Джебилу сомкнул ладонь вокруг хрусталя. К тому времени, как он вернул его в свой поясной кошель, камень снова стал тёмным. Он протянул ей маленький коричнево-золотой шарик с чёрными отметинами.

‑ Наполни его теплом, ‑ приказал он.

Эвви взяла шарик, затем вернула обратно.

‑ Это не настоящий камень, ‑ возразила она. ‑ Он твёрдый, но не камень.

Джебилу фыркнул.

‑ Окаменелое дерево, ‑ проворчал он.

‑ Можно мне взглянуть? ‑ спросил Браяр.

Уголь, как он знал, состоял из растений, но он и не представлял, что можно превратить дерево в камень.

Джебилу хмуро поглядел на него.

‑ Это — тонкий магический инструмент, Па́хан Мосс, ‑ огрызнулся он. ‑ Не какая-то там игрушка для любопытствующих.

Браяр прикусил внутреннюю сторону щеки. Он начал считать про себя до пятидесяти на имперском, чтобы не дать себе сказать магу засунуть шарик кое-какое неудобное место.

Джебилу вернул окаменелую древесину в кошель и вытащил грязно-белый камень.

‑ Используй это. Как тебя зовут?

‑ Эвумэймэй, ‑ ответила девочка, принимая из его рук камень. ‑ Эвумэймэй Дингзай, из Янджинга, ‑ она повертела камень в руках. ‑ В нём есть трещины. Он у меня может сломаться.

‑ Никто не способен сломать алмазные камни, Эвумэймэй Дингзай из Янджинга, ‑ в устах Джебилу её имя прозвучало как оскорбление. ‑ Нагрей его. Па́хан Мосс сказал, что ты это можешь.

Эвви вздохнула и закрыла глаза. Браяр увидел бледное свечение её магии, возникшее в центре её лба и плотным потоком метнувшееся в камень. Она упражнялась прошлым вечером, догадался он. Она вернулась домой и упражнялась, и дела пошли в гору. И она всё ещё была жива, значит она сумела удержать свою силу под контролем. Он ощутил, как его грудь наполнило абсурдное чувство гордости.

Её магия вошла в камень. В глазах Браяра сердцевина камня засверкала магией. Магия начала биться внутри, отражаясь от внутренней поверхности и скача по сети трещин. Понемногу настоящий, видимый белый свет начал исходить из камня.

‑ Он не нагревается, ‑ сказала Эвви.

Её виски заблестели от пота.

‑ Попробуй сильнее, ‑ сердито приказал Джебилу.

Хмуро поглядев сначала на него, затем на камень у себя в рука, Эвви усилила поток своей силы. Браяр тревожно следил, как её магия всё быстрее и быстрее билась в сердцевине камня.

‑ Эвви, может быть тебе стоит от… ‑ начал он.

‑ Молчать! ‑ рявкнул Джебилу. ‑ Не тебе её учить, так что позволь мне проверить её так, как я считаю нужным!

Эвви дёрнулась и потеряла контроль над своей силой. Та затопила камень. Кристалл вспыхнул — и разлетелся на части. Эвви закричала и уронила осколки на пол. Она поранилась: кровь закапала из пореза на её ладони.

Браяр нырнул за стойку. Он взял из своего набора бинт и бутылку противореза. Схватив запястье её раненной руки, Браяр уцепился зубами за пробку и выдернул её из бутылки притирания. Затем налил жидкость ей на рану.

Хоть она и дрожала, она нашла в себе силы поддеть его:

‑ Ты делаешь хоть что-нибудь не вонючее?

Поток крови истончился, разрезанная кожа у неё на ладони начала срастаться под действием противореза.

‑ Мне нравится алоэ, и я поблагодарю тебя, если не будешь оскорблять мои творения.

Браяр плотно обмотал её ладонь бинтом. Решив, что намотал достаточно слоёв, он приказал льняной ткани разойтись, а свисавшим концам — вплестись в остальную часть повязки. Теперь её можно было снять только срезав.

Закончив, он увидел, что Джебилу стоит на коленях, держа три алмазных осколка на свету солнца, лившимся из ближайшего окна. Один из осколков был запачкан кровью. Два других сверкали огнём как гранёный хрусталь, только сильнее. Обычно землистое, лицо Джебилу посерело. Он завернул три осколка в носовой платок и сложил в свой кошель.

«Она сильнее его», ‑ с беспокойством осознал Браяр. «И он это знает».

Что бы Розторн сделала, если бы он был сильнее, когда попал к ней? Браяр перепроверил, крепко ли сидит повязка, и удержался от фырканья. Не было никого сильнее Розторн. Даже если Браяр и был сильнее своей наставницы, у него отсутствовали розторновские годы учёбы и практики.

