежат те самые кристаллы. Я ведь ему не сообщил об этом.

— Да, я покажу, что у меня есть, только скажи, как мне звать тебя, какое у тебя имя? Я Виталий. А ты?

— А–а–а, да–да. — вывалился он из задумчивого состояния. — Я Макс, Макс Ньютон Говард.

Я не из Атлантиды сам. Попал туда как член экспедиции, и потом остался там. Я языковед–переводчик. Мне известен их древний язык. Да и еще были потом причины.

Теперь уже я прибывал в раздумьях. Его слова, и что–то еще в нем, в его внешности показалось знакомым. Но я никак не мог вспомнить, что же конкретно меня в нем настораживало.

Я подошел ближе к нему. Встал к серванту лицом.

— Вот они, — указал я на цветные, переливающиеся камни. — Эти кристаллы искусственные, так как их вырастил я сам, а не природа. Природные камни, по большому счету, состоят из нерастворимых высокоплавких окислов неметаллов, зачастую имеют более сложный химический состав и, как правило, практически не растворяются в воде, в отличие от этих.

— Да, похоже, это действительно они. И теперь я понял, что, на самом деле, имел в виду Дух Атлантиды, говоря о «цветах в искусственных камнях». — обрадовался Макс. — На самом деле речь шла не о цветах в искусственных камнях, а о цветных кристаллах. Очевидно, просто Дух не нашел подходящих современных слов, чтобы их описать.

Возьми по одному кристаллу каждого цвета, какие у тебя есть, — быстро выпалил Макс, будто торопился куда–то. — И пойдем со мной. Ты должен попасть в Атлантиду и помочь Духу….

— С тобой!? Попасть!? Куда!? — переспросил я, недоумевая, уже открыв при этом стекло серванта, и намереваясь взять кристаллы.

— Подожди. Ты сказал в Атлантиду? Но ведь никто, до сих пор, не знает, где она. Да, к тому же, она еще и затоплена. Как мы туда…? — от неожиданной просьбы Макса я запнулся, недоговорив свой вопрос до конца.

— Да, город затоплен, но я оттуда попал сюда, как видишь. Объяснять некогда, надо спешить, Дух погибает, народ Атлантиды погибает. Похоже, только ты и можешь помочь, так что надо спешить. — затараторил Макс, сильно волнуясь.

Я взял пакет и стал складывать туда кристаллы, по одному каждого цвета, как он и просил, перекладывая их полотенцем. Просто, они были очень хрупкие. Он нервничал, видя мои медленные движения и, похоже, думал, что я, вовсе, не тороплюсь. Я, однако, тем временем, обдумывал сказанные им слова. Допустим, Атлантида, каким–либо образом, сохранилась под водой, и люди выжили.

— Раз он говорит о народе, наверное, Атлантида была довольно большим городом. — рассуждал я про себя, складывая кристаллы в пакет.

Но как он оттуда попал сюда, в мой мир, да еще ко мне в квартиру, минуя при этом дверь? А значит вставал встречный вопрос: как я попаду с ним обратно в Атлантиду? Не по воздуху же. Она ведь, согласно легендам, находится под водой.

— Ну и как же я попаду в Атлантиду? — озадачил я Макса, созревшим в моей голове вопросом, укладывая последний кристалл в пакет, и тщательно оборачивая его полотенцем. — И как, вообще–то, ты попал сюда? Ко мне в квартиру? Может, объяснишь?

Макс хотел что–то мне ответить, но осекся. Видно мой вопрос сбил его с мысли, и он задумался на некоторое время.

А–а–а…. Это…. Да-а…, было…. Я вспомнил. Дух Атлантиды помог мне попасть к тебе. Я его тогда спрашивал о том, как я попаду в ваш мир. И он начал что–то говорить про перемещение тела человека в пространстве в одно мгновение, о частицах, его составляющих…, — задумчиво мямлил он, очевидно, собирая разговор с Духом по кусочкам у себя в памяти. Он, похоже, смысла разговора с Духом так до конца и не понял. Это было видно по его озадаченному взгляду.

— Еще он говорил, что мы, и все вокруг — это энергия, как и он сам. И что надо мысленно представлять себя в новом месте, и, тогда….

— Это телепортацию Дух, что ли объяснял тебе? — перебил я Макса, поняв, в чем собственно дело. Тогда все вставало на свои места, и картина прояснялась.

— Что, что? Телепотра…, телепо…? Как ты назвал это? — очнулся от разговора Макс.

— Да ничего особенного, — начал я. — То, что описал тебе Дух, это явление мы называем телепортацией, то есть переносом тела из одного места в другое, в одно мгновение. И для этого не нужны автомобили, которые есть у нас, да и у вас уже теперь тоже. Ты ведь из 1928 года, верно? У вас, насколько мне известно, в Штатах тоже уже в это время появились автомобили.

— Точно, уже есть, но откуда ты узнал, что я из …? — начал, было, Макс, но осекся. В его мозгу возник вопрос, и он его тут же выдал. — А что сейчас разве не 1928 год, и что означает «у вас и у нас»? Я что не в Америке.

— Сейчас 2005 год от Рождества Христова. И ты находишься в России. Для тебя это, наверное, будущее. — спокойным тоном отвечал я на вопросы Макса.

— Прошло почти 80 лет!? Это что же такое творится? — удивлялся Максимилиан той информации, которую я ему сообщил. — Я в России? А почему не в Америке? Я думал, что попаду в Америку.

Я тоже был в недоумении. На меня опять накатил шок от тех слов, какие я сейчас сам только что произнес. Откуда я мог так точно узнать, что он именно из 1928 года? Почему я никак не могу вспомнить, что мне в нем кажется знакомым? Что–то вертелось в голове, но собрать фрагменты воедино пока не удавалось.

Телепортацию я еще могу допустить, но чтобы в другое время переместиться — этого я пока осознать не мог.

— Я, кажется, понял! — оторвал меня от размышлений Макс. — Когда мы только попали в Атлантиду, то есть наша экспедиция, я разговаривал с Лирой, (это имя опять насторожило меня), и понял потом, что каким–то образом они в Атлантиде не стареют. И, к тому же, они не осознают прошедшего времени. То есть им было по десять двенадцать тысяч лет, но внешне они практически не менялись. Получается, что время в Атлантиде течет по иному, с другими скоростями. Со мной, скорее всего, произошел тот же фокус. Получается, что я там прожил почти 80 лет и совсем этого не заметил. Надо же.

— Да, ты не выглядишь стариком. — подтвердил я, облегченно выдохнув, перемещения во времени отпадают. Но все еще оставался вопрос о том, как я попаду с ним обратно в Атлантиду? Ему, похоже, помог телепортироваться Дух, но мне это еще ни разу не удалось осуществить, вообще.

— Хорошо, — я опять начал рассуждать вслух, ходя при этом по залу, в который мы переместились за разговорами. — Давай проанализируем, что мы имеем на данный момент.

Тебе помог портануться сюда Дух. Хорошо. Но я‑то этого не делал, ни разу. Да и для тебя это, скорей всего, был билет в один конец. Ты ведь тоже сам этого не делал, ведь так?