При упоминании мусорных куч в его мыслях возник образ из прошлого. Ему было пять или, возможно, шесть, когда он украл красивый шарф. Два мальчика постарше отняли его, оставив Браяра рыться в мусоре за постоялым двором, надеясь найти хоть немного еды. Там его встретил Вор-Повелитель. Он предложил еду, и банду, и партнёров, которые не будут избивать его и отбирать его добычу. Позже Браяр узнал, что два мальчика постарше были членами ещё одной из банд Вора-Повелителя, и что они нередко обставляли всё так, чтобы беспризорники были благодарны Вору-Повелителю, но к тому времени он сам учился у него на вора.

«Так чем же я отличаюсь от Гадюк?» ‑ мрачно гадал он, изучая ладонь. Вытатуированные зелёные лозы не сумели полностью захватить его правую руку. Зарубцевавшаяся рана, которая пересекала его ладонь, не принимала на себя чернила, заставляя лозы обвиваться вокруг трёх отметин, где шипы оставили ему след на всю жизнь.

Задолго до того, как Нико забрал его в Спиральный Круг, Браяр взобрался на стену дома богатого человека. Когда он коснулся толстого, древовидного стебля на вершине, тот обвил его ладонь подобно змее. Его шипы держали его плоть ещё долго после того, как Браяр отрубил стебель. Вор-Повелитель отправил его туда, чтобы украсть белокаменную статую, которую он хотел для себя. Она принесла бы еду на стол банды Браяра. И не только это — он страдал несколько дней после того, как отодрал от себя шипы, пока Вор-Повелитель наконец не заплатил неохотно дешёвому целителю, чтобы тот посмотрел раны.

«Единственная разница между ним и леди — что она благородных кровей», ‑ угрюмо думал Браяр, подъезжая к пересечению Улицы Аттанэ и Карангской Дороги. «Я был таким же глупым, как и эти Гадюки. Как и все мы, банды детей. Всегда есть кто-то постарше, кто указывает нам, что делать, кого ограбить, кто бьёт нас, когда мы не делаем или говорим или думаем то, что им надо. Мы с этим миримся, потому что они говорят, что мы что-то значим — но это не так. Не для них. Всё, чем мы для них являемся — это инструментом, который делает их важными».

«И этого я хотел для Эвви?»

Он был настолько поглощён своими мыслями, что не осознал, что он уже не один, пока его кон прянул. Браяр засуетился, перехватив узду получше, и твёрдой рукой остановил коня. Впереди ждали пятеро всадников, перекрыв ему дорогу. Они носили оранжевые рубахи со штанами и чёрные тюрбаны Стражи, городских хранителей правопорядка. У всех были утяжелённые дубинки, заткнутые за чёрные кушаки. Один из них нёс копьё с флагом на конце: оранжевое солнце на чёрном поле, эмблема Стражи и их начальника, мутаби́ра. Он был правой рукой амира и являлся законом в стенах Чаммура.

Браяр оглянулся. Из тупиковой аллеи выехало ещё пятеро всадников Стражи, отрезав ему путь к отступлению.

Один из людей впереди тронулся вперёд, пока не оказался в ярде от Браяра.

‑ Пахан Браяр Мосс из храма Спирального Круга в Саммерси в Эмелане, ‑ без интонаций произнёс он деревянным голосом. ‑ Вы приглашены на разговор с Мутабиром Кэ́митом до́эн Пола́мри. Немедленно.

Старый инстинкт и новые навыки вступили в ожесточённую борьбу в его голове. Инстинкт говорил ему соскочить со спины коня и бежать, как можно дальше и как можно быстрее. Браяр сжал зубы и боролся с ним, обливаясь потом. Он больше не был вором, не был беспризорником, не был мясом, которое Стража могла перемолоть и выплюнуть. Он был гражданином, па́ханом, а не преступником. Граждане не бежали от Стражи.

Тем не менее, что же он сделал, чтобы привлечь внимание мутабира, который правил Стражей и судами Сотата? Разве что они подумали, что он раздувает вражду среди банд?

‑ Почему? ‑ потребовал Браяр. ‑ Я экнуб, я тут проездом.

‑ Мутабир объяснит, когда вы предстанете перед ним, ‑ ответил страж.