Джебилу с трудом поднялся на ноги.

‑ Где твои вещи? ‑ потребовал он, истекая потом. ‑ Я поселю тебя у главного дворцового писаря, поскольку ты отказываешься жить во дворце. Его жена — строгая мать, которая знает, что за тобой надо приглядывать. У нас есть время устроить тебя у них…

‑ Нет, ‑ решительно заявила Эвви.

Она провела пальцами по перебинтованной ладони, потом посмотрела на Джебилу и Браяра:

‑ Я не пойду.

‑ Я — единственный, кто может тебя учить, девочка, ‑ начал Джебилу, его лицо приобрело оранжевый оттенок от гнева. ‑ Не говори со мной таким тоном!

‑ Ты мне не нравишься, и я не буду у тебя учиться, ‑ нагло ответила Эвви, бросив гневный взгляд в его лицо. ‑ И никто в мире меня не сможет заставить. Я решила, что погляжу на тебя, поскольку Па́хан Браяр думал, что это важно. Однако теперь, когда я тебя увидела, я могу сказать, что это была очередная его причуда — вроде вступления в банду.

Джебилу гневно глянул на Браяра.

‑ Вот, что случается, когда связываешься с помойными ничтожествами, ‑ огрызнулся он, дрожа от ярости. ‑ Они не имеют понятия об оказываемой им чести, и о благодарности — тоже.

‑ С чего это ей быть благодарной? ‑ с любопытством осведомился Браяр. ‑ Вы обращались с ней как с рабыней всё время, пока были здесь.

‑ Я знаю вашу породу, ‑ сказала Эвви Джебилу. ‑ Вы обращаетесь со мной как с грязью и целуете в зад любого, кто при деньгах. Я может и помойное ничтожество, но ты-то — зэрна́мус. Любые наставления, которые ты даёшь, будут такие же прогорклые как масло месячной давности.

Джебилу ткнул дрожащим пальцем в Браяра.

‑ Это не моя вина! ‑ воскликнул он. ‑ Скажи этой… женщине, что я готов был выполнить свой долг — и мне было отказано!

Он заполз в свой паланкин и задёрнул занавески. Рабы подняли паланкин, захрипев от натуги, и понесли каменного мага прочь из Золотого Дома.

Браяр поглядел на Эвви с таким же трепетом, с каким смотрел на Розторн, когда давала волю характеру. Если бы Эвви спланировала каждое слово, она всё равно бы не смогла выбрать более расчётливой речи, чтобы уязвить Джебилу в самое сердце.

«По-моему, помойное ничтожество выиграло», ‑ подумал он. «И моя проблема такая же, какой была перед тем, как Розторн пошла поговорить со стариной Джуба-хубой. Кому-то надо научить девчонку основам, и полагаю, что этот «кто-то» — я».

‑ И что же такое «зэрнамус»? ‑ спокойно спросил он.

Эвви следила за ним, приподняв одну из рук в защитную позицию, будто ожидая, что он её ударит. Теперь рука опустилась; Эвви ухмыльнулась:

‑ Тот, кто живёт за счёт богатых, как клещ, который сосёт деньги вместо крови.

Браяр покачал головой:

‑ Он всё равно был бы фиговым учителем.

‑ Я так и подумала. Можно нам поесть? ‑ весело спросила Эвви.

‑ Ты не понимаешь, ‑ сказал Браяр, пытаясь привить ей своё видение ситуации. ‑ Единственные камни, которые я изучал — это те, которые можно заколдовать, чтобы растения росли лучше, например малахит. Но даже так проще напитать магией удобрения или семя, потому что камень противится мне.

‑ Ну, малахит — уже один урок, ‑ сказала Эвви, усевшись на высоком табурете Браяра. ‑ Ты что-нибудь придумаешь, Па́хан Браяр. Ты страшно умный. И ты не думаешь, что ты лучше других только потому, что у тебя в кармане водится серебро.

«Она не знает», ‑ думал Браяр, смущённо и испуганно. «Она думает, что я — взрослый, который всё знает. Она видит па́хан, а не четырнадцатилетнего парня, который провёл последние четыре года, уткнувшись носом в почву».

Ощущала ли себя Розторн когда-нибудь? Будто он считал её идеальной, и был бы разочарован, узнай он, что она всё же была обычным человеком?

«Уговори Эвви», ‑ спорила его рассудительная часть. «Уговори её и уговори Джуба-хубу. Может быть, у тебя выйдет. Когда хочешь, ты мёртвого уговоришь».