Лейтенант видел, как брат писал письмо, однако содержание письма осталось для него неизвестно. Да оно его и не интересовало. Его внимание привлек лишь адрес графини Ольденбург: Шиффердамм, 13, третий этаж, слева, у Валльнер.

— Не самый фешенебельный район Берлина, — заметил капитан, передавая Константину письмо, отпускной билет и портфель, — но времена, когда графине полагалась минимум отдельная вилла, миновали. Достаточно иметь комнатку с дверью, которую можно запирать.

— Я не избалован роскошью.

— Тем лучше! — Капитан посмотрел на брата с нежностью и вместе с тем испытующе и сразу вспомнил: — У тебя же нет оружия! — Он тотчас же вынул из ящика письменного стола и бросил Константину пистолет «08» в кобуре.

Тот взял пистолет и спросил с усмешкой:

— А зачем он мне?

— Кто знает! — Капитан фон Бракведе улыбнулся брату: — Дом, в котором живет графиня, расположен на берегу Шпрее, там наверняка водятся крысы.

В тот же вечер, в 20 часов по среднеевропейскому времени, граф Константин фон Бракведе вошел в дом на Шиффердамм. Официальный протокол зарегистрировал это время с разницей в десять минут.

В соответствии с многочисленными свидетельскими показаниями в этот вечер произошло следующее. Лейтенант фон Бракведе, в авиационной форме, с Рыцарским крестом, при пистолете и набитом портфеле, столкнулся при входе с Иоахимом Йодлером, управляющим домом и блоклейтером[21]. Они беседовали в течение нескольких минут, как утверждают два свидетеля. Из их же показаний стало известно, что беседа протекала не без некоторой натянутости.

Йодлер, в кожаных шлепанцах, коричневых рейтузах и в расстегнутой льняной рубашке, поджидал в это время выделенную ему иностранную рабочую. Он послал ее к своему товарищу по партии за маслом, но эта прохвостка использовала любую возможность, чтобы где-нибудь поболтаться.

Лейтенант вежливо, но сдержанно приветствовал управляющего.

— У вас дело ко мне? — спросил Йодлер несколько недоверчиво.

— Я намереваюсь нанести визит даме.

— Той, что на третьем этаже? — Йодлер понимающе усмехнулся. Герои его фюрера в конце концов были и его героями, и он приветствовал их от чистого сердца даже тогда, когда они опустошали целые батареи бутылок, но то, что это происходило в его доме, не нравилось ему, главным образом потому, что его самого никто к себе не приглашал. — Вообще-то я не противник легких забав. Передавайте вашей даме от меня сердечный привет, однако пусть она ведет себя не так громко, как обычно. Кроме того, я рекомендую, несмотря на душную ночь, в определенные моменты закрывать окна.

Лейтенант не удостоил Йодлера ни словом. Он решил просто не обращать внимания на то, что говорил этот человек, ведь это так не сочеталось с нежным обликом Элизабет. В нетерпении он поднялся на третий этаж.

Дом номер 13 по Шиффердамм выглядел каким-то запущенным, неухоженным. Казалось, целые поколения оставили свои следы на стенах лестничных клеток. Многие тысячи потных рук хватались за перила. Пахло затхлой водой, углем. Обшарпанные ступени стонали при каждом шаге.

На втором этаже скрипнула дверь — это фрау Брайтштрассер сделала узкую щелку, чтобы удобно было подглядывать. От ее бдительного ока не ускользал никто. По ее позднейшим показаниям, она увидела молодого блондина, который осторожно поднимался наверх. Остальное она живо представила: ее богатая фантазия была неистощима.

Позднее фрау Брайтштрассер показывала в качестве свидетельницы, что молодой офицер примерно в 20.20 поднялся на третий этаж и там на несколько минут остановился в нерешительности. Он оглядел таблички на дверях. Их было три. На одной значилось: «Иоганн Вольфганг Шоймер, штудиенрат» [22], на другой — «Эрика Эльстер», на третьей — просто фамилия: «Валльнер».

Лейтенант позвонил и некоторое время ждал, пока ему откроют. Затем появилась карлица с распущенными седыми волосами.

Голос этой женщины звучал, как булькающая струя воды:

— Что вам угодно?