Бледно-белые стены по обе стороны Улицы Аттанэ теперь щеголяли зелёными венцами, поскольку деревья и лозы вытянулись и переросли через них. Розовые лозы поползли вниз по уличной стороне стены. Заметили ли их Стражи?

«Прекратите», ‑ сказал он растениям, вложив в приказ всю свою волю. «Я в порядке».

‑ Так и быть, ‑ сказал он, решив увести людей отсюда, пока они не заметили странное поведение зелени и не попытались что-то насчёт этого предпринять. ‑ Но лучше бы это было что-то важное.

Он двинул своего коня вперёд; Стражи впереди развернули своих скакунов и поехали впереди. Браяр оглянулся и увидел, что остальные последовали за ними: иначе он всё ещё мог бы сбежать. Нет, они ехали вперёд все, кроме одного. Тот нагнулся в седле, напряжённо прислушиваясь к двум людям. Одним из них была женщина в одежде местной прислуги, другим — мужчина, чьи песочного цвета одежды заставляли его выглядеть частью стен или грязи под ногами. Сначала закончила женщина. Подняв к бедру большой кувшин, она потрусила вверх по дороге и пропала из виду за поворотом. Мужчина исчез в тупиковой аллее, и Страж, с которым они говорили, догнал остальных.

«За кем они следят на этой улице?» ‑ гадал Браяр, снова повернувшись вперёд. Он знал, как выглядят полицейские осведомители и официальные наблюдатели. Мутабир следил за кем-то на Улице Аттанэ, следил пристально.

Поездка к резиденции мутабира у подножья Скалы Правосудия заняла немного времени. Браяр потратил это время, чтобы дать знать росшим по пути растениям, что он тут был, на случай если его будет искать Розторн. От разговора с растениями его ничто не отвлекало — Стражи были молчаливы как камни.

Обыватели убирались у них с дороги весьма быстро. Браяр не был уверен, что это значило — уважают и ценят Стражу, или просто боятся. Так или иначе, это не сулило ничего хорошего бывшему уличному вору. Он несколько раз проверил свои руки, чтобы убедить себя, что его уголовные татуировки и впрямь были поглощены зелёными лозами у него под кожей. Будто почувствовав его волнение, лозы на его левой руке расцвели яркими синими и жёлтыми цветами. Те, что на правой — маленькими чёрными розами.

Слуги в резиденции мутабира забрали коня и осла Браяра, в то время как его эскорт повёл его пешком через внешний двор. По сторонам высились комтурство Стражи и Зал Правосудия, припавшие к земле подобно сторожевым псам, глядя друг на друга слепыми проёмами закрытых ставнями окон. Оба здания были массивными постройками из какого-то вида гранита, редкого камня в этой части страны. Браяр содрогнулся, проходя между ними.

Пройдя через ворота в дальней стороне двора, Стражи повели его через красиво разбитый пустынный сад. Браяр почувствовал, как его отношение смягчилось — трудно было испытывать неприязнь к людям, которые любили сады так, как чаммурцы, — и скрепил сердце. Сады или не сады, ему не нравилось, как здесь велись дела. Честная, пусть и тяжёлая, рука Герцога Ведриса в подобных вопросах в Эмелане испортила мнение Браяра о законе и судах в Сотате.

Из сада его провели в обширный дом. Сразу направо от входа было большое, просторное помещение со стенами и полом из холодного белого мрамора, с выложенными мозаикой зелёного и красного камня лозами на полу и потолке. Ставни были открыты, но окна были закрыты изнутри резными деревянными экранами, чтобы люди не могли заглядывать внутрь. По полу были разбросаны подушки, для просителей, предположил Браяр. В дальнем конце помещения, с вооружённым длинным копьём Стражем по обе стороны, находился мраморный помост, покрытый длинными, плоскими подушками; более мелкие, пухлые подушки были навалены сверху.

На них восседал мужчина, отпивавший из крохотной кофейной чашки. Одновременно он переворачивал бумаги свободной рукой. Бумаги и кофейник были помещены на два низких деревянных стола.

Другой человек — был ли он мужчиной? ‑ сидел на краю помоста, скрестив под собой ноги. Он носил паранджу мохунита, закрывавшую его с ног до головы; лишь глаза просматривались через оставленную для них щель. В отличие от синей паранджи, в которой Май скрывалась от Владык Ворот, эта была тёмно-серой. Её носитель был мохунитом-адептом — то есть магом.