Браяр содрогнулся и решил больше вопросов на задавать.

В более широких туннелях воздух был довольно свежим. Там наружу были прорублены скважины, создававшие ток воздуха. Он нёс с собой богатый букет запахов: древесный дым, горелая еда, прогорклое масло, жжёный жир, плесень и гниль.

Покинув большой туннель, они свернули сначала в один малый туннель, затем в другой. Теперь чувствительный нос Браяра затопили запахи посерьёзнее. У него заслезились глаза от вони, создаваемой слишком большим числом людей, слишком долго живущих в ограниченном пространстве. Сам камень за коды буквально пропитался мочой и фекалиями, кострами, кровью, дешёвой едой и смертью.

Когда они свернули в пятый туннель, Браяр с трудом глотал воздух. Его нос совсем заложило. Слёзы текли по щекам. Свет, отбрасываемый несколькими факелами и кучками дерева или навоза, освещал воздух, наполненный серой дымкой.

Он остановился, чтобы поудобнее устроить свою ношу, опустив раму на своих плечах пониже. На этой глубине потолок был не таким высоким.

‑ Как ты это выносишь? ‑ спросил он Эвви.

Она непонимающе нахмурилась.

‑ Что выношу?

‑ Запах!

Эвви пожала плечами.

‑ Я ничего не чувствую, ‑ она подняла свой плоский нос и принюхалась. ‑ О, ладно, кто-то жарил вчера козлятину. Тебе на нравится козлятина?

Куча тряпья у стена зашлась хохотом и оказалась старухой, которая с трудом села.

‑ Проживёшь здесь достаточно долго, парень, и тоже ничего не будешь чувствовать. Есть у тебя что-нибудь для старой леди, Эвумэймэй?

Эвви опустилась рядом со старухой на колени.

‑ Может и есть, ‑ она вытащила из кармана две булки: они были подозрительно похожи на те, которые Розторн купила им на завтрак. ‑ Кинлинг, жуй осторожно, ‑ предостерегла она.

‑ Не беспокойся за меня, ‑ ответила Кинлинг.

Она жадно вгрызлась в булки.

Эвви двинулась дальше.

‑ Мне будет недоставать Кинлинг, ‑ сказала она достаточно тихо, чтобы её услышал лишь Браяр. ‑ Она — единственная, кто говорит со мной на жа́нзау.

‑ Что такое жа… как ты сказала? ‑ спросил Браяр, утирая слезящиеся глаза рукавом.

‑ Жанзау. Язык, на котором мы говорили в моей провинции. Кинлинг иногда рассказывает мне на нём истории, когда достаточно трезвая. Мы сейчас в Туннеле Лэмбинга, ‑ она завела его за поворот.

Браяр остановился и посмотрел назад, пытаясь определить, шёл ли кто-то за ними. По пути они прошли мимо дверей и окон — отверстий, закрытых деревом, тряпьём или даже занавесями из бус. Он чувствовал за этими преградами людей, которые следили за ними, оценивая. Он наполовину ожидал, что те последуют за ними как голодные крысы. Согнув руки, он обнаружил, что его ножи с запястий перекочевали из ножен в его ладони. Он не убрал их обратно. За всё время пути он чувствовал всё меньше и меньше растительной жизни, по мере того как корни в земле у него над головой достигали своего предела. В этом месте без солнца он не сможет позвать на помощь растения. Здесь росла лишь плесень, а плесень в бою была не особо, хотя он возможно сумел бы с помощью неё заставить нападающих зачихаться и потерять их из виду. Он много лет не чувствовал себя настолько лишённым друзей.

Эвви остановилась перед неглубокой нишей, образованной одним куском камня, который перекрывал другой. Она прижалась лбом к камню, повернувшись к Браяру спиной.

‑ Я знаю, что он незнакомец, но он — хороший незнакомец, ‑ тихо сказала она камню. ‑ Он никогда не делал мне больно. Он мой наставник. Он не опасный.

Браяр покачал головой — его названные сёстры ухохотались бы до изнеможения, услышав, как его называют наставником. Он всё ещё чувствовал себя не как кто-то заслуживающий этого звания, а как самозванец. «Как только мы найдём ей правильного наставника, она поймёт, что я — не наставник вообще», ‑ сказал он себе. Если эта мысль и жгла его, то её отмело потрясение. То, что он посчитал неглубокой нишей, на самом деле оказалось проходом. Как он мог увидеть там стену?

«Я начинаю думать, что скала скрывает моё жилище», ‑ сказала она вчера.

Она была права.

Браяр последовал за ней по узкому проходу. Его ширины едва хватало, чтобы пропустить их самих и корзины, которые они несли, хотя Браяру пришлось присесть, чтобы не стукнуться головой. Через десять ярдов они начали подниматься по ступеням столь старым, что посередине у них были протёрты похожие на чаши выемки.

‑ Я думаю, тут давным-давно был обвал, ‑ тихо заметила Эвви. ‑ Он закрыл главный вход в моё жилище. Этот проход изначально был чёрным ходом.

Она прошла через отверстие на вершине лестницы, где её встретил хоровой вой. Браяр чихнул: аромат кошачьей мочи смешался со зловонием туннеля. Он даже не пытался высморкаться. Худшее, что он сейчас мог представить — это прочищенный нос, вновь способный улавливать запахи.

Дом Эвви представлял собой двухкомнатную палату, вырубленную в оранжевом камне. Света было больше, чем в любом из туннелей. Он исходил от пяти непрозрачных или мутных белых кусков хрусталя, утопленных в каменные стены.

На первый взгляд казалось, что пол устлан кошками. Они мяукали и дёргали хвостами, наваливаясь толпой на девочку, которая встала на колени, чтобы погладить каждую из них. На второй взгляд их удалось разобрать. Кошек и впрямь было семь, все такие же худые как и Эвви. Они были самых разных цветов: сине-серый с абрикосовыми пятнами, чёрно-коричневый с оранжевыми пятнами, две с коричневыми мордами и лапами и золотым мехом, две с мордами и лапами цвета корицы и золотым мехом, чёрно белая. Эвви замурлыкала и раздала содержимое холщового мешочка, который она вытащила из-за пазухи: кусочки говядины и что-то сильно похожее на половину окорока, который они ели на завтрак.

Пока Эвви ухаживала за своими друзьями, Браяр осмотрел их окружение. Куча тряпья в углу похоже была её кроватью. Прямо под дырой в потолке находился грубый очаг, рядом с которым стояли ведро и потрёпанный котелок. У стены стояли стопки потрескавшейся и оббитой керамики. В нише стены он увидел потрёпанную статуэтку: улыбающийся толстяк, у ног которого лежали увядшие цветы. Всё это было покрыто толстым слоем кошачьей шерсти. Мощный запах, которым тянуло из другой комнаты, сказал ему, что та служила Эвви и кошкам в качестве уборной.

Самой поразительной вещью этом месте были стены. В некоторых местах скала была выровнена, хотя достаточное количество кусков выпало, поэтому результат был неровный. Это он ожидал. Чего он не ожидал, так это камней, вделанных повсюду — маленьких, размером с дав, и других, размером с ладонь, и даже некоторых гранёных кругляшей и овалов, вероятно краденых. Их цвет и фактура разнились. Роднило их одно: все они были вдавлены в стену, будто та была не из камня, а из мягкого масла. Браяр попытался вытащить один из них, и не смог.

‑ Это ты их вставила? ‑ спросил он Эвви, когда хор мяуканья притих и кошки поели.

Она кивнула.

‑ Риа, отдай это Тайне. У тебя свой есть, ‑ отчитала она чёрно-белую кошку. ‑ Я думала, может, это просто почва, в стенах, и поэтому я могла их вдавить.

Браяр постучал по стене рядом с одним из камней и поморщился.

‑ Это скала, Эвви. Ты заставила скалу быть податливой.

Она пожала плечами:

‑ Я не думала, что в этом было что-то особенное, когда это делала.

Она вдруг склонила голову. Когда она заговорила, её голос был грустным:

‑ Хотя я прекращала после того, как начинала болеть голова. Думаю, Высоты говорили мне: «больше не надо, пожалуйста».

Браяр снова оглядел комнату, засунув руки в карманы.

‑ Мы можем взять некоторые из них с нами? ‑ спросил он. ‑ В том числе твои светящиеся камни. Поищем их в книгах, узнаем, что они из себя представляют, и что ты с ними можешь делать.

Эвви почесала в затылке.

‑ Верно.

Она порылась в тряпье на своей кровати, вытащив большой кусок ткани. Разложив его на полу, она начала вытаскивать разные камни из стен. У неё это получалось легко. Когда Браяр попробовал, камни по-прежнему держались прочно.