— Могу я видеть фрейлейн Ольденбург?

— Нет, — нетерпеливо ответила фрау Валльнер, — нельзя.

— А почему?

— Ее нет. — Женщина попыталась закрыть дверь, но Константин поспешил подставить ногу?

— Я хотел бы подождать графиню. Это очень важно!

Фрау Валльнер отрицательно покачала головой, явно не желая впускать его в квартиру:

— По мне, вы можете ожидать сколько вам угодно, но не здесь, не у меня в квартире! Я вас совсем не знаю.

— Моя фамилия Бракведе.

— Глупости! Человека с такой фамилией я видела. Он выглядит совершенно иначе, и, кроме того, он капитан.

— Это мой брат, — терпеливо разъяснил лейтенант.

Фрау Валльнер смутилась. Она внимательно осмотрела молодого человека, но так и не обнаружила никакого сходства с капитаном. Потом она воскликнула:

— Такое может каждый сказать! — и захлопнула дверь.

Все это позднее подтвердила фрау Брайтштрассер со второго этажа. Вспомнила она даже то, что офицер стоял на лестничной клетке несколько минут неподвижно, при этом портфель он держал в руке, затем прислонился к стене, нервничая, прошелся несколько раз туда-сюда и в 20.25 сел на верхнюю ступеньку лестницы.

«Выглядел он так, — заявила позднее фрау Брайтштрассер, — будто решился на все. Но вот на что именно — этого я сказать не могу, не знаю».

В 21.00 на третьем этаже открылась средняя дверь, та, на которой висела табличка: «Эрика Эльстер». Женщина в купальном халате проверила свой почтовый ящик и установила, что он пуст. При этом она заметила Константина и обратилась к нему с заметным участием:

— Что вы здесь делаете? — Ее голос звучал немного хрипло, будто она только что проснулась, и в то же время это был соблазняющий голос. — Вы ждете меня?

Константин вежливо дал понять, что это не так, затем представился и рассказал о своем положении. Казалось, он нашел взаимопонимание.

— Зачем же вам сидеть на лестнице? Вы можете зайти ко мне.

Эрика Эльстер была яркой блондинкой с лунообразным лицом и фигурой в стиле барокко. Она спросила с удивительной прямотой:

— Вы дружите с графиней? Я имею в виду интимные отношения.

Лейтенант с жаром отрицал. Он сел в кресло, поставил портфель рядом с собой и начал осматривать комнату, в которой очутился. Подушки лежали под ним, за ним и перед ним. Они высились на стульях, покрывали целиком широкую софу, лежали на толстом шерстяном ковре. Розовые, синие, голубые, зеленые — они виднелись всюду, куда бы он ни взглянул.

Эрика угостила лейтенанта коньяком, завела пластинку «Родина, твои звезды», потом, оставаясь на некотором удалении, подчеркнуто устало потянулась и спросила:

— Вы давно знакомы с графиней?

Константин ответил уклончиво. Он сидел прямо, его правая нога все время чувствовала портфель.

— Я вам очень благодарен за гостеприимство, но я не хотел бы им злоупотреблять.

Вначале он даже не расслышал, что звякнул звонок. Пришла графиня Ольденбург.

Константину было нетрудно догадаться, что это фрау Валльнер сообщила ей о нем. А фрау Брайтштрассер знала даже подробности: «Эльстер заманила его в свою комнату. Впрочем, от этой персоны другого и ждать было нечего».

Графиня Ольденбург, казалось, даже не заметила даму, приютившую Константина, что, конечно же, далось ей нелегко, и проговорила:

— Если вы хотите мне что-то сказать, Константин, пойдемте.

Эрика Эльстер ухмыльнулась весело и одновременно пренебрежительно, а Константин последовал за графиней. Через узкий темный коридор они попали в ее комнату, где господствовали в основном светлые тона.

Графиня прочла письмо капитана Бракведе, которое передал ей Константин. Ее лицо стало серьезным, и она проговорила:

— Побудьте у меня, если у вас нет каких-либо более важных дел. Мне будет очень приятно, если вы составите мне компанию. — И она храбро добавила: — Побудьте столько времени, сколько захотите